Лесса Каури - Ласурские призраки [СИ litres]

– Семаргл не зря привел тебя, я вижу, как ты сияешь, но твой свет – чуждый! – пробормотал тот. – Ответь, ты – чародейка?

Клубок скатился с кровати, ударился об пол и превратился в маленького черного пса с длинным телом, непропорционально большой головой, хвостом-колечком, короткими кривыми лапками и кисточками на ушах. Он был бы смешон, если бы не горело в его глазах настоящее, живое и яростное первозданное пламя.

– Меня зовут Вителья Таркан ан Денец и я – волшебница из Ласурии, – представилась Вита, косясь на пса. – Мы с друзьями заплутали между мирами и теперь ищем возможность вернуться домой. Нам сказали – это под силу только… – она испытующе посмотрела на старика.

– Марий Кащей к вашим услугам, – усмехнулся тот. – Семаргл искал могущественнго чародея, но нашел тебя. Ты так молода – я удивлен, однако Семаргл не ошибается. Кроме того, вы добрались до дворца, а это о многом говорит.

– Так вы вернете нас домой? – прогудел Дробуш.

Стрельчатые потолки комнаты были высоки, и он мог стоять, разогнувшись во весь рост. Серый тролль в белой комнате казался утесом с Севера, неожиданно появившимся на белом песке южного пляжа.

Старик пошевелился.

– Услуга за услугу, Алатырь, – кивнул он. – Чародейка поможет мне, а я – вам, согласны?

– Это не сделка, – Альперт подошел и остановился рядом с Вительей. – Мы в вашем мире в плену, здесь условия диктуете вы, а мы – должны соглашаться.

Черный пес гавкнул. В его лае волшебница отчетливо расслышала насмешку.

– Умный мальчик, – довольно кивнул старик. Черты его лица стали жестче, взгляд резал, как острие бритвы. – Раз так, отбросим лирику, дорогие гости! Я приказываю – вы исполняете. Если у вас получится, я верну вас домой, если нет – казню.

– Так я и думал! – воскликнул маг.

– Правильно думал, – старик перевел взгляд на Виту. – Жаль, я слишком стар, чтобы выдержать новую жену. Ты прекрасна, дитя, знаешь об этом?

– Мне говорили, – коротко ответила волшебница, не желая затрагивать скользкую тему, – а красавица, которая нас встретила, разве не ваша жена?

– Василисушка? Она, она… – покивал старик. – Когда устаешь от всяких молодушек-поскакушек, хочется нового качества отношений, которое может дать только истинно опытная женщина. К сожалению, характер – другая сторона опыта.

– Мы это заметили, – хмыкнул тролль.

– Я слишком стар и немощен, чтобы влезать в семейные дрязги, – не обращая на него внимания, продолжал Кащей, – но у меня есть дочь Марья, которую я люблю…

– А Васили-су́шка не любит? – делая ударение на «У», спросил Дробуш.

– Увы, – кивнул старик. – Пытать собственную жену – дурной тон. Я не стал этого делать, но никто кроме Василисы Премудрой не мог добыть свиток с заклинанием из другого мира и заколдовать мою дочь, превратив ее в ядовитую лягушку.

– Преднамеренное колдовство с целью нанесения физического или морального урона в нашем мире трактуется, как уголовное преступление, и наказывается соответственно, – сообщил Попус.

– Рад за ваш мир, – пожал плечами Кащей, – но у нас свой. Я хочу, чтобы вы сняли с Марьи заклятье. Идите, Семаргл вас проводит… А я что-то уста…

Он замолчал, не договорив, словно выключился. Тонкие веки, прикрывшие глаза, тихонько дрожали.

Вителья бережно положила его руку, которую все еще держала в своих, на кровать, и повернулась к собаке, ощущая в душе жалость.

Семаргл зацокал когтями по каменному полу в сторону выхода. После залитой солнцем комнаты Кащея, сумрак, царивший во дворце, действовал угнетающе.

– Куда он нас ведет? – шепотом поинтересовался Альперт.

– Тут два варианта – или к Васили-Сушке или к лягуше, – прогудел сверху Вырвиглот.

– Придем – увидим, – пожала плечами Вита, – Дробушек, мне кажется, или тебе здесь нравится? Ты со всеми находишь общий язык…

– Или общий карниз… – пробормотал Попус.

– Вита права, – кивнул тролль, – здесь все просто! Как было на Тикрее когда-то давно.

Пес предупредительно тявкнул. На каменный пол упал луч света. Арочный, увитый плющом проход привел к внутреннему дворику, густо заросшему цветущим кустарником и елями. В середине мрачновато, но стильно оформленного пространства располагался пруд, усыпанный кувшинками.

– Лягуша, – сам себе сказал Дробуш.

– Пресвятые тапочки! – воскликнул Альперт, указывая на пруд.

Ярко-оранжевая лягушка, размером с голову годовалого ребенка, с укоризной посмотрела на мага. Из ее пасти торчало стрекозиное крылышко.

– Интересно, она понимает речь? – спросил Попус, явно устыдившись взгляда.

– Давайте проверим! – воскликнул Вырвиглот и повернулся к лягушке: – Уважаемая Марья Маревна, мы бы хотели помочь вам, но не знаем, как!

Лягушка оглядела тролля с макушки до пяток, прожевала крылышко и глубокомысленно заметила:

– Ква!

Вита и Дробуш переглянулись.

– Нам с Алем нужно взглянуть на нее поближе, – сказала волшебница.

Тролль подхватил обоих на руки, посадил себе на плечи и шагнул в воду.

Лягушка сидела спокойно, но когда Дробуш навис над ней всей своей тушей, заволновалась и заворчала. Ворчала она как собака, и Семаргл счел необходимым ответить. У него оказался такой звонкий лай, что Вита поспешила заткнуть уши.

Альперт что-то произнес, однако волшебница не расслышала. Сердито посмотрела на собаку, и накрыла лист с лягушкой и Дробуша щитом, отсекшим звуки.

– Аль, прости, что ты сказал?

– Какие у нее глаза, – потрясенно повторил маг, – прямо в душу смотрят!

Глаза у лягушки были ярко-синие, как васильки, и полные такой печали, что сердце у Вительи сжалось.

– Эй, Марья Маревна, не грусти, – пробормотала она, чувствуя себя глупо, но надеясь, что та ее поймет, – мы постараемся помочь!

Поняло ее земноводное или нет, было неясно, однако ворчать оно перестало.

– Ну-ка, что на тебе за чары такие… – пробормотала волшебница, протягивая к лягушке руки. – Аль, ты тоже смотри и говори мне, что видишь.

В его глазах загорелся азартный огонек. Вита снова поймала себя на мысли, что Альперту Попусу нравится быть магом.

– На первый взгляд, обычное зачарование долгосрочного действия, – спустя несколько минут сосредоточенного разглядывания магического плетения сообщил Аль.

– Вот именно, – кивнула Вителья, – только она не зачарована, а превращена. Подобное действие оказывает на Дробуша его оберег. Артефакты такого уровня меняют характеристики реальности, иначе проблем не оберешься, например, с настоящим размером или весом тролля в городской среде. Но меня что-то смущает. Здесь что-то неправильно, Аль, а вот что, я не понимаю.

– Ты можешь показать мне, как видишь плетение? – спросил маг.

Волшебница сделала несколько пассов, и в воздухе над лягушкой замерцала разноцветная схема, очень похожая на вышивку гладью блестящими нитками.