Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Боги Ланкмара, хотя не совсем в панике, отходили к открытым дверям своего храма и время от времени огрызались на толпу крыс, которые все еще их окружали.

Вслед за ними все еще тащились пучки дыма — призрачные, освещенные луной. Они кашляли или, даже более похоже, ругались, и это звучало как кашель. Их коричневые головы-черепа были ужасны — выражение расстроенных и пытающихся скрыть свое бессилие, с достоинством что-то бормочущих старцев.

Фафхрд быстро сошел с их пути.

Крикшра и ее два вампира рубили и кололи из своих седел другую волну крыс перед домом Хисвина, в то время как их черные лошади хрустели крысами под своими копытами.

Фафхрд двинулся к ним, но в этот миг на него обрушилась волна крыс, и он вынул из ножен серый Жезл. Используя большую шпагу как косу, он очистил место вокруг себя тремя ударами, затем опять двинулся к вампирам.

Двери дома Хисвина распахнулись, и вниз по низким ступенькам выбежала толпа мингольских рабов. Их лица были искажены страхом, но даже более заметным был факт, что они были худыми, почти до истощения.

Их когда-то тесные ливреи свободно висели на них, их руки были худыми, как у скелетов, а лица похожи на черепа, покрытые кожей.

Было три вида скелетов: коричневые, цвета слоновой кости и желтые. «Чудо из чудес — подумал Фафхрд — такой спектр костей».

Позади них, скорее гоня их, чтобы убрать с дороги, шла группа сгорбленных, но рослых, в масках людей, которые были в доспехах и все размахивали оружием — мечами или самострелами. Было нечто ужасно знакомое в их торопливой походке хромающего человека. Некоторые шли с копьями и в шлемах, но без масок. Их лица или скорее морды были крысиными. Все новоприбывшие в масках и без них направились к трем всадникам-вампирам.

Фафхрд прыгнул вперед, с певшим вокруг головы Серым Жезлом, не обращая внимания на новую волну обыкновенных крыс, набросившуюся на него, и, затормозив, остановился.

Крысы с человеческими размерами и с человеческим оружием все еще выходили из дома Хисвина. Будь он героем или нет, он не сможет убить их столько.

В этот миг он почувствовал, как в его ногу впились когти. Он поднял свою левую руку со скрюченными пальцами, чтобы отшвырнуть в сторону от себя то, что сейчас его атаковало, и увидел поднимавшегося по его бедру черного котенка со «Скуинда».

«Этот легкомысленный котенок не должен здесь находиться» — подумал он и открыл свой пустой кошелек, чтобы засунуть туда котенка, и увидел тускло мерцавший на дне оловянный свисток. Он понял, что это была та вещь, за которую можно было зацепиться.

Он вынул свисток, приставил к своим губам и подул в него.

Когда кто-нибудь лениво бьет пальцем йо барабану, он не вызывает настоящего грома. Фафхрд открыл рот и почти проглотил свисток. Затем он хотел его выплюнуть, но взамен вставил его в губы опять, заткнул уши руками, для чего-то плотно закрыл свои глаза и тотчас еще дунул в свисток.

Вверх к луне и вниз по улицам Ланкмара, все сотрясая, пронесся ужасный шум. Представьте себе рык леопарда, рычание тигра и рев льва, смешанные между собой, и это будет слабым намеком на то, что издал оловянный свисток.

Повсюду маленькие крысы застыли в позах, в которых их застал этот звук.

Скелетообразные минголы прекратили свой покачивающийся бег. Огромные, в доспехах, крысы в масках и шлемах, встали перед вампирами. Даже вампиры и их лошади затихли. Мех у черного котенка, висевшего на полусогнутом колене Фафхрда, встал, дыбом, а его зеленые глаза стали огромными.

Затем внушающий страх звук умер вдали, далекий колокол пробил полночь, и все сражавшиеся бросились в бой.

Вокруг Фафхрда начали формироваться черные фигуры, которые сперва были не более чем тенями с сиянием вокруг них.

Затем они стали более темными, как полупрозрачный полированный черный рог.

Затем они стали твердыми и бархатно-черными, их лапы лежали на освещенных луной каменных плитах. Это была масса тигров и львов, высотой почти до крупа лошади. Их чуть маленькие, с острыми ушами головы медленно качались в такт с длинными хвостами. Их клыки были похожи на иглы из чуть зеленого льда. Их глаза, которые походили на замороженные изумруды, все двадцать шесть, смотрели на Фафхрда, поскольку их было тринадцать.

Затем Фафхрд понял, что они смотрят не на него, а на свисток.

Черный котенок пронзительно завизжал, закричав, как будто это было одновременно боевым криком молодого кота и приветствием.

С рычанием, похожим на звук из свистка, Боевые Коты бросились в атаку. Со сверхъестественной скоростью за четырьмя из них бросился черный котенок.

Маленькие крысы бросились к стенам, водосточным канавам и дверям, туда, где могли быть норы. Минголы упали на землю.

Наполовину расколотые двери храма Богов из Ланкмара быстро захлопнулись, как это было слышно по звуку.

Четыре Боевых Кота, к которым присоединился черный котенок, бросились к крысам человеческого размера, выходившим из дома Хисвина. Два вампира были скинуты из седел копьями или шпагами. Третий — это была Крикшра — парировал удар рапирой, затем пустил свою лошадь галопом мимо дома Хисвина к Радужному дворцу За ним скакали две лошади с пустыми седлами.

Фафхрд приготовился последовать за ней, но в этот момент перед ним появился черный попугай, треща своими крыльями, и маленький костлявый мальчик со сморщенной царапиной под левым глазом и потащил его за кисть руки.

— Мышатник! — пронзительно закричал попугай — Опасность! Голубой Аудиенц-Зал!

— То же самое сообщение, большой человек — продребезжал мальчик.

Поэтому Фафхрд, обежав вокруг места схватки крыс в доспехах с Боевыми Котами — жуткая свалка из серебряных мечей и мелькающих когтей, холодных зеленых и горячих красных глаз — выбежал за Крикшрой, поскольку она умчалась в том же направлении.

Длинные копья сразили Боевого Кота, но котенок прыгнул, как блестящая черная комета, в лицо гигантского переднего грызуна с копьем, когда три других Боевых Кота наступали позади него.

Серый Мышатник легко спрыгнул с золотой кушетки в тот момент, когда Хисвин и Хисвет оказались на расстоянии удара. Затем, поскольку они оба обошли кушетку, он пробежал под ней и оттуда под низкий столик.

Во время этой короткой перебежки по открытому месту топор Глипкерио с грохотом ударился об изразцы сбоку от него, в то время как связка жезлов, гремя, упала с другой стороны. Он остановился под центром стола, раздумывая о своем следующем шаге.

Глипкерио осторожно отпрянул в сторону, оставив свой топор, где он остановился после удара. Ладонь Элакерии, тем не менее, скользнула и с силой упала, нанеся неточный удар, и на миг она и ее топор были очень близко от Мышатника.