Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Все скелетообразные, коричневые ходоки прошли через дверь вниз и шли сейчас на запад по Улице Богов v процессия безобразных призраков. Некоторые из этих духов были Непрозрачные, их костлявые ступни неприятно щелкали по булыжникам.

Освещенный луной портик, ступени и каменные плиты за ними были покрыты черными точками мертвых крыс.

Сейчас они двигались медленнее и были окружены тенью более темной, чем та, которую могла отбросить луна. Настоящее море крыс охватывало шедших со всех сторон и увеличивалось быстрее, чем смертельные жезлы могли уничтожить их.

Спереди с обеих сторон Улицы Богов по наклонной траектории пролетели горящие стрелы и ударили в передних идущих. Эти ракеты, в отличие от стрел самострелов, возымели эффект. Куда бы они ни попадали, вытекало масло, и просмоленная кожа начинала вспыхивать и гореть. Идущие остановились, перестали заниматься крысами и посвятили себя тому, что стали вынимать вонзившиеся в них ракеты и сбивать с себя пламя.

Вниз от Болотных Ворот по Улице Богов прошла другая волна крыс, а за ними на трех больших конях скакали три всадника, низко наклонившихся к своим седлам и махавших своими мечами на маленьких зверей. Лошади, плащи и капюшоны всадников были черными. Фафхрд, который чувствовал себя неспособным больше дрожать, почувствовал другое: как будто на сцену вступила сама смерть, в трех персонажах.

Артиллерия грызунов, повернутая частью вокруг, выпустила в черных всадников несколько горящих ракет, которые пролетели мимо.

В ответ черные всадники атаковали копытами и шпагами артиллерию. Затем они повернулись лицом к коричневым скелетообразным духам, некоторые из которых все еще дымились и горели, и сняли свои черные капюшоны и накидки.

Лицо Фафхрда осветилось улыбкой, что должно было показаться неуместным, зная, что он боялся появления Смерти, но не зная о его приключениях за последние несколько дней.

На трех черных лошадях, отсвечивая белым в лунном свете, сидели три высоких скелета и с уверенностью любовника он узнал первое существо, как Крикшру.

Она, разумеется, искала его, чтобы убить из-за его вероломства! Тем не менее, как почти любой другой любовник в похожих условиях сверхъестественного сражения, он усмехнулся скорее эгоистической усмешкой. Он не терял ни мига, начав свой спуск.

Между тем Крикшра, поскольку это действительно была она, думала, когда смотрела на Богов из Ланкмара: «Ну, я полагаю, что коричневые кости лучше, чем вообще ничего. Тем не менее, они, кажется, очень боятся огня. Хо, сюда еще бегут крысы! И где мой противный Грязный Человек?»

Черный котенок озабоченно мяукнул у подножья храма, где он ожидал Фафхрда.

Глипкерио сейчас спокойный, как подушка, совершенно успокоенный массажем Фрике и наигрыванием Хисвет, наполовину подписался своим именем, рисуя буквы более витиевато и увереннее, чем он когда-нибудь писал в своей жизни, когда голубые занавеси в самой большой арке были сорваны и отброшены в большую комнату силами Мышатника и Рифы.

По Глипкерио прошла сильная судорога, опрокинувшая чернильницу на пергамент с пунктами капитуляции и пославшая перо, как стрелу.

Хисвин, Хисвет и даже Саманда отвернулись от него к портику, моментально запуганные новоприбывшими. Действительно, было нечто ужасное в этой обнаженной, постриженной наголо армии, вооруженной кухонными инструментами, с дикими глазами, с губами а-ля рычание или плотно сжатыми вместе. Хисвин ожидал, что это будут минголы, и поэтому пережил двойной удар.

Элакерия спряталась за него, крича:

— Они пришли, чтобы убить всех нас! Это революция!

Фрике стояла, возбужденно улыбаясь.

Мышатник пробежал по выложенному голубыми изразцами полу, запрыгнул на кушетку Глипкерио и уравновесил себя на ее задней стороне. Рифа прошла быстро следом за ним, угрожая своим вертелом.

Не обращая внимания на то, что Глипкерио отпрянул с бледно-желтыми глазами, смотревшими из-за грубого сооружения из своих переплетенных пальцев, Мышатник громко пропищал:

— О, могущественный повелитель, это не революция! Наоборот, мы пришли освободить вас от ваших врагов!

Он указал на Хисвина.

— Этот в союзе с крысами. В самом деле, его кровь более крысиная, чем человеческая. Под его одеждой ты обнаружишь хвост Я видел его внизу, в туннеле. Он член крысиного Совета Тринадцати, устроившего заговор, чтобы вас свергнуть. Он,

Между тем Саманда пришла в себя.

Сейчас она атаковала своих слуг, как черный носорог. Ее шарообразная, проткнутая булавкой прическа приняла более чем роговидную форму. Помахав своей черной плеткой, она страшно заорала:

— Революция? На колени, сволочи и грязные девки. Молитесь — Удивленные и, из-за своей старой привычки, их горячие надежды погасли при звуках знакомой брани, обнаженные фигуры бросились от нее во все стороны.

Рифа, тем не менее, порозовела от ярости, забыв про Мышатника и про все другое, кроме ее ярости, отравленной многими обидами, она побежала за Самандой, крича своим слугам-товарищам:

— Вставайте и нападайте на нее, вы, трусы! Вас пятьдесят против нее!

С этими словами она с силой ткнула вперед своим вертелом и ударила Саманду сзади.

Дворцовая хозяйка тяжело прыгнула вперед, ее ключи и цепи дико выскользнули с ее черного кожаного пояса. Она смела со своего пути последних девушек и затопала, глухо стуча ногами, в сторону помещений для слуг.

Рифа закричала через плечо:

— Все за ней, до того, как она разбудит поваров и цирюльников на помощь!

Она вылетела из зала.

Девушки и пажи слегка помедлили. Рифа воодушевила их неистовством своей ненависти так же легко, как Саманда погасила их. Изображать героев и героинь, спасающих Ланкмар, было вздором. Они бросились за Рифой.

Мышатник гвсе еще сохранявший равновесие на качающейся золотой кушетке Глипкерио и торжественно говоривший свою речь, немного запоздало заметил, что он остался один без своей армии и что он все еще был размером с куклу. Хисвин и Хисвет, вытащив из своих черных тог длинные ножи, быстро прошли по кругу между ним и дверью, через которую исчезло его войско. Хисвин выглядел злым, а Хисвет была такой же неприятной, как и ее отец. Мышатник никогда раньше не замечал этого бросавшегося в глаза фамильного сходства. Они начали наступать.

Мышатник подумал, как прыгать.

Позади него тихо шептала Фрике, хотя это для ушей Мышатника казалось гудением:

— Исчезновение кухонного тирана, преследуемого пажами и служанками, оставило нашего героя один на один с великаном-людоедом! Или с тремя великанами-людоедами.

Фафхрд, несмотря на то, что он быстро спустился на стену храма, обнаружил, что ситуация совершенно изменилась к тому времени, когда он добрался до основания.