Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

Лорд Бетильон требует, чтобы я раньше времени послала доробонский легион Гитель и начала войну.

При всем уважении, он не прав, Мать Империи. Горджо сломлены. Джхафийцы нападали на них все то время, пока они шли на север. Даже если генерал Корион сможет выделить воздушные корабли, прибытие Доробонов спровоцирует шихад слишком рано. Прошу, дайте мне время.

Так в чем заключается ваш новый план? Какие у вас есть ресурсы, и как вы будете действовать? Если этой Анборн помогает Ордо Коструо, мы должны оказать вам поддержку.

Ситуация в Явоне сейчас очень деликатная, Мать Империи. Нести заключили союз с джхафийцами, и смерть Сэры Нести может привести к тому, что вся страна окажется в руках шихадистов. Мы не можем позволить Сэре вступить в альянс с султаном, поэтому я планирую заменить ее. Как вы знаете, Монетка уже внедрилась в ряды Нести. – Гайл замолчал, дав императрице-матери возможность сделать замечание, но она, к его облегчению, ничего не сказала. Монетка была для нее чувствительной темой. К тому же перевертышу все еще не удалось оказаться там, где она должна была быть. – Мать Империи, Монетка не только способна принимать облик людей обоих полов, но и является единственным ныне живущим перевертышем, умеющим полностью скрывать гностические следы. Она сменит настоящую Сэру и не даст Нести присоединиться к шихаду. Вспыхнет гражданская война, и единственным выбором для выживших римонцев станет обратиться к доробонским легионам за защитой.

Сделав мысленный вдох, он продолжил:

Другие мои агенты также собираются внедриться в ряды Нести, чтобы посадить Монетку на трон под видом Сэры. Я лично буду действовать внутри Брохены. Самой лучшей помощью с вашей стороны было бы избавить меня от Бетильона и Кориона. Я преподнесу Явон вам на блюде, клянусь.

Мать Империи на некоторое время замолчала, обдумывая его слова.

Магистр Гайл, я сказала, что поддержу ваши планы, и я так и сделаю , – произнесла она наконец. – Я все еще чрезвычайно разгневана, но если вам удастся ликвидировать Анборн и заменить Сэру Нести, я буду считать наш контракт по-прежнему действительным. А если вы потерпите неудачу, вам не удастся от меня скрыться.

Я понимаю, Ваше Величество. И не подведу вас.

Хорошо. Бетильон сжег большую часть своих посохов связи, он рвет и мечет по поводу вашего провала, так что нам вряд ли удастся с вами связаться до того, как начнется поход и мы вновь закрепимся в дхассийских землях. С нетерпением будем ждать вести о вашем успехе.

Гайл передал ей ощущение своей молчаливой благодарности.

Также, магистр Гайл, у меня есть одно требование: возьмите Елену Анборн живой и отправьте ее ко мне. Она пожалеет о своем вероломстве.

Мысленный голос Матери Империи так и сочился ядом.

Как прикажете, Мать Империи.

И последнее: я должна, в некоторой мере, прислушиваться к пожеланиям своего сына. Он встревожен и посылает своего собственного человека. Вы, разумеется, слышали о великом магистре Фраксисе Таргоне?

Проклятье.

Да, Мать Империи, слышал.

Он присоединится к вам через несколько недель. Потерпите неудачу, и церковный палач позаботится о том, чтобы вы не ускользнули. Мой сын считает, что вы должны умереть немедленно. Я защищаю вас, магистр. Не подведите меня.

Примите мою вечную благодарность, Мать Империи.

Контакт оборвался, и Гайл, глядя на темневшее небо, стал размышлять о прибытии самого грозного церковного инквизитора из числа Вознесшихся. Выдохнув, маг заметил, что его левая рука едва заметно трясется, и понял, что еще не утратил способность чувствовать страх.

Брохена, Явон, континент Антиопия

Мартруа – апрафор 928

4–3 месяца до Лунного Прилива

Пострадавшее от некромантии тело Елены вело себя самым беспорядочным образом. С наступлением мартруа у нее не начались месячные, поэтому она впервые не присоединилась к Сэре в башне в неделю новолуния, отправившись вместо этого в свою собственную башню, где тренировалась до изнеможения. Бастидо теперь побеждал ее даже на базовом уровне, так что к списку ее мучений прибавились еще синяки и рубцы, полученные от тренировочной машины – как будто обеспечения безопасности дворца было недостаточно. Последнему Елена посвящала практически все время. Разум каждого – что стражника, что слуги – при найме приходилось проверять, хотя это, вероятно, было пустой тратой энергии, ведь человека, умевшего скрывать свои мысли, обнаружить подобным образом невозможно. Число людей, которым позволялось входить в покои Сэры и Тимори, было сокращено до минимума, и покои королевской семьи, по сути, оказались отрезанными от остальной части дворца. Елену подхлестывали страх провала и отчаянное желание вернуть свой прежний атлетизм. Каждый вечер она просто падала на постель, а Тарита с Борсой начинали пилить ее, мол, нужно больше отдыхать. Елена не обращала на них внимания.

Елена никогда не считала себя тщеславной, но теперь, не имея возможности вернуть себе моложавый внешний вид и природную гибкость, просто теряла рассудок от переживаний. Ее волосы медленно отрастали. Светлые, с проседью, они выглядели довольно красивыми. В отличие от темных кругов под глазами. Ее суставы болезненно хрустели, а сухожилия ныли при малейшем движении. Но она не могла тратить энергию на восстановление: Гурвон Гайл находился здесь, и расслабиться было смерти подобно.

Власть Нести восстанавливалась быстро. Сэра созвала свою знать на совет, реагируя на сотни кризисных ситуаций. Казна, конюшни и зернохранилища были разграблены, а Горджо – всего лишь ослаблены, но не уничтожены. Как могли Нести перейти в наступление, если после первого удара Гурвона они лишились стольких людей?

Брохена гудела, как растревоженный улей. Повсюду кипела бурная деятельность. Джхафийцы постепенно начали возвращаться во дворец, в поисках сначала пропавших родственников, а затем работы. В первую саббату мартруа Сэра лично посетила массовые похороны убитых. Она явно расчувствовалась, а эмир Тамадхи ясно дал ей понять, чего хотят люди: они требовали шихада и против Горджо, и против рондийцев. Сэра его поняла, вновь дав свои заверения по обоим вопросам.