Анатолий Махавкин - Погонщица единорогов [litres]

Чёрт, я и сам не знал, как поступить. Поэтому просто сунул Кровопийцу в самую широкую щель и повёл вниз. К этому времени клинок перестал изображать плазменную саблю, а перерубив засов, так и вовсе погас. Тем не менее ощущение близкой связи никуда не делось, а ладонь продолжала прорастать зудящей болью.

Дверь с тихим скрипом отворилась, и лишь тогда Семён подхватил друга и буквально потащил его вперёд. Морис и Саша вошли следом, а я задержался. Показалось, будто в спину толкнуло ледяным сквозняком. Угу, почти вся лестница успела скрыться во мраке, и я отчётливо видел тёмный сгусток шагах в пяти от меня.

– Странный, – донёсся уже знакомый голос. – И здесь, и не здесь. Далеко.

– И что? – перехватил я поудобнее оружие. Думалось, что тварь решила отомстить за своё унижение и дожидалась подходящего момента.

– Ничего. – Мрак шевельнулся. – Сильный противник. Сильный, но не очень умный. Тебя всё время используют. А когда используют полностью – обманут и предадут.

– Кто? – спросил я.

Самому ни хрена в голову не приходило.

– Не важно. Просто запомни: когда тебя обманут и предадут, позови меня. Я помогу.

– И зачем тебе это? – Предложение было таким необычным, что я растерялся. – Мы же вроде враги?

– Враги. Нет. – Он, как и прежде, произносил слова без интонаций, так что приходилось лишь догадываться, где вопрос, а где утверждение. – Ты вносишь в этот мир элемент неконтролируемого хаоса. А мне это нравится. Так что постарайся вспомнить обо мне.

И всё. Холод исчез, и никаких уплотнений во тьме я больше не видел.

После этого ничего не оставалось, как пойти за своими спутниками. Слова неизвестной твари вызывали слишком много вопросов, на которые не было ответов. Кто меня использует? Старый колдун? Возможно. Однако как он меня может предать? Или всё же имелся в виду кто-то другой? Да и вообще, как можно верить твари, живущей во мраке, собратья которой убили трёх моих товарищей? Может, это была попытка посеять сомнения?

Наша изрядно поредевшая компания находилась в крохотной комнатушке, где я не обнаружил никакой мебели или что другого из убранства. Два узких окна снаружи заколочены досками, дверь вроде бы тоже, а сквозь щели в прохудившейся крыше были видны звёзды и бледнеющее небо. Близился рассвет. Интересно, откуда взялся тот яркий голубой свет? Я посмотрел по сторонам: на полу валялись дотлевающие синие угли. Хм.

Егор сидел у стены и тупо рассматривал сжатые кулаки. Семён стоял рядом и, казалось, изучал выцветающие звёзды. Морис и Саша обнялись. Девушка ткнулась лицом в грудь мужчины и глухо всхлипывала. Кажется, мы приплыли. Наш боевой отряд перестал быть таковым, превратившись в группу людей, растерянных и раздавленных потерями.

Если так, дальше придётся шагать самому. Страха я не ощущал. Он постепенно уходил следом за остальными чувствами. Это тревожило, но не так сильно, как должно было. Я поинтересовался у Кровопийцы, нет ли его тут вины. Меч, помявшись, подтвердил, что слишком долгое использование магических клинков вызывает своего рода чувственное омертвение.

«Ты сильно не переживай, – успокоил клинок. – Это проходит. А пока так даже лучше».

Тут я с ним не мог не согласиться: хоть кто-то в компании должен сохранять разум в холоде. Впрочем, остальные тоже начали мало-помалу приходить в норму. Ну, почти все.

Семён несколько раз вдохнул-выдохнул и, приблизившись к окну, сделал попытку раздвинуть доски, закрывающие вид. Однако здесь поработали на совесть: дерево трещало, но и не думало поддаваться. Саша последний раз всхлипнула и что-то пробормотала, очень тихо, но определённо благодарственное. Морис получил заслуженный поцелуй и принялся тереть виски. Лицо мужчины казалось оплывшим, словно он забыл, где находится. Впрочем, это не помешало ему подойти к двери и попытаться её открыть. Как и у Семёна, дела пока не шли. Саша присела рядом с командиром и начала шептать ему в ухо, поглаживая по плечу.

Я стал рядом с Семёном и сунул конец Кровопийцы в щель. Меч начал возмущаться, дескать его используют не по назначению. Поэтому на рукоять я нажал сильнее, чем собирался изначально. Хрустнуло, и пара досок выпали наружу. В лицо повеяло прохладой, но какой-то затхлой, точно за окном находился какой-то склеп.

– Осторожнее, – проворчал Семён и наклонился, всматриваясь. – Главное – не привлекать внимания.

– Что с Егором? – тихо спросил я, искренне удивлённый срывом обычно невозмутимого бойца. – Переживает из-за гибели ваших?

– Это тоже, – поморщился Семён. – Все переживают. Ещё никогда не было столько смертей в одном рейде. Но… Тут не всё так просто. Егор и Света… Короче, когда-то они были вместе, а потом так получилось, что она встретила Марка. Тот, кстати, вообще ничего не подозревал: Егор умеет хорошо скрывать свои чувства. Ну и до последнего надеялся, что она вернётся к нему. Теперь уже точно не вернётся.

– Понятно, – сказал я и вновь удивился холодной пустоте внутри. – Что там снаружи?

Семён прильнул к щели.

– Дома. Улица. Никого не видно. Большая часть окон заколочена. Чёрт, ну и смердит здесь! Как на могильник попал.

За спиной оглушительно затрещало, и мы оглянулись. Морису таки удалось одолеть дверь, и теперь боец стоял, выпучив глаза и широко разведя руки. Вероятно, ему, как и нам, показалось, что скрежет разнёсся по всему Муаду.

– Это не тот ход. – Егор поднялся с пола и пожал Саше руку: – Спасибо. Мы должны были очутиться в Храме, а вышли в заброшенном районе. Отсюда до Храма топать три или четыре квартала.

– Обратно не пойдём, – хмыкнул я. – Себе дороже.

– Вроде тихо, – пробормотал Морис и сделал попытку выглянуть наружу. При этом он походил на забавного испуганного мышонка.

– А ты греми сильнее, – посоветовал Семён и, отпихнув товарища, прошёл вперёд, – тогда и сомнений никаких не останется. Идём, никого не видать.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Квартал выглядел (а может, просто притворялся) абсолютно заброшенным. Большую часть окон, что я успел увидеть из нашего временного пристанища, давным-давно заколотили, а остальные демонстрировали пустое нутро. Большая часть крыш провалилась, а стены, подпёртые брёвнами, выглядели так, словно собирались рухнуть в ближайшее время. Самое странное, что я нигде не заметил не то что деревца, а даже чахлого кустика – повсюду лишь выщербленные булыжники древней мостовой.

– Тут точно кто-то живёт? – спросил я у Егора.

Тот помедлил, но всё же кивнул.

– Не похоже.

– После того, как Печать сожрала Муад, – пояснил командир, – жителей стало намного меньше. Меченые не очень любят жить в тех городах, которые строили люди. Словно им неприятно напоминание о былой человеческой сущности. В Муаде по большей части остались солдаты, жрецы и обслуживающий персонал.