Розария Мунда - Рожденный в огне [litres]

Атрей склонил голову набок. А затем, разжав ладони, положил их на стол.

– Что именно?

В памяти всплыло лицо паренька, испачканное сажей, с застывшими глазами, и дымящееся пепелище.

– Что, если в Каллиполисе появятся новые сироты? Из-за этой войны. Если до этого вообще дойдет, если у наших драконов появится пламя. Не лучше ли было бы…

– Капитулировать?

– Договориться, – хрипло ответил я. – Что, если с ними можно договориться?

В какое-то мгновение эти слова едва не сорвались у меня с языка. Я представил, как скажу ему правду. «Когда я был ребенком, ты спас меня, и я верю во все, что мы делаем, во все твои идеи, и Джулия послушает меня, они послушают меня, дай мне уговорить их… Дай мне возможность найти способ выйти из этой ситуации как-то еще, не сталкиваясь с ними в воздухе».

Атрей заговорил первым.

– Сложно принимать решение, когда понимаешь, что могут пострадать люди.

В его мягком голосе слышалось понимание. И хотя я ничего не сказал о том, каково будет появиться на поле боя на спине дракона и при этом почувствовать себя абсолютно беспомощным, он в точности угадал мои мысли.

– Но правитель обязан принимать и такие решения. Как бы ты договорился с этими людьми, Ли? Они не принимают наш мир. Им нужен их собственный мир. А я этого не допущу. Мы строим нечто гораздо более прекрасное.

А следующие слова Атрея полностью лишили меня возможности сказать правду, погасив ее, словно свечу.

– Ты будущее этой страны, Ли. И здесь лидер получает власть не по праву рождения, его избирают. Только так, и никак больше.

«Что бы ты сказал, если бы узнал, что я имею право на власть и по праву рождения?»

Но я не осмелился бы задать ему такой вопрос. Удивительно, как столько лет спустя, сам пройдя обучение ораторскому искусству, я до сих пор затихал, попадая под влияние убедительных речей Атрея. Хотя его слова были направлены против моих близких людей.

«Мы строим нечто гораздо более прекрасное».

Все, о чем он говорил, было знакомым. Надежным. Он отметал все, что было до него, с непоколебимой убежденностью. «Нечто более прекрасное».

– Я разделяю твою тревогу, – признался он. – Особенно если наша флотилия не обретет боевого пламени.

Он щелкнул пальцами и принялся просматривать разложенные на столе бумаги с таким видом, словно готовил план наступления. Его голос сделался оживленным.

– Важно не допустить паники. Я поговорю с людьми из Министерства Пропаганды, чтобы те приняли необходимые меры.

На следующий день после событий на острове Голодный Валун и последовавшей за ними речи Атрея на Народной площади мы с Пауэром начали тренировки. К тому времени новости о нападении просочились из Арона в столицу. Над толпой повисла непривычная тишина, когда Атрей объяснял, что произошло после того, как зажглись сигнальные маяки. Встав рядом с Ли, среди других стражников, я тайком взглянула на него, когда Атрей произносил знакомые мне слова: «два дракона-грозовика и одна небесная рыба», «послание от Джулии Грозового Бича, переданное одним из выживших», «мы не согласимся на капитуляцию». «Мы уверены, что наш флот в самое ближайшее время обретет боевое пламя».

Я пыталась понять, какие чувства скрываются за бесстрастной маской на лице Ли. Что он видел, о чем вспоминал, о чем думал. Ли ничего мне не рассказал, это от Лотуса я узнала, что вражеское послание передал выживший паренек. Знал ли он, кто такая эта Джулия Грозовой Бич? Что он представлял, услышав слово «капитулировать», наверняка разбудившее давно забытые желания?

А еще я пыталась представить, о чем думают люди, смотревшие на нас. Когда Атрей закончил речь, толпа взорвалась громкими восторженными криками, взбудораженная его словами и голосом, однако, когда мы с Криссой возвращались во Дворец узкими улочками Хаймаркета, у людей, шептавшихся на каждом углу, был совсем другой настрой.

– По крайней мере, при повелителях драконов мы были под защитой…

– Не говоря уже о том, что при повелителях драконов мои сыновья не получали такие жалкие подачки из Трудового Комитета…

– Да, простолюдины и женщины летают на драконах, но какой от этого толк, если у флота не появится боевое пламя…

Похоже, псевдонаучные теории Доры Митрайдс, которые она с такой уверенностью высказывала на Лицейском балу, просочились в народ. Заметив нас, группы перешептывавшихся простолюдинов, толкая друг друга локтями, умолкали и шли следом за нами по улице, а самые смелые отвешивали нам вычурные поклоны, насмешливо улыбаясь щербатыми ртами.

– Да здравствует Революция, леди стражницы.

– Гражданки, – холодно откликнулась Крисса.

Мы завернули за угол, слыша за спиной приглушенный горький смех. Я дрожала, потрясенная их гневом. Крисса, поджав губы, стиснула кулаки. Прямо над нами раскачивалась вывеска таверны «Пьяный вепрь». Вздрогнув, я вспомнила, что, когда в последний раз была в этой части Хаймаркета, меня несли на плечах, а потом угостили выпивкой. Но теперь, завидев нас, люди умолкали и хмурились.

У Дворца мы разошлись, Крисса направилась во внутренние покои, а я – в сторону Обители, а затем свернула к драконьим пещерам, чтобы начать тренироваться с Пауэром. Аэла свернулась в гнезде и, укрывшись крылом, словно одеялом, мирно спала. Опустившись на колени рядом с ней, я обхватила ее голову ладонями и прижалась лбом к ее лбу. Она открыла зажмуренные глаза и заурчала.

– Когда же, когда у тебя появится пламя…

Но у Аэлы не было ответа. Смотрители и ветеринары бесконечно занимались с драконами, пытаясь ускорить появление пламени, но все попытки оказывались безуспешными. Аэле не нравилось их вмешательство, и я даже в обители чувствовала ее недовольство. Она зевнула, обнажив ряды острых, словно бритва, зубов, и, встряхнувшись, встала. Я забросила седло ей на спину.

– Пришло время немного поразвлечься с твоим любимым грозовиком.

Солнце проливало теплые лучи на Орлиное Гнездо, и мне стало жарко в огнеупорном костюме. Струйки пота стекали по телу. Тонкая пелена перистых облаков закрывала небосвод, размывая его синеву и слегка смягчая палящий зной. Пауэр уже ждал меня, рядом с Итером, который грелся на солнце, распластав крылья на каменной поверхности площадки. Завидев его, Аэла зарычала и застыла на месте, с укором уставившись на меня. Итер не сдвинулся с места, но шипы на его голове резко распрямились, когда он зарычал в ответ.

– Не надо на меня так смотреть, – пробормотала я, схватив ее за уздечку. – На этот раз они будут паиньками…

– Гениальная речь, – произнес Пауэр вместо приветствия. – Нет ничего лучше свежей порции пропаганды, чтобы удачно начать день.

Он уселся рядом с Итером, почесывая ему подбородок, чтобы успокоить. Я тоже присела. Мне было непривычно спокойно сидеть и просто разговаривать с Пауэром. И хотя нас разделяла пара метров, меня не покидало ощущение опасности, словно я осталась безоружной наедине с врагом. Аэла недоверчиво фыркнула и уселась рядом со мной, прижавшись боком ко мне. Я ощутила жар ее тела сквозь свой огнеупорный костюм. Она яростно смотрела на Итера, всем своим видом давая ему понять, чтобы не подходил ближе. Ее хвост нервно метался по каменным плитам. Пауэр с ленивым безразличием наблюдал за ней.