Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Он крепко держался за подпорки»

— Это ильтмарские бандиты, помощники страшного, с руками, как косы, Повелителя?

Ответа не последовало»

— В чем все дело? — упорствовал Фафхрд — Главный штурм бесчисленным, все еще безымянным войском Ланкмара»

— Неизвестные черные всадники» Глубоко закопавшийся Мышатник и полностью в неприятностях, но все еще живой. Оловянный свисток, может быть вызывающий Военных Котов, которые опасны для того, кто вызывает их. Ничего непонятного.

Дом дал особый сильный крен. Шеебла все еще не сказал ни слова» Фафхрд почувствовал приступ морской болезни и отдался тому, чтобы удержаться»

Глипкерио, нервничая, проткнул своей с венком из анютиных глаз, с золотым обручем головой на своей длинной шее кожаную занавесь на кухне и, моргая своими желтыми глазами на яркий свет огня, лукаво усмехнулся дружеской, глуповатой улыбкой»

Рифа, прикованная за шею, сидела, скрестив ноги, перед огнем, опустив голову»

Окруженная четырьмя другими девушками, сидевшими на корточках, Саманда дремала в своем кресле» Сейчас все же, несмотря на то, что не было никакого шума, ее храп прервался, она открыла свои свинячьи глазки на Повелителя и привычно сказала:

— Входи, маленький повелитель, не стой, как застенчивый жираф. Разве тебя тоже напугали крысы? Идите по своим местам, девочки» — Три девушки мгновенно встали» Саманда вырвала длинную булавку из своей сферической прически и слегка вонзила ее, чтобы пробудить четвертую, которая спала на корточках.

Молча, если не считать единственного быстро смолкнувшего визга одной из них, четыре девушки сделали присест Глипкерио, два для Саманды и заторопились, как восковые манекены» Рифа устало оглянулась, Глипкерио обошел вокруг, смотря куда угодно, кроме как на нее. Его подбородок подергивался, длинные пальцы нервничали, вися и запутываясь.

— Неугомонный клоп укусил тебя, маленький повелитель? — спросила его Саманда — Сделать тебе маковый отвар? Или ты хочешь увидеть, как ее бьют плетьми?

Она направила большой, толстый палец на Рифу.

— Инквизиторы сказали мне, чтобы я ничего не делала, но разумеется, если ты прикажешь мне…

— О, разумеется нет — запротестовал Глипкерио — Кстати, о плетях, У меня появились кое-какие новые в моей личной коллекции. Я хочу показать тебе, дорогая Саманда, включая одну, по общему мнению, из далекого Кираая, покрытую слоем грубого земного стекла, если ты только можешь пойти со мной. Также есть хорошенькая, украшенная рельефом шестихвостка с серебряным боком, утыканным…

— О, ты хочешь общества, как все другие, напуганные ими — сказала ему Саманда — Ну, я хочу сделать тебе одолжение, маленький повелитель, но палачи сказали мне, что я должна всю ночь следить за этой испорченной девчонкой, которая в союзе с предводителем крыс.

Глипкерио прокашлялся и в конце концов сказал:

— Ну, ты могла бы продолжить, я думаю, если бы ты действительно хотела.

— Так я могу — искренне согласилась Саманда.

Она наконец приподняла свою одетую в черное тушу из кресла.

— О, нет! — еще более протестующе ответил Глипкерио.

Затем, насупившись и потерзав свои худые плечи, он задумчиво добавил:

— Хотя бывают времена, когда, чтобы освоить новый инструмент боли, он просто должен…

— Просто — согласилась Саманда.

Она отщелкнула серебряную цепь от ошейника Рифы и пристегнула его к короткому ремню.

— Иди первым, маленький повелитель.

— Пошли сперва в мою спальню — сказал он ей — Я пойду впереди, чтобы убрать с пути своих охранников.

Он сделал свой длиннейший, натягивающий тогу шаг.

— Нет необходимости, маленький повелитель, они все знают о твоих увлечениях — крикнула Саманда сзади него.

Затем она резко подняла Рифу на ноги.

— Пошли, девочка. Ты — существо чрезвычайно честное. Радуйся, что я — не Глипкерио, иначе бы ты была уже мертва и брошена вниз на съедение крысам.

Когда они окончательно прошли через пустые, занавешенные шелком коридоры в спальню Глипкерио, он встал в замешательстве и смятении перед своей открытой, украшенной драгоценностями, толстой дубовой дверью. Его черная тога шуршала от его нервного напряжения.

— j Нет никаких охранников — объяснил он — Кажется, мои приказы исполнили с большей глупостью, продлив их далее, чем мне казалось, и моя охрана ушла вместе с солдатами и полицейскими в Южные Бараки.

— Зачем тебе нужна охрана, если у тебя есть я, чтобы охранять тебя? — шумно спросила Саманда.

Она шумно хлопнула жезлом, свешивавшимся с ее пояса.

— Это верно — согласился он немного с сомнением.

Он выловил из своей тоги большой, сложный золотой ключ.

— Сейчас запри девочку здесь, Саманда, если хочешь, пока мы пойдем смотреть мои новые приобретения.

— И решим, какие из них попробовать на ней? — спросила Саманда своим грубым голосом.

Глипкерио тряхнул своей головой как будто в неодобрении и, взглянув наконец на Рифу, сказал отеческим голосом:

— Нет, разумеется нет. Я только вообразил, что бедное дитя заскучает во время нашего отсутствия.

Все же он не мог полностью удержаться от внезапной страсти в своем тоне и от скрытого взгляда Своих глаз.

Саманда отстегнула ремень и втолкнула Рифу внутрь.

Глипкерио предостерег ее в последнем минутном предчувствии:

— Не трогай моего ночного лекарства.

Он указал на золотой поднос на серебряном ночном столике.

На подносе стояли как флакончики из кристаллов, так и кубок с длинной ножкой и с бледно-абрикосовым вином.

— Не трогай ничего или я сделаю так, что ты будешь умолять о смерти — усилила его слова Саманда.

Она внезапно стала серьезно-жесткой.

— Встань на четвереньки у основании кровати со склоненной головой в позе послушания номер три и не двигайся до тех пор, пока мы не придем.

Как только толстая дверь закрылась, тихо щелкнул замок, и золотой ключ, звякнув, был вытащен с другой стороны, Рифа подошла прямо к ночному столику, плюнула в ночное лекарство, понаблюдала за пузырями, медленно переворачивавшейся пеной.

Она горячо пожелала, чтобы у нее были хоть какие-нибудь волосы, чтобы бросить их в это, но, как оказалось, в комнате не было ничего пушистого или шерстяного, а ее брили каждое утро.

Она открыла привлекательный флакон из кристаллов, держа их в руках, разборчиво глотая их содержимое, когда осматривала комнату, отделанную панелями редкой древесины из Восьми Городов и даже более редкими сокровищами, надолго остановилась перед тяжелой золотой шкатулкой, полной обработанных, но не вправленных драгоценных камней — аметистов, аквамаринов, сапфиров, нефритов, топазов, огненных рубинов, опалов и ледяных изумрудов, как осколки разбитой радуги.