Дмитрий Туманов - Этюд в розовых тонах [litres]

– А вы?

– А я посвятил себя искусству дипломатии. Мы разошлись, как в море корабли. А потом волею судьбы опять сошлись. Только Майи уже давно нет, от нее остались лишь воспоминания. И ее картина.

– Что? В музее есть настоящая картина Майи Гаури?!

– Вы же меня сюда не просто так определили, – загадочно усмехнулся Улисс. – Вернувшись в Маурицио, я представился фанатом творчества великой художницы и за какие-то невероятные деньги выкупил дом, где она жила. А на втором этаже, где прежние хозяева хранили всякий хлам, я воссоздал мастерскую Майи – такой, как я ее помнил. Пройдемте наверх – там все сами и увидите. Времени у нас немного, через час должна начаться экскурсия.

По невероятно скрипучей лестнице мы поднялись на второй этаж особнячка. Мастерская представляла собой одну большую комнату-мезонин, на стенах которой висели репродукции всех работ Майи, включая и ту, что ныне находилась на яхте у Оэллис. Всего работ было двенадцать, но вместо одной из них висела пустая черная рамка – эту картину художница в порыве гнева уничтожила сразу же, как закончила ее, признав свое творение недостаточно совершенным.

Еще в мастерской имелись узенькая кровать, небольшой шкаф для одежды, пара громоздких табуретов, испещренных красками, вешалка, на которой до сих пор висели фартук художницы и ее знаменитая косынка, а также мольберт, на котором великая художница создала все свои шедевры.

Но звездой коллекции, безусловно, являлась подлинная картина Майи, которая до сих пор стояла на мольберте. Та самая, последняя, с авторской надписью «Осень Виоланты». Картина выглядела довольно безрадостной: дом художницы здесь был изображен на фоне увядшей травы, облетевших кустов, деревьев без листвы и мелкого серого дождя. А в распахнутом окне второго этажа стояла тоненькая фигурка самой художницы – закутанная в плед, одинокая и очень грустная.

Этот пейзаж в знак памяти о Майе так и не вставили в благородное обрамление. Картина осталась в виде полотна, натянутого на обычную деревянную рамку, – такой она была, когда последний мазок кисти в божественной руке лег на холст.

– Ходили слухи, что Майя так и осталась внутри своей последней картины, – сообщил Улисс. – Увы, но это не подтвердилось. Многие пытались найти ее там, но безрезультатно. Можете сами попробовать.

– У меня не получается! – обиженно произнесла Оэллис. – Словно какая-то стена передо мной… Подождите-ка! Это ведь не настоящая картина! Репродукция? Но это, без сомнения, рука великой художницы и ее неповторимый почерк. Как же так?

– Картина и в самом деле принадлежит кисти самой Майи, – улыбнулся Улисс. – Но только она не настоящая, а своего рода черновик. Так что вы не одна тут глазки сломали. А причина столь повышенного внимания к данной картине находится на ее задней стороне.

Я заглянул на изнанку картины и присвистнул от удивления: сзади к холсту был прикреплен блокнотный листок с номером 16 и надписью: «Твоя любимая Агранна надежно хранит твой секрет! В этом месте, под мраморной плитой с надписью «Помни об этом» лежит заветный сундучок. Он является двойником предыдущему, хранит в себе то же содержимое, но эффект имеет противоположный. Внутри него находится третье кольцо Призыва».

– Похоже, мы не первые, кто пришел сюда искать этот сундучок? – напряженно поинтересовался я.

– Именно, – кивнул канцлер. – К счастью, эти люди поняли написанное буквально. Они сначала искали мраморную плиту, которой в этом доме отродясь не было, а затем истыкали вилами всю землю в саду – пытались хоть что-то найти. А потом они какое-то время следили за всеми, кто в этот дом приходит. Вот уж была бесполезная затея! Каждый месяц музей посещают несколько десятков почитателей таланта великой художницы, прибывающих сюда из самых разных уголков Созвездия. Всех их не отследишь – никаких сил не хватит!

– Гениально. Это ж надо было исхитриться спрятать подсказку у всех на виду – так, чтобы ее никто не нашел… – с восхищением произнес я, рассматривая картину более внимательно. И вот тут меня осенило, словно боженька в ухо шепнул. – Что, так никто и не догадался?

– Не догадался о чем? – недоуменно спросил Улисс. – Простите, я вас не совсем понимаю. Мне эту картину сам Повелитель Аполлон передал, а листок уже тогда был к ней прикреплен.

– Значит, и вы тоже не в курсе? Ну-у, это уже просто высший пилотаж маскировки – даже маги на ментальном уровне подвоха не обнаружат. На самом деле листок не лжет насчет содержания того, на чем он висит. Просто снимите картину с картины .

Выражение лица канцлера в этот момент надо было видеть, потому что словами не описать то смятение чувств, которое Улисс испытал при этих словах. Но тем не менее сеньор Монтеграсио довольно быстро взял себя в руки и, вооружившись канцелярским ножом, выковырял скобы, прикрепляющие холст к рамке. А затем крайне осторожно отлепил верхний, очень тонкий слой полотна от более прочного нижнего.

– Вот это да… – не сразу нашелся Улисс со словами, когда увидел то, что в результате его манипуляций появилось на свет. – Это же одиннадцатая картина Майи! Она делалась по личному заказу Аполлона и считалась погибшей, даже копий с нее не сохранилось. Оказывается, она всегда была у вас. Эта репродукция много лет висела в кабинете Повелителя Благодати! И никто даже не догадывался о том, какое сокровище скрывалось внутри ее!

– А что изображено на этой картине? – спросил я, поскольку закорючки в углу полотна мне ни о чем не говорили. – Развалины какие-то, колонны, статуи разбитые. Что это и где это?

– «Руины храма Балуса в долине Бальбек», – прочитала Оэллис. – Я знаю, где это. И твой Враг тоже знает. Ведь Аваллон Темнозарный провел все свое детство в руинах этого храма. И там же они с Аполлоном встретились в последний раз. Воистину, это судьба.

– Долина Бальбек находится здесь, – произнесла Оэллис, развернув карту Агранны и ткнув куда-то в самый центр Крайны – туда, где степной «язык», тянущийся с запада на восток почти через весь континент, проходил между двумя горными хребтами. – А Виоланта находится здесь, в западной части Южной Крайны.

– Ох, ни хрена ж себе! – присвистнул я, прикинув расстояние в соответствии с масштабом карты: по самым грубым прикидкам получилось тысяча километров на север и еще три тысячи с хвостиком – на восток. – Мы туда добираться будем месяца два, если не больше. А у меня в распоряжении один день. Был. А теперь уже и того меньше.

– Мы доберемся туда сегодня к ночи, – решительно возразила волшебница. – Как именно, здесь рассказывать не буду. Даже у стен бывают уши.

– Вы думаете, что слежка до сих пор продолжается? – с сомнением произнес Улисс. – Я с соседями очень дружен, и если бы кто-то посторонний крутился поблизости, мне бы обязательно сообщили. Разве что посетители музея… Вот об этом я не подумал. В истинных ценителях искусства сложно заподозрить шпионов.