Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

Она так привыкла сама разбираться со своими проблемами или перекладывать их на Гурвона, что ей никогда не приходило в голову поговорить с кем-то еще. Но однажды утром к ней в комнату вошла Борса. Отпустив несколько шуток, женщина села у ее кровати и, начав вязать, задала вопрос, заставший Елену врасплох.

– Кто ты, Элла? – спросила она.

Не «Как ты?». «Кто ты?» Удивленно взглянув на старуху, Елена уже собиралась ее поправить, но затем осознала, что Борса не оговорилась. Она подавила желание посоветовать женщине не лезть не в свое дело. Елена никогда и никому еще не изливала душу, даже Гурвону – в особенности Гурвону, из страха показаться слабой. Ей вообще не хотелось отвечать, но, к ее собственному ужасу, слова чуть ли не сами полились из ее рта. Впрочем, она не стала им препятствовать. Дав волю собственному подсознанию, она ощутила странную свободу.

– Так кто я теперь? – размышляла Елена вслух. – Я – человек, которому есть кого защищать: Сэру и Нести, потому что я верю в примирение и компромисс, которые являются основой их мировоззрения. Потому что я уважаю Сэру за ее храбрость и убеждения. Я горжусь тем, как она отвечает на ежедневные вызовы, являющиеся неизменными спутниками лидера. Горжусь тем, что Сэра показывает этим мужчинам, какой сильной и способной может быть женщина. Я бы с радостью умерла, зная, что умираю, спасая ее.

Когда она замолчала, Борса, продолжая стучать спицами, заметила:

– Но ты, разумеется, хочешь большего, чем смерть, моя дорогая.

– Все заканчивается смертью, – сказала Елена.

Ответ профессиональной убийцы.

– Но разве тебе совсем не хочется жить?

– Разумеется, хочется – и я постараюсь оставаться в живых так долго, как только смогу, ради Сэры. – Сев в постели, она обхватила свои колени. – Она создает здесь нечто хорошее. Если я смогу сохранить ей жизнь и помочь удержаться у власти, я вполне могу пустить здесь корни. Этого будет достаточно. Это станет моим наследием.

– Ты говоришь как мужчина: смерть, долг и наследие. – Борса похлопала ее по руке. – А ты – женщина, Элла.

Елена посмотрела на нее снисходительно:

– Этого требует моя роль, Борса. Сэра полагается на меня в том, что касается ее безопасности. Если Гурвон убьет ее, Явон распадется на части. Потому я оберегаю ее, и мне пока что этого достаточно.

Взгляд Борсы был грустным.

– Всегда есть что-то большее, моя дорогая. Ты не можешь продолжать жить так же, как раньше. Ты живешь на пределе своих возможностей и не позволяешь никому до тебя достучаться. Не позволяешь никому коснуться себя здесь, внутри. – Старуха указала рукой на ее грудь. – Переживания и страхи накапливаются подобно гною, и ты должна вскрывать этот гнойник радостью или продолжишь падать в обмороки все чаще и чаще, лишившись в конце концов возможности защищать и Сэру, и кого бы то ни было еще.

Елена открыла было рот, чтобы, по своему обыкновению, начать спорить, но промолчала, задумавшись над сказанным. «Старуха права, – с удивлением признала она. – Я убиваю себя быстрее, чем это смог бы сделать Гурвон. Я все время измотана. Сон больше не позволяет мне восстановиться, поскольку даже во сне мой разум продолжает тревожиться и метаться. Я должна признать, что во мне сейчас немногим больше человеческого, чем в Бастидо».

Они встретились с Борсой взглядами.

– Самое ценное для меня в Явоне то, что здесь я чувствую себя частью чего-то большего. Я не ощущала ничего подобного со времен Норосского мятежа. После многих лет работы с теми, кому вообще нельзя было доверять, чудесно оказаться среди людей, которые мне небезразличны. Я понимаю, о чем ты говоришь: мне станет легче, если я найду способ избавиться от своих страхов и тревог. Но я не вижу выхода из нашего положения, Борса. Нас окружают волки, и в данный момент я не понимаю, как нам выжить. Я – всего лишь один человек. Никакой другой маг не будет настолько безумен, чтобы присоединиться к нам, понимая, кому он будет противостоять. Так что Гурвон может просто продолжать нанимать новых людей, пока наконец не уничтожит меня. – Елена почувствовала, что ей хочется плакать. – Я могла справиться с подобным, когда заботилась лишь о себе. Но теперь я боюсь за всех! Боюсь за Сэру, за тебя, за Тариту, за Солинду, за Тими – за всех вас. Меня приводит в ужас мысль о том, что я могу потерпеть неудачу и потерять вас всех.

– Вот почему ты так себя изматываешь, – заметила Борса.

– Да… Да, именно. После того, что со мной сделал Сорделл…

Борса нахмурилась:

– Сорделл? А что он сделал?

– Он использовал некромантское заклинание, вытягивающее жизненную энергию; оно сначала ослабляет жертву, а затем обращает ее в прах, передавая энергию магу. Это как за несколько секунд постареть на десятилетия. Если бы мои щиты не были настолько эффективными, я умерла бы вслед за бедным Артаком. Вернуть утраченное очень сложно. Чтобы полностью восстановиться, нужны месяцы бездеятельности и целительный гнозис, однако я должна фокусировать большую часть своих энергий на Сэре.

Борса задумчиво посмотрела на нее:

– Как мы можем тебе помочь?

– Мне нужен маг-целитель, а единственный такой маг в этом королевстве – я сама!

Она прикусила губу от досады, поняв, что только что признала свою слабость.

– Еще есть мы, моя дорогая: Тарита, Сэра, я и все те, кто тебя любит.

– Вы не маги! Вы не можете мне помочь! – Елена взвизгнула подобно склочной старухе, но сразу же прижала ладонь ко рту. – Прости. Я не хотела кричать…

– Я рада, что ты кричишь, – мягкосердечно ответила Борса. – Возможно, мы и не маги, как ты, но наверняка можем помочь тебе, моя дорогая. Мы можем следить за тем, чтобы ты отдыхала, ела и пила как следует. Можем исполнять любую твою прихоть. У меня нет магических способностей, но я – мать и бабушка, и я помогала людям справляться с болезнями шестьдесят лет. Тебе нужно исцелить не только тело, но и дух. Ты боишься, что твоя слабость никогда не пройдет. С моим мужем произошло нечто похожее: состарившись, он полностью утратил веру в себя.

– Я стараюсь, Борса…

– Да, ты стараешься. Но чересчур сильно. Тебе нужно быть к себе мягче.

Возможно, она действительно права. Елена медленно кивнула.

– И тебе нужен любовник, – добавила Борса с ухмылкой.

Елена вновь села в постели.

– Нет, ни в коем случае! От этого будет только хуже…

– Ха! Тебе-то откуда знать? Прожившей здесь четыре года и все время спавшей одной? Тебе нужна любовь, девочка. Любовь – великий целитель. Люди, которые любят, хотят исцелиться; у них появляется энергия и амбиции. И я не имею в виду поэтическую любовь, я говорю о потной, животной любви, – шаловливо ухмыльнулась Борса. – Тебе нужно, чтобы в тебе вновь потекли соки.