Элис Хэмминг - Тёмный единорог [litres]

– Сандер? – тихо спросила она. – Как это возможно? Ты точно такой же, как и в день своего совершеннолетия. А ведь тебе уже за тридцать! Как будто время совсем забыло о тебе.

– Это не так. Просто свежий воздух и постоянная ходьба помогают держать в тонусе и ум, и тело.

Больная попыталась улыбнуться, но при этом в её взоре читалось беспокойство. Материнское сердце не обманешь. Она знала: что бы там ни говорил Сандер, без вмешательства магии здесь не обошлось.

Именно в этот момент музыкант понял, что, если он хочет сохранить в тайне секрет своей вечной молодости, ему больше не следует появляться в родных краях. А как иначе: все вокруг будут стареть и меняться, но только не он, и с каждым годом это будет всё сильнее бросаться в глаза. Существовало лишь два способа решить данную проблему: разорвать все связи и вести одинокую, полную эгоизма жизнь либо вернуться к колдуну и попросить его отменить своё заклинание.

Сандер принял решение: со слезами на глазах он простился с матерью и покинул деревню, так и не встретившись с остальными членами своей семьи. Не прошло и недели, как он узнал, что мать скончалась. Но он не появился на похоронах.

Время шло, юноша занимал каждую секунду своего дня чем-то интересным, чтобы не думать о случившемся и не вспоминать родных. Это стало куда проще, когда единорог вдруг напомнил о себе. На тот момент путешественник уже и думать забыл о своей части сделки, так что он с воодушевлением отправился на Опакус, предвкушая работу, которая поможет ему забыть обо всех тягостных мыслях.

Но, увы, задание колдуна предвещало лишь новые душевные терзания. Он нуждался в энергии и хотел, чтобы музыкант время от времени приводил к нему детей.

– Нет, – твёрдо ответил тот, выслушав поручение единорога из уст переводчицы. – Я не собираюсь становиться похитителем.

Но хозяин заоблачного замка был непреклонен:

– Ты обещал выполнить всё, что я скажу. И единственной оговоркой было то, что это не принесёт никому физических увечий и не станет причиной смерти.

– Но разлука с семьёй доставит им много страданий. Да, эта боль будет лишь в душе, но всё равно вы не имеете права так поступать. – Сандер покачал головой. – Я отказываюсь выполнять это задание.

– Значит, ты хочешь расторгнуть наше соглашение и посмотреть, как бы ты постарел без моей магии за прошедшие восемнадцать лет?

Юноша задумался. Он быстро взглянул на свою ладонь и представил её такой же сморщенной и сухой, как у матери. Его окутал страх: если он не выполнит свою часть сделки, он не просто ощутит на себе все перемены, что должны были произойти со временем, это случится молниеносно, прямо здесь и сейчас. Кто знает, какие болезни уготовила для него судьба? Он станет совершенно другим человеком. Взрослым. Слабым. А быть может, больным и уродливым. Сандер не был к этому готов. Он успокоил себя тем, что приведёт единорогу лишь пару человек. Тем более что тот сказал, что всё равно рано или поздно вернёт их обратно. К тому же им не причинят физического вреда, а значит, всё не так уж и плохо.

– Я выполню своё обещание. Я приведу сюда детей, – тихо сказал он, опустив глаза.

Мать музыканта умерла, он порвал все связи с семьёй, к тому же у него не было ни близких знакомых, ни друзей. Так что он решил, что имеет право поступать так, как посчитает нужным. Раз уж рядом нет никого, чьё мнение для него значимо, нет смысла бояться осуждения.

Впрочем, если не считать угрызений совести, так всё и получилось. Во всяком случае, до встречи с Тэнди.

Сандер

Старуха снова рассмеялась, а единорог опустил голову, направив на музыканта свой рог.

И тот невольно вспомнил, как на него впервые наложили заклятие, тогда, на горе. В тот раз колдун ещё был человеком и направлял свою магию через волшебную палочку. Он произнёс красивые, мелодичные слова, и юношу будто бы окутало тёплым золотым туманом.

На этот раз волшебное заклятие вырвалось из рога единорога. Магия теперь напоминала призрачную стрелу, и она пронзила грудь Сандера. Двадцать лет разом обрушились на юношу болью и невыносимой усталостью. Он опустил голову, чтобы осмотреть своё тело, и услышал противный хруст в шее. Тогда музыкант приподнял руку, чтобы проверить, всё ли там в порядке, и тут же ощутил неприятную тяжесть в суставах. Локти, колени и запястья будто заржавели, как старые петли у дверей. Вот только их нельзя было смазать маслом, чтобы они работали, как следует. В голове чувствовалось непривычное напряжение, словно её пытаются раздавить под прессом, тупая боль пронизывала затылок. Колдунья всё так же продолжала хохотать, но звук её смеха отдалился и стих, словно она стояла за невидимой стеной. Зрение тоже притупилось: теперь Сандеру приходилось щуриться, чтобы разглядеть искусную резьбу на статуях и фонтанах. Все мучительные недомогания, которых он страшился с шестнадцати лет, обрушились на него, как лавина. Надеясь хоть как-то унять боль, он провёл рукой по голове и с ужасом понял, что его прекрасные непослушные волосы сильно поредели.

Затем он осмотрел ладони и заметил, что те погрубели, покрывшись мозолями. Видимо, на них отразился каждый метр деревьев и скал, на которые он взобрался за последние двадцать лет.

– Это всего лишь твои руки. Может, хочешь взглянуть на лицо? – ехидно спросила переводчица. А единорог подошёл к замёрзшему круглому бассейну и растопил его, опустив туда рог.

Музыкант сперва хотел отвернуться и отложить этот неприятный момент до тех пор, пока он не останется один, но любопытство пересилило. Он подошёл и опустился на колени около воды, которая стала практически чёрной, видимо, чтобы он лучше смог рассмотреть каждое изменение в своей внешности.

Сандеру всегда нравилось любоваться на своё молодое, загорелое лицо с большими выразительными глазами и тонким точёным носом. Но человек, выглядывающий из глубин бассейна, совсем не походил на его привычное отражение. На него смотрел незнакомый одутловатый мужчина с густыми бровями, тяжёлыми мешками под глазами и многочисленными морщинами на лбу, над которыми блестели глубокие залысины. Даже нос, казалось, увеличился в размерах.

Единорог надменно смотрел на своего бывшего протеже:

– А ведь раньше красота открывала перед тобой все двери, не так ли? Она помогала без лишних усилий расположить к себе незнакомых людей, и те предлагали тебе ночлег и делили с тобой свой стол. Интересно, как тебе заживётся теперь, когда ты стал мужчиной среднего возраста с весьма средненькой наружностью? Возможно, скоро тебе тоже захочется жить вдали от всех, в горах.

– Да, я изменился, но сомневаюсь, что всё так страшно, как ты стараешься преподнести. Без сомнений, моя жизнь никогда больше не будет прежней, но так или иначе она продолжается, – ответил музыкант, выдавив из себя улыбку.