Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Он только догадывался, что должно случиться, если кто-то подойдет к нему и будет настолько внимателен, чтобы заметить, что его маска и плащ, разумеется, тоже сделаны из крошечных крысиных шкур, крепко сшитых между собой. Он надеялся, что крысам докучали пропорционально меньшие крысы, хотя он не заметил какой-нибудь более мелкой крысы до сих пор. Кроме того, существовала поговорка о маленьких клопах, у которых есть еще более маленькие клопы, и так далее. В любом случае он мог утверждать при аресте, что прибыл из далекого крысиного города, где так бывало.

Чтобы держать любопытных и сомневающихся на расстоянии, он вертел свои руки в рукавицах на ручках Скальпеля и Кошачьего Когтя и яростно пищал или ворчал такие страшные ругательства, как: «Все ловцы крысиной мелюзги!» или «Толстой свечой и коркой бекона!» по-ланкмарски, так как сейчас его маленькие уши слышали достаточно быстро, и он знал, что этот язык хорошо распространен под землей и особенно у аристократов нижних уровней.

Это было более чем естественно, что крысы, которые жили паразитами на человеческих фермах, кораблях и городах, должны были скопировать язык людей так же, как и многие другие пункты поведения и культуры. Он уже заметил других одиноких, вооруженных крыс-храбрецов или берсерков, вероятно, которые вели себя в раздражительной и опасной манере, которую он сейчас принял.

Его бегство из крысиного подвала осуществилось благодаря его собственному хладнокровию и мешавшему рвению его преследователей, которые дрались за то, чтобы быть первыми, так что туннель позади него оказался заблокированным.

Свеча была самым надежным помощником в его спуске на первых, уходивших вниз, грубо вытесненных, затем грубо выкопанных ходов, где он пробирался крадучись и прыгая, приостанавливаясь на скалистом, выбитом или вырытом склоне в грунте только тогда, когда его скорость становилась такой большой, что грозила катастрофическим падением. Первый зал с колоннами был также черным, почти как смола.

Здесь он быстро надернул свой плащ на лицо до глаз, поскольку его свеча показывала ему многочисленных крыс, большинство из них, стоя прямо, носили темную одежду, иногда только пару штанов или куртку, или шляпу с опущенными полями, или халат, или пояс для крюка с коротким лезвием. Некоторые несли кирку или лопату, или брус через плечо. Была крыса, одетая полностью в черное, вооруженная шпагой и кинжалом, с окаймленной серебром маской во все лицо — в конце концов, Мышатник сошелся на том, что это была крыса.

Сперва он пошел по ходу вниз по регулярным ступенькам, вытесанным в скале или вырезанным в гравии, и остановился на повороте на лестницу, все-таки заинтересовавшись полным вони альковом.

В нем находились первые, которые он видел, лампы из огненных жуков и пол дюжины маленьких помещений, каждое с закрытой дверью, с большими просветами сверху и снизу. После момента сомнений он устремился в одну из комнат, в которой не виднелось задних ламп и ботинок снизу, и, уверенно накинув крючок на двери позади себя, начал немедленно и быстро делать для себя крысиную маску. Его инстинктивное предположение о назначении этих помещений подтвердилось большой двуручной корзиной, наполовину полной пометом крыс, и корзиной с вонючей мочей. После того, как он сделал длинномордую маску и надел ее, он потушил свечу, положил ее в кошелек и затем успокоился, в конце концов позволяя себе удивиться, что все его одежды и пожитки уменьшились в размерах пропорционально его телу.

Он сказал себе сам, что это, должно быть, объясняет широкий серый край розовой лужицы которая появилась вокруг его ботинок наверху в подвале. Когда с помощью магии он был уменьшен, излишек пылинок или атомов его плоти, крови и костей пролился, образовав розовую лужицу, в то время как его серая одежда и железное оружие просочилось, образовав серую каемку, которая была скорее порошкообразная, чем грязевидная, разумеется, потому что металл и ткань содержат мало воды и поэтому не текут подобно плоти. Ему пришло в голову, что эта розовая лужа весит в двадцать раз больше, чем Мышатник в своем крысином состоянии, и на миг он почувствовал сентиментальную печаль.

Окончив свое занятие, он приготовился продолжать свой спуск, когда донеслись спускавшиеся шаги, быстро сопровождаемые ударом в дверь его комнаты.

Без промедления он отбросил крючок и открыл толчком дверь. Лицом к нему стояла одетая в черное, с черно-серебряной маской крыса, которую он видел на уровне выше, а позади нее — три крысы без масок, с вытащенными крюками, которые выглядели и, возможно, были острее, чем большие человеческие пальцы.

После первого взгляда Мышатник стал опускать свои глаза, так как боялся, что цвет, форма и особенно расположение его глаз могли выдать его.

Тот, который был в маске, сказал быстро и четко на прекрасном ланкмарском:

— Ты видел кого-нибудь и слышал кого-нибудь спускающимся вниз, в особенности вооруженного человека, магически уменьшившегося до приличествующего нормального размера?

Мышатник опять без промедления и наиболее яростно взвизгнул и, грубо толкнув вопрошающего в плечо и других в сторону, изрыгнул проклятие:

— Идиоты! Опиумные маньяки! Жующие коноплю! Прочь с моей дороги!

На лестнице он приостановился, чтобы быстро посмотреть назад и прорычать громко и пронзительно:

— Нет, разумеется!

Затем он с достоинством пошел вниз по лестнице, хотя и переступая через две ступеньки.

На следующем уровне крыс не было видно, а находились ароматные зерна. Он заметил ящики с пшеницей, ячменем, просом вперемежку и дикий рис с Реки Возделанной Земли.

Это, возможно, было хорошее место для хранения. Но чем он мог поживиться из скрытого?

Следующий уровень — третий сверху — был заполнен боевым шумом и шеренгой вонючих крыс. Он заметил крысу-копьеносца, тренировавшегося в бронзовых кирасах и шлеме, и другой отряд, изучавший самострел, в то время как другие окружили стол, где указывали маршрут на карте.

Мышатник даже на момент остановился здесь.

На середине каждого пролета лестницы располагалось укромное местечко, похожее на то, которое он использовал. Он взял на заметку в своей голове эту информацию.

Освежающе чистый, сырой воздух дул на четвертом уровне. Он более ярко освещался, и большинство крыс гуляли в нем, богато одетые и в масках. Он завернул на этот уровень, потому что ветер поступал из внешнего мира, и это было маршрутом спасения. Идя против ветра с яростным визгом и проклятиями, он продолжал играть свою случайно взятую на себя роль своенравной, полусумасшедшей, храброй крысы или крысы-хулигана.

В действительности он обнаружил себя пытавшимся так убедительно стать крысой, что без его желания глаза его начали сейчас сопровождать со злобным интересом двигавшихся самок крыс, одну из них в розовом шелке с жемчугом, в маске такого же стиля, что и одежда, которая вела на ремне то, что сперва было похоже на маленькую крысу, а затем он понял, что эта маленькая, хорошо вычищенная, со страхом в глазах мышь, а также повелительно-высокую крысу в темно-зеленой шелке, расшитом осколками рубинов, и державшую в одной руке кнут, а в другой — короткие ремни к двум, с пылавшими огнем глазами, быстро дрожавшим строптивым самкам, которые выглядели такими же большими, как мастифы и, без сомнения, даже более кровожадными.