Элизабет Хэнд - Женщина-кошка

Женщина-кошка внесла еще несколько исправлений в свой гардероб: отрезала рукава у кожаного жакета и сделала из них краги для перчаток, теперь доходивших ей до локтя. Она достала два ремня, которым никогда прежде не могла найти применения, и надела их крест- накрест, как патронташи. Погладила себя по животу одетой в перчатку когтистой рукой, а затем наклонилась и, зацепив когтями открытые носы своих туфель, разорвала их еще больше – теперь пальцы на ногах могли свободнее двигаться,

– Без кота мышам раздолье! – пропела она вполголоса. – Что ж, проверим, способна ли я поймать хотя бы самую маленькую мышку.

Она взяла со стола тот черный тряпичный мешок, в котором хранила ожерелье, и обвязала им, как повязкой, свою стриженую голову, а затем только надела маску ягуара, над которой так долго работала. Прихорашиваясь, Женщина-кошка случайно задела лежащие на ее рабочем столе бумаги – что-то оттуда полетело на пол. Она, вся ощерясь и выпустив когти, мгновенно развернулась на высоких каблуках.

Но защищаться было не от кого. Это был всего лишь эскиз новой эмблемы, который рисовала для Хедара Пейшенс Филлипс. Не успел листок с рисунком долететь до пола, как Женщина-кошка, яростно зашипев, вцепилась в него и разорвала на мелкие кусочки. Клочки разорванной бумаги еще летали в воздухе, а она уже подошла к окну, вскочила на подоконник и выбралась наружу. Там она бесшумно опустилась на все четыре лапы, осмотрела лежащую внизу улицу, а затем подняла глаза на крышу противоположного дома. Довольно улыбнувшись, Женщина-кошка потянулась, спрыгнула с подоконника и скрылась во тьме.

Две ночи назад Пейшенс потратила почти час, чтобы добраться до фабрики Хедара. Сегодня, прыгая с крыши на крышу, словно пантера, она проделала тот же путь всего за пятнадцать минут. Она была уже почти на месте, как вдруг остановилась и замерла, прислушиваясь.

Пейшенс стояла на пятиэтажном здании. Видимо, какая-то заброшенная фабрика, которую еще не переделали в очередную художественную галерею или танцевальный клуб. В отдалении уже виднелись клубы дыма, поднимавшиеся из труб на фабрике Хедара. Женщина-кошка сморщила нос от отвращения и гневно фыркнула.

Но тут опять раздался тот же звук, который заставил ее остановиться. Он был настолько тихим, что она даже успела забыть о нем: кто- то чиркал спичкой о коробок.

Женщина-кошка повернула голову. Ее поблескивающие из-под маски глаза что-то заметили внизу на улице. Там стоял и ждал кого-то длиннющий «хаммер». Тем временем из лимузина вылез человек. Он поднес спичку ко рту и прикурил. За те несколько секунд, в течение которых огонек спички освещал лицо мужчины, Женщина-кошка успела разглядеть и узнать его.

Это был Армандо. Один из тех двоих, кто пытался ее убить в ту ночь на фабрике.

«Э-э, нет! Ошибочка вышла, – подумала Женщина-кошка и тихо-тихо зашипела. В ее ушах вновь загремели выстрелы и зашумела падающая из трубы вода. – Один из тех двоих, что убили меня...»

Она прищурилась и стала следить за Армандо. Тот несколько раз затянулся и бросил недокуренную сигарету в кусты, затем повернулся, снова забрался в «хаммер» и завел мотор. Лимузин, громко зарычав, покатился по темной улице по направлению к берегу.

Женщина-кошка последовала за ним – над лабиринтом пустынных улиц и полуразрушенных зданий. Куда он – туда и она. Наконец автомобиль остановился на берегу грязной реки, около длинного склада без окон. Напротив единственной двери склада стояли, выстроившись в шеренгу, люди. Между двумя медными столбиками была натянута веревка из красного бархата, а за ней стоял огромный мужик с толстой шеей, вполне соответствующий по размерам тому сараю, вход в который он охранял.

– Занятно, – пробормотала себе по нос Женщина-кошка.

«Хаммер» остановился, дверь открылась, и оттуда вылез Армандо. С важным видом он подошел к стоящим у входа людям. Громила приподнял свою кепку и заглянул в списки, затем кивнул, низко поклонился Армандо, отцепил бархатную веревку и пропустил гостя. Армандо кивнул в ответ и вошел внутрь.

Женщина-кошка дождалась, чтобы «хаммер» припарковался рядом с дюжиной других лимузинов, и крадучись пошла вдоль здания, выискивая, где бы можно было проникнуть внутрь незамеченной.

Через несколько минут она была уже внутри – в огромном, тускло освещенном помещении, где оглушительно гремела техно-музыка, вспыхивал и гас свет, люди, прыгая на танцплощадке, кричали от восторга. С потолка свисали зеркальные шары, зеркала были на стенах, зеркала были установлены за танц-клетками, в которых под пульсирующую музыку извивались молодые полуголые мужчины и женщины. Несколько человек оглянулись на Женщину-кошку, которая, никого не замечая, шла мимо них – важная и загадочная в своей кожаной маске.

– Пусик, а купи мне вот такую, – прошептала молоденькая женщина на ухо своему уже довольно старому и невысокому кавалеру.

– Только если кошечке уже сделали все прививки, – ответил он, удивленно глядя вслед этой странной женщине в кошачьей маске.

– Подойди-ка сюда, киска! – крикнул он пьяным голосом.

Женщина-кошка замерла на месте. Она медленно развернулась на своих высоких каблуках, а затем, наклонившись вперед, вытянула руку и взяла своего уже испуганного собеседника за подбородок. Ее бриллиантовые когти крепко держали жертву. Она царапнула указательным пальцем побледневшую кожу – и там выступила капелька крови.

– Ты ведь обращался не ко мне? – промурлыкала Кошка.

Мужчина испуганно вытаращил глаза и отрицательно замотал головой.

– Не-не-нет, – придушенным, едва слышным голосом забормотал он.

– Вот и я так думаю, – ласково сказала Женщина-кошка и, отпустив бедолагу, послала воздушный поцелуй его спутнице.

– Думай, прежде чем что-нибудь просить, – насмешливо посоветовала она. – Ведь ты пока еще просто домашняя киска, тебе еще долго расти до ягуара.

Женщина-кошка быстро развернулась и исчезла в толпе.

Если бы она хотела, то могла бы выследить Армандо по запаху – по запаху его лосьона, или его отвратительных сигарет, или по резкому запаху пота, который сейчас еще больше усилился, так как Армандо волновался, попав в такую праздничную обстановку.

Но Женщине-кошке даже не пришлось воспользоваться своим удивительным нюхом: она видела свою жертву и просто следовала за ней по пятам. Она бесшумно и проворно маневрировала между танцорами и столиками, ни с кем не сталкиваясь и оставаясь незаметной для Армандо. Он подошел к бару – и она, словно ненарочно, встала неподалеку, всего в нескольких шагах от него, наблюдая, как он достает из кармана и кладет на оцинкованную стойку бара стодолларовую бумажку.

– Я был здесь всю ночь, – сказал Армандо, шевельнув бровью. – Ведь так?