Лаура Кнайдль - Рождение магии [litres]

– Могу я доверить тебе тайну?

Киран поднял глаза. Светлые волосы спадали принцу на плечи, обнажая золотистые наконечники его ушей.

– Конечно, ты можешь мне доверять.

– Со мной что-то не так.

– Это не секрет.

– Эй! – Она слегка толкнула его, и оба улыбнулись. – Я серьезно. Что-то во мне непохоже на других Хранителей, но я пока ни с кем не могла поговорить об этом.

Улыбка Кирана померкла, и в его глазах появилось задумчивое выражение.

– Что случилось?

Зейлан еще раз оглядела салон, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

– Фейри не могут управлять стихийной магией в моем присутствии.

– Ты уверена? – спросил он, но в его голосе не прозвучало удивления. Зейлан задумалась, мог ли Киран заметить или заподозрить что-то подобное.

– Да, и ты можешь легко проверить это. Попробуй использовать магию. У тебя не получится.

– Здесь магия запрещена.

– Пожалуйста, – настаивала Зейлан. – Никто ничего не заметит. Поверь мне!

Киран тоже оглядел салон, в котором находилось примерно два десятка фейри. С каждым днем бордель все больше заполнялся посетителями. Зейлан подозревала, что Неблагие тоже оценили безопасность публичного дома. Раз никто ничего не знал об этом заведении, то никто и не нападал на него.

– Согласен. Я попробую.

Зейлан кивнула.

Киран положил ладонь на стол. Указательный и средний пальцы юноши указывали на ее кружку, в которую принц уперся пронизывающим взглядом. Киран медленно поднял кончики пальцев, словно хотел подействовать магией на вино из кружки. Но красная жидкость не пошевелилась.

Зейлан вопросительно взглянула на Кирана.

– И?

Фейри сжал губы и медленно поднял руку со стола. Ничего не произошло. В глазах принца отразилось недоумение.

– Не выходит.

– Я же говорю. Ты когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным?

Он покачал головой.

– Нет, никогда. Я бы запомнил.

– Значит, другие Хранители так не могут? – спросила Зейлан, хотя уже знала ответ. Как и ожидалось, Киран ответил отказом.

– Когда ты это заметила? – с тревогой спросил он.

– Я точно не знаю. Некоторое время назад я начала что-то подозревать, но по-настоящему мне это стало ясно только после того, как твои гвардейцы напали на меня в подземелье. – Она провела рукой по темным волосам. – Что мне теперь делать?

– Для начала не говори об этом ни с кем. Других фейри возможность потери стихийной магии может встревожить. А я узнаю, не слышал ли кто-нибудь о чем-то подобном. Ты вряд ли можешь быть первой.

Зейлан кивнула.

– Звучит разумно.

– Не волнуйся! Конечно, этому есть простое объяснение.

Зейлан искренне надеялась на это. Она не беспокоилась о своем новом умении, которое наверняка предоставляло определенные преимущества в бою. Однако ее тревожило то, что скажут на это остальные Хранители. Девушка и так выделялась среди них, как копье в куче мечей. Зейлан была женщиной, обладала смуглой кожей, получила право сопровождать Томбелла в Нихалос и, кроме того, была лучшим бойцом. Девушке не нужны были дополнительные причины, чтобы другие Хранители могли ее презирать.

Киран одернул рукава своего мундира. Того мундира, который он, если все пойдет по плану, сегодня надел, вероятно, в последний раз. Юноша глубоко вдохнул и постучал в дверь спальни Олдрена.

Этот стук остался единственным звуком в длинном коридоре дворца. Уже наступила ночь, и обитатели замка, несмотря на всеобщее напряжение, легли спать. Никто не знал, что принесет следующий день. Еще одно нападение эльвы? Очередную атака на замок? Или что-то более жестокое, чего до сих пор еще никто не ожидал? Оставалось только надеяться, что все это скоро закончится…

Олдрен открыл дверь. Когда фейри увидел на пороге своей комнаты Кирана, он просиял улыбкой. Очевидно, что, несмотря на ошибки, совершенные Кираном в недавнем прошлом, Олдрен все еще поддерживал принца. Сам же Киран, со своей стороны, был глубоко благодарен богам за то, что Олдрен был его другом. Возможно, без него юноше не удалось бы продержаться настолько долго.

– Мы можем поговорить? – спросил Киран.

– Естественно. – Олдрен, который уже освободился от своей униформы и был одет только в нижнее белье, жестом указал ему войти. В комнате мужчины пахло сухоцветами, которые стояли в вазе рядом с кроватью. – Что тебя беспокоит?

Руки Кирана вспотели, и он потер их друг о друга. Пальцы юноши стали ледяными. Он был напряжен больше, чем ожидал. Не потому, что принц не был уверен в необходимости задуманного, а потому, что боялся того, что Олдрен может отвергнуть его просьбу.

– Помнишь наш прошлый разговор?

Олдрен ухмыльнулся.

– Ты опять про своего дракона?

Киран улыбнулся.

– Нет, я хочу поговорить кое о чем другом. Мы это тоже обсуждали в тот вечер.

– Понимаю, – пробормотал Олдрен. Улыбку на его лице сменило серьезное выражение, а во взгляде проскользнуло подозрение.

– Я доверил тебе, что не хочу становиться королем и хочу передать тебе свою корону, – продолжал Киран бесстрастным голосом. – Ты сказал, что я не выспался и не знаю, что говорю.

– К чему ты клонишь?

Киран подошел вплотную к своему другу, так, что их глаза оказались на одном уровне, и внимательно посмотрел ему в лицо. Серые глаза этого мужчины принцу были знакомы так же, как и его собственные, голубые.

– Я подумал и принял решение… – Олдрен выжидательно посмотрел на него. – Я хочу, чтобы ты стал королем.

Глаза Олдрена расширились, и фейри довольно долго ничего не говорил. В комнате воцарилась тишина, такая глубокая, что Киран даже мог слышать пульсацию собственного сердца. Сердце билось громко и волнительно.

– Ты уверен? – спросил наконец Олдрен.

Киран кивнул. Он редко бывал в чем-либо так уверен. Ему понадобился весь день, чтобы окончательно прийти к такому решению, поэтому его ни в коем случае нельзя было назвать легкомысленным. Принц взвесил все за и против, снова и снова перечисляя в мыслях свои аргументы. И еще он долго и напряженно думал над словами Зейлан. Он не знал, права ли Хранительница в своих рассуждениях о судьбе и предназначении, но слова девушки дали ему пищу для размышлений о своем будущем. К тому же нельзя было забывать о том, что Киран вот уже несколько месяцев терзался от неуверенности из-за неудавшейся коронации. До этого момента только чувство долга удерживало принца от того, чтобы отказаться от короны. Но сейчас пришло время взглянуть правде в глаза.

А правда была такова: он не хотел становиться королем – по крайней мере, королем Неблагого двора.

– Я уверен, – твердо заявил Киран. – Я не могу управлять этим народом и не хочу. Ты, вероятно, станешь это отрицать, но я – не один из вас. Мое тело может внушить вам, что я – фейри, но моя душа принадлежит людям.