Анатолий Махавкин - Погонщица единорогов [litres]

Прорываясь сквозь вязкий кисель воздуха, я разрубил лохматое щупальце, сжимающее ногу, и увидел того, кто пытался меня схватить. Странное дело, чёрная медуза вроде сохраняла свои формы, но сквозь них слабо просвечивал силуэт, напоминающий абрисом человека. И кажется, на его смутной физиономии читался испуг. Недолго. Пока я не отрубил твари голову. Медуза тут же рассыпалась на крохотные тёмные сгустки, а призрак пропал. Послышался утробный вой.

Что-то ударило между лопаток, едва не свалив меня на землю. Я сделал пару шагов, с трудом удержавшись на ногах, и мгновенно развернулся, почти наугад ударив Кровопийцем. Вновь торжество на полупрозрачной роже сменилось ужасом, а после исчезло вместе с рассечённым врагом. Теперь выли из-за каждой колонны, но в крике врагов слышалась не только злоба, но и неприкрытый страх. И я понимал, в чём дело: так долго твари ощущали себя безнаказанными вершителями чужих судеб, а тут что-то пошло не так.

Впереди слышались испуганные возгласы. В этот раз человеческие. Я побежал вперёд. По дороге удалось прикончить ещё одного медузочеловека. Этот пытался атаковать сразу множеством щупалец, разбросав отростки в виде колпака. Кровопийца не стал отвлекаться и пронзил сердце твари. Хана тебе, урод!

Нашим приходилось трудновато. Семёна успели опутать чёрными отростками и тянули во мрак, Мориса просто душили, а Сашу подвесили за ноги и поднимали к потолку. Я бы не успел даже со своим джедайским мечом, но мир вокруг продолжал демонстрировать рапидную съёмку, поэтому врагам крайне не повезло.

Первыми я прикончил парочку тварей, пленивших Семёна, и, почти не останавливаясь, рубанул душителя. Чтобы достать гадину на потолке, пришлось высоко подпрыгнуть. В самый последний момент Кровопийца удлинился почти на полметра и легко достал монстра, который держал девушку. Тот пытался бросить жертву и удрать, но не успел.

И внезапно всё закончилось.

Ещё две тени ускользнули за колонны, а я остановился, переводя дух. Мои товарищи из неуклюжих медленных манекенов вновь стали обычными людьми, движущимися в привычном темпе. Кровопийца продолжал светить, а в руке ощущалась то ли слабая боль, то ли зуд. Я уже не обращал внимания.

– Это что было? – спросил Егор и указал на оружие. – Раньше так не мог?

– Не знал, – рассеянно отозвался я. – Прости…

Что-то тревожило то ли меня, то ли моё оружие. Временами ощущения Кровопийцы настолько путались с моими, что я воспринимал клинок точно часть себя. Внезапно холод усилился, и начало казаться: ещё немного – и весь воздух обратится в глыбу льда. Потом я понял: впереди кто-то есть. Это при том, что там не было ни хрена, кроме тускло полыхающих колонн и темноты.

На всякий случай я выставил оружие перед собой и в свете меча действительно различил совсем бледный силуэт. В этот раз – никаких медуз. Человеческий силуэт в чём-то типа плаща-накидки с огромным капюшоном. Естественно, лица я не видел. Неизвестный отступил на шаг, но бежать не пытался.

– Сильный противник. – В голосе, пронизывающем морозный воздух, полностью отсутствовали интонации, да и слова странное существо произносило так, будто в них не было ударений. – Давно такого не встречал.

– Ты кто вообще? – спросил Егор, но неизвестный будто не заметил, что ему задали вопрос.

Ладно, спросит «сильный противник».

– Кто ты или что ты? – Я выставил меч.

Очертания существа стали чётче, и оно подняло верхнюю конечность, заслонив капюшон.

– Не важно. Вам не понять. Важно другое: вы мешаете нам питаться.

– Уж не думаешь ли ты, что мы допустим, чтобы нас вот так просто сожрали? – нервно рассмеялся я.

– Нет. Не то. Не так. Нарушаете баланс, мешаете питаться. Лишние.

– Наше присутствие им мешает, – догадалась Саша, и в этот раз неизвестный соблаговолил снизойти до кивка. – Так какого чёрта, просто отпустите нас!

– Слышал? – Я направил меч на тёмную фигуру. – Просто дайте нам уйти.

Казалось, странное существо не расслышало или глубоко задумалось. А потом я заметил, что призрачный силуэт стремительно выцветает, а температура воздуха так же быстро поднимается. Послышалось несколько щелчков, и неожиданно ряд колонн вспыхнул ослепительным голубым светом. Перед нами появился коридор, ведущий сквозь тьму.

– Надеюсь, в конце нас не ждёт что-то типа волчьей ямы или обрыва, – проворчал Семён и потёр бок. – Крепко они меня…

– Будет ждать, если продолжишь давать им дурацкие советы, – огрызнулся Егор. – Идём, пока эти уроды не передумали.

Никто не передумал, и спустя четверть часа мы оказались перед древними ступеньками, уходящими вверх. Плиты выглядели основательно вытертыми, но, судя по всему, последний путник проходил тут очень давно, потому что лестница была засыпана мелкими и крупными булыжниками. Откуда-то сверху падал слабый свет, напоминающий неоновое свечение. И в этом бледном сиянии мы начали подъём.

Честно говоря, я уже решил, что после новых потерь реакция спутников останется прежней. Ну, закалённые же люди, привыкшие терять и хоронить товарищей. Ну, потерпят до возвращения, а уж потом надерутся так, что всем чертям станет тошно. Самого меня накрыла волна такой дикой апатии и равнодушия, что начало казаться, будто и я уже умер. Предполагаю, не последнюю роль в этом сыграла моя непрерывная связь с магическим клинком. Трудно оставаться человеком, если часть тебя – мыслящая железяка, смысл существования которой – уничтожение живых существ.

Относительно спутников – я ошибался.

Лестница стала намного уже, так что очень скоро пришлось идти, глядя друг другу в затылок. Стены подступили совсем близко, иногда даже цепляя за плечи, отчего у Семёна началось нечто вроде удушья. Он тихо бормотал под нос какие-то ругательства и пытался оттянуть кольчугу, чтобы вдохнуть побольше воздуха. Остальные молчали, и в этом молчании ощущалось сильное напряжение.

Потом ступени упёрлись в деревянную дверь, которая выглядела так, словно ей было лет сто, не меньше. Сквозь большие щели в толстых досках пробивался тот самый синий свет, который мы видели ещё в самом низу. С другой стороны двери виднелся ржавый засов. Саша вполголоса предложила убрать запор, но, казалось, Егор не услышал её предложения. Он молча ударил плечом в дверь. Отступил и ударил ещё раз. Дверь трещала, но и не думала поддаваться: очевидно, материал не успел сгнить до конца. После десятка бесполезных ударов Егор сел, прислонившись спиной к непокорному препятствию, и принялся натурально выть.

Самое странное и жуткое, что никто из товарищей даже не пытался подбодрить командира или утешить. Все просто стояли молча и неподвижно, словно истуканы, и смотрели на рыдающего мужчину. Выглядело ужасно.