Элис Хэмминг - Тёмный единорог [litres]

Янник

Тем вечером отец Линнель как всегда до краёв наполнил свою чашку парным молоком и вышел на веранду. Солнце уже клонилось к закату, над горной деревушкой нависли сумерки.

Мужчина уселся в своё деревянное кресло и осмотрелся по сторонам. На фоне розовато-оранжевого неба возвышался гигант Опакус, мирно дремлющий в окружении своих верных Стражников. Янник исполнял этот вечерний ритуал ежедневно на протяжении двух последних лет. И каждый вечер он надеялся, что из-за угла появится улыбчивая девочка с соломенными волосами. Было время, когда он совсем утратил надежду. Но после встречи с Тэнди и её таинственным спутником старик снова поверил, что его дочь совсем скоро вернётся домой.

Из чашки шёл приятный аромат, растворяясь в прохладном вечернем воздухе. Мужчина сделал несколько больших глотков и повернул голову в сторону Серой горы. В привычном пейзаже появилось нечто новое, и он резким движением протёр глаза. Янник так часто смотрел на этот склон, что мог бы по памяти изобразить расположение каждого дерева и куста. Он не мог ошибиться: на пологом участке скалы чётко различалась вереница чёрных точек. Впрочем, там часто паслись стада, которые время от времени вели себя довольно странно. Отец Линнель лично видел, как дюжина коров выстроилась в ряд, чтобы поприветствовать своего пастуха. Вот только движущиеся пятна совсем не походили на домашний скот. Он готов был поспорить, что по склону спускается никак не меньше тридцати людей.

Затаив дыхание, Янник следил за шествием. Он прищуривал глаза, менял угол обзора, – в общем, делал всё, чтобы доказать себе, что это не фантазия отчаявшегося старика. Затем до него донёсся нежный переливистый звук, который тот не слышал уже два года, и мимо пролетела маленькая жёлтая птичка.

– Лучик… – поражённо прошептал он, а канарейка, продолжая петь, уселась сверху на свою старую клетку.

Мужчина опустил чашку на стол и тут же вскочил на ноги. Прихватив свою трость, он так быстро направился к мадам Лаванде, что даже забыл сменить домашние туфли на сапоги. На этот раз он не собирался сообщать о происходящем молодым, которые наверняка посоветовали бы ему остаться дома. Он нуждался в ком-то, кто поймёт и поддержит его. Так что выбор пал на соседку, хоть та и была моложе его на добрых десять лет.

По своему обыкновению, она сидела на крыльце, укутав ноги одеялом.

Резво поднявшись по ступенькам, старик коснулся её руки и сумел выпалить лишь две коротких фразы:

– Мне нужно в горы. Они возвращаются.

Мадам не стала задавать лишних вопросов. Она поднялась с кресла и проследовала в дом, где обула поношенные деревянные башмачки и накинула шаль. Затем она решительно протянула руку Яннику, показывая, что готова его сопровождать.

Старики медленно ковыляли по лесной тропинке. Мужчина чувствовал под ногами каждый выпирающий корень, его суставы недовольно скрипели, но он не собирался отступать. Лучик какое-то время порхал рядом с ними, но затем набрал высоту и направился в сторону горы. Пожилые путники справлялись с неожиданным путешествием даже лучше, чем ожидали, но ровно до того момента, пока дорогу им не преградил быстрый горный ручей. Они остановились у бушующего потока, не понимая, как перебраться на другую сторону, когда до их слуха вдруг донёсся сладостный звук свирели. Янник безошибочно узнал инструмент, на котором играл подозрительный юноша в полосатом камзоле. Неужели у них с той девочкой и правда вышло вернуть пропавших детей?..

Музыка становилась всё громче, одна песня сменялась другой, а у ручья тем временем начал собираться народ. То ли других фермеров привлекла доносящаяся с горы мелодия, то ли они тоже заметили на склоне странную процессию, но вскоре здесь столпилась вся деревушка и даже кое-кто из Арвела.

И вот наконец из-за густых кустов на другом берегу появился первый человек. Но, вопреки ожиданиям старика, это был не тот паренёк, которого он подозревал в похищении своей дочери. Шеренгу из детей возглавляла смелая девочка с тёмными косичками и тёплыми глазами. Она шагала вперёд, играя на свирели Сандера так прекрасно, словно делала это всю жизнь.

Сердце Янника радостно колотилось в груди. Тэнди сдержала данное ему обещание. Черты её лица терялись в сумерках, и старик всё гадал, куда пропал её спутник и почему она играет на его инструменте. Юная девушка подходила всё ближе, но до сих пор не замечала взволнованную толпу, ожидающую её у ручья. Следом за ней появилась ещё одна фигура, и через несколько мгновений старик узнал в ней девочку, пропавшую из Арвела следом за Линнель. Она казалась уставшей, но совершенно здоровой и невредимой.

Пришедшая из соседней деревни женщина выбежала вперёд. Для неё больше не существовало препятствий. Смело бросившись в воду, она подняла в воздух поток холодных брызг.

– Пози! – кричала она, задыхаясь от слёз. – Пози, девочка моя! Ты вернулась!

Шлёпая по мокрым камням, она выбралась на другой берег. Подол её платья намок и прилип к ногам, но женщина, казалось, этого даже не замечала. Она неуклюже бежала вперёд, продолжая звать свою дочь.

Пози растерянно оглядывалась по сторонам. Сперва она заметила многочисленных людей, собравшихся по ту сторону ручья, и лишь потом сумела разглядеть в потёмках даму в промокшем платье.

– Мама? – закричала она срывающимся голосом и бросилась ей навстречу.

Дальше последовали радостные возгласы, объятия и поцелуи, но Янник уже не наблюдал за их эмоциональным воссоединением. Он с надеждой вглядывался в лица детей, что один за другим появлялись на другом берегу.

Фермеры принялись сталкивать в воду большие камни и укладывать поверх них толстые ветки деревьев, чтобы спустившаяся с гор процессия могла перейти ручей, не промокнув. А из Арвела прибывали всё новые и новые люди. Они плакали и смеялись, встречая своих исчезнувших земляков. Разумеется, остальные ребята тоже получили свою долю внимания. Не важно, откуда родом был ребёнок, каждого встречали как родного и заключали в тёплые объятья.

Но старик не участвовал во всеобщем веселье. Он стоял у самой кромки воды, стиснув руку мадам Лаванды, и переводил взгляд с одной юной девушки на другую. Каждый раз, заметив в сумерках белокурую головку, он замирал и не сводил с неё глаз до тех пор, пока ему не удавалось как следует рассмотреть лицо девочки. Но увы, его дочери среди них не было. Неужели за прошедшие два года Линнель могла измениться до неузнаваемости? Это казалось совершенно невозможным. И он продолжал с надеждой рассматривать вновь приходящих.

Время шло, и казалось, поток детей совсем иссяк. На берегу становилось пусто: местные уводили уставших мальчиков и девочек в деревню, наперебой обсуждая, где разместить их на ночлег. Янник совсем отчаялся. Он чувствовал, что, если его дочь так и не появится, это будет последний закат в его жизни. Но вот из-за кустов далеко впереди появилась ещё одна девочка. Сгустившаяся темнота мешала ему разглядеть её черты и одежду, но вдруг над ней промелькнул крошечный жёлтый огонёк. Это была канарейка.