Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Она также заметила вешалку с женской одеждой, сшитой для кого-то очень высокого и худого и, к удивлению, кроме этих свидетельств изнеженности, вешалку с оружием из коричневого железа.

Она оглядела несколько полок с фигурками из коричневого стекла, достаточно долго, чтобы понять, что самой изящной и ценной была — почти безошибочно — фигурка тонкой девушки в сапогах и убогом свитере с тонкой плетью. Она смахнула ее с полки, чтобы та разбилась о полированный пол, и кнут превратился в порошок.

С вымученной улыбкой она спросила сама у себя, что они могли ей сделать, что они собирались сделать.

Она взобралась на кровать, где вытянулась и расточительно терзала, пользуясь полным ощущением прекрасных льняных простыней по ее исколотым конечностям, телу и голове, и снова и снова высасывая из кристаллического флакончика несколько капель нектара своими игриво, высокомерно искривленными губами. Она сказала сама себе, что будь она проклята, если она не выпьет достаточно, чтобы напиться перед последним возможным мгновением. Кроме того, Саманда и Глипкерио вряд ли могли мучить вялое тело и затуманенный мозг с большим для себя удовольствием.

Мышатник, развалившись боком на своих носилках — хвост одного из носильщиков-крыс почтительно качался на расстоянии руки от его головы — заметил, что, не покидая Пятого Уровня, они вступили в широкий коридор с твердо стоявшими на посту пикейщиками и с тринадцатью плотно занавешенными дверьми. Первые десять занавесей были белыми с серебряным, следующие — черные с золотом, последние три белые с золотом.

Вопреки его усталости и грандиозному чувству безопасности, Мышатник беспрестанно наблюдал в течение всего путешествия, подозревая, хотя и не очень серьезно, что Сквии и Лорд Недействительный сопровождали его, а затем был еще Хриист, с которым тоже приходилось считаться, который мог обнаружить какую-нибудь улику в месте, где хранится вода, вопреки его аристократической работе, которую, как чувствовал Мышатник, он сделал. Время от времени были крысы, которые могли сопровождать его носилки, но все они в конце концов отворачивали в запутанные коридоры. Последнее, что привлекло его ленивое подозрение, были две худые крысы, одетые в черные шелковые плащи с капюшонами, в маски и перчатки, но они даже не посмотрели на него, а исчезли рука в руку за черно-золотой занавесью, шепча друг другу сплетни.

Его носилки остановились у следующей двери, третьей с конца. Хотя Сквии и Сисс превосходили Грига, но он превосходил Лорда Недействительного. Это могло пригодиться, хотя было ясно по впечатлению Совета.

Он сел, затем встал с помощью жезла — сейчас судорога в ноге усилилась — кинул первой крысе серебряную монету с изображением зерна, которую вытащил из кошелька Грига. Он предположил, что чаевые — обычное дело для любых существ, в особенности для крыс. Затем, не осмотревшись, он прохромал через тяжелую занавесь, по ходу заметив, что они были сотканы из прекрасной, мягкой, золотой проволоки и прекрасных белых шелковых ниток. С другой стороны занавеси был короткий темный проход, занавешенный на другом конце также занавесью. Он прошел через вторую и оказался один в обманчивой запущенной квадратной комнате с занавешенными дверями в каждой из трех стен.

Здесь были два закрытых буфета, письменный стол со стулом, множество свитков в серебряных футлярах, которые подозрительно походили на наперстки из человеческого мира, перекрещенные шпаги и боевой топор висели на темных стенах, и очаг, в котором красным пылал единственный гигантский кусок угля через свою оболочку из белого пепла.

Над очагом, или скорее жаровней, по стене виднелось окаймленное бронзой полушарие примерно такого же размера, как крысиного размера голова Мышатника. Полушарие было жестковатым, с большим зеленовато-коричневым кругом и с черным в центре. В приступе ужаса Мышатник узнал мумифицированный человеческий глаз.

В центре комнаты была застелена кушетка с большой черной подставкой для тех, кто много читает лежа, а за кушеткой — массивный низкий стол с ничем, кроме трех колокольчиков: один медный, один серебряный и один золотой.

Отбросив страх, поскольку он является чрезвычайно бесполезным чувством, Мышатник взял серебряный колокольчик и энергично позвонил в него, решив посмотреть, что он вызовет.

У него было немного меньше времени, чтобы решить, что эта комната — комната придирчивого холостяка с прилежными наклонностями, когда через занавесь в задней стенке прошла толстая серая крыса в безупречном длинном белом халате, с шапочкой на голове. Она повернулась и показала свое серебряное рыло и затуманенные глаза, а также серебряный поднос, который она несла, на котором стояли тарелки с поднимавшимся от них паром и дымившийся серебряный кувшин.

Мышатник коротко указах на стол. Повариха — так ему показалось — поставила поднос, затем нерешительно двинулась к Мышатнику, как будто, чтобы помочь с одеждой. Мышатник указал ей прочь и неумолимо на заднюю дверь. Будь он проклят, если он не оберется неприятностей, шепелявя в собственном доме Грига. Кроме того, у слуги слух может быть острее, чем у коллег. Повариха поклонилась и удалилась.

Мышатник удобно расположился на кушетке, решив не снимать все же свои перчатки и сапоги. Сейчас, когда он развалился на кушетке, второе беспокоило его больше.

Тем не менее, он снял свою маску и положил ее рядом, после чего прикончил обед Грига.

Дымившийся кувшин оказался с вином. Оно очень облегчило его холодное, сухое горло и успокоило нервы, и было очень ароматным. Единственная черная долька, качавшаяся в кувшине, была размером с лимон, а косточка корицы — размером со свиток пергамента. Затем, используя Кошачий Коготь и принесенную двузубую вилку он начал резать и жадно есть дымившиеся котлеты из говядины, поскольку его нос подсказал ему, что они были сделаны, например, из ребенка. С другой тарелки с дымившимся содержимым он взял на пробу что-то, что походило на маленькие сладкие картофелины. Оказалось, что это сваренные зерна пшеницы так же, как и желтоватые кубики, примерно такие же большие, как игральные кости, сделанные из зерен, в то время(, как черные шары, большие, как фаланга его большого пальца, оказались икрой. Он разом вонзил свою вилку в одну из икринок и зачавкал, перемежая это с наполнением рта говядиной.

Довольно странно — есть хорошую нежную говядину, прожилки которой были такими же толстыми, как и его пальцы.

Съев обед Грига и выпив мускатное вино, Мышатник снова надел свою маску и вернулся к состоянию плана возвращения в Верхний Ланкмар. Но золотой колокольчик отвлек его мысли от практических дел, так что он взял его и позвонил.