Элизабет Хэнд - Женщина-кошка

– Нет, вы посмотрите, все украденные драгоценности здесь. По крайней мере, мне так кажется. И взгляните-ка на это...

Он указал на коробку, с которой один из полицейских осторожно приподнимал крышку.

Том Лоун, готовый ко всему, внимательно следил за его действиями. Полицейский нахмурился и ошарашенно посмотрел на Тома.

– Ну, что же там? – нетерпеливо спросил Том.

Полицейский протянул ему коробку – и все увидели ее содержимое...

– Бисквиты!

Я хотел бы быть там хотя бы для того,

чтобы увидеть, как прыгает кошка.

Вальтер Скотт.

Дневники. 7 октября 1826 г.

Пейшенс сломя голову бежала к дому Офелии Пауэрс. Она не замечала ничего вокруг и не обращала внимания на то, какими недоумевающими взглядами провожали ее прохожие. Влетев на крыльцо, она отчаянно заколотила кулаком в дверь. Когда дверь наконец распахнулась и на пороге показалась Офелия, выдохшаяся Пейшенс не в силах была ничего сказать и лишь смотрела на хозяйку умоляющими глазами, но Офелия и так все поняла. Окинув внимательным взглядом совершенно обезумевшую от всего произошедшего Пейшенс, она кивком пригласила ее внутрь.

Как только Пейшенс вошла, всю ее стеснительность и сдержанность как рукой сняло. Она заговорила, не сдерживая своих эмоций, припоминая малейшие подробности того, что произошло с ней за последние двадцать четыре часа. Офелия была удивлена, но совсем не тем, что Пейшенс ей рассказывала.

– Пожалуйста! Вы должны мне помочь! Я не понимаю, что со мной происходит!

Офелия слушала, на протяжении всего этого монолога, не сводя с Пейшенс глаз. Она слушала очень внимательно, но еще внимательнее следила за движениями Пейшенс, которая металась по комнате из стороны в сторону – от кофейного столика к дивану, от дивана к подоконнику. Очевидно, она сама не замечала, как странно себя ведет. Кошки тоже не сводили с гостьи своих немигающих, широко открытых глаз, а самые любопытные далее пытались поймать Пейшенс за ногу, когда она пробегала мимо них.

– Я даже не знаю, зачем я это сделала. Правда, вы должны мне верить. Но я ведь все вернула...

Она на секунду замолчала и тревожно взглянула на Офелию:

– Клянусь вам, я все вернула.

Офелия ничего не ответила, только посмотрела на нее своими проницательными голубыми глазами. Пейшенс запнулась, покраснела и поправилась:

– Ну, почти все...

– Полагаю, что они это оценят и одобрят то, что ты сделала, – ядовито сказала хозяйка. – Почти все.

– Пожалуйста! – взмолилась Пейшенс и даже опустилась на колени, но тут же вскочила и, прыгнув на кофейный столик, крикнула: – Что со мной происходит?

Офелия рассеянно смотрела на кошку, мурлыкающую у нее на коленях. Словно не расслышав вопроса Пейшенс, она сказала:

– А ты знаешь, что кошка никогда не видит того, что происходит прямо у нее под носом? Это действительно так. У кошек потрясающее зрение, но, если что-то находится слишком близко, прямо под носом, она ничего не видит, даже не подозревает, что рядом что-то есть.

Пейшенс ничего не ответила. Офелия улыбнулась и кивнула на столик, на котором стояла Пейшенс:

– Между прочим, это мой любимый столик.

Только теперь Пейшенс поняла, что стоит на кофейном столике. Смущенно поправляя па себе одежду, она спустилась на пол. Офелия скосила на гостью глаза и, словно выбрав другую тактику, спросила:

– А вы любите читать, мисс Филлипс?

Не дожидаясь ответа, она встала и вышла и из комнаты. Пейшенс последовала за хозяйкой, все так же умоляюще глядя на нее. Пройми по длинному, заставленному книгами коридору, они вошли в большую и высокую, в два этажа, комнату. Вдоль всех стен до самого потолка стояли книги. Наверху был сделан балкончик, чтобы проще было снимать книги с верхних рядов. Туда вела винтовая лестница. Офелия направилась к этой лестнице и стала взбираться наверх, Пейшенс покорно следовала за хозяйкой.

– Здесь я храню самые важные книги, – пояснила Офелия, когда они наконец добрались до балкончика.

Пейшенс, потрясенная увиденным, потерянно оглядывалась.

Бесспорно, здесь было немало книг, но еще больше старых вещей, сильно потрепанных за те многие годы, в течение которых разные люди возили их с собой, передавали из рук в руки и хранили на полках. Марионетки из крашеной кожи, вырезанные из дерева Гаруды, бронзовые Будды, серебряные божества индусов, шелковые воздушные змеи в форме бабочек, стрекоз и каких-то неведомых чудовищ, японские куклы, тибетские флаги с написанными на них молитвами, африканские черепа, сделанные из известняка и человеческих волос.

И огромное количество масок. Пейшенс никогда прежде не приходилось видеть таких причудливых и так много. Злобные, выточенные из дерева маски индейцев-оджибве, маски демонов с острова Бали, японские львы из театра кабуки, какие-то зловещие, непонятные маски, сделанные из прессованной кожи, напоминающей по цвету красное дерево. Пейшенс увлеченно рассматривала все эти сокровища, ее гнев мгновенно сменился удивлением.

Офелия быстро подошла к столу, на котором лежали какие-то толстенные тома: несколько ветхих кожаных манускриптов, несколько старых, пожелтевших от времени книг, изданных в XIX веке, остальные – уже не столь редкие, недавно изданные, в глянцевых, блестящих, как крылья неуков, суперобложках.

Офелия взяла одну из этих книжек и повернула так, чтобы Пейшенс могла прочитать надпись на корешке: Офелия Пауэрс. «Бастет».

– Богиня Бастет, – пояснила Офелия.

– Это вы написали? – спросила Пейшенс.

– Я была профессором, двадцать лет преподавала в университете, пока меня не... освободили от должности. Ведь науку двигают вперед мужчины, –усмехнулась она. Офелия аккуратно положила книгу на стол и открыла ее, жестом приглашая Пейшенс присоединиться. – Туг есть кое-что, что тебе полезно было бы знать. Смотри, – сказала она и указала на первую страницу книги.

Там была помещена цветная фотография восстановленного египетского храма. Сделанные из песчаника стены покрыты барельефами. Вдоль стен – глиняные плиты с изображенными на них фигурами в человеческий рост, несколько маленьких мумий, завернутых в папирус и льняное полотно.

В самом центре – огромная золотая статуя женщины с кошачьей головой и ромбовидными изумрудами вместо глаз, ее руки гостеприимно раскрыты.

– Бастет – дочь Ра, египетского бога Солнца, –тихо принялась объяснять Офелия.

Пока она говорила, на стол вспрыгнула May, Полночь, и тоже уставилась своими холодными золотисто-зелеными глазами на статую богини-кошки. Вдруг кошка повернула голову и посмотрела на Пейшенс, женщина даже вздрогнула от" неожиданности.

Взгляд у May был такой же, как у статуи на картинке.