Розария Мунда - Рожденный в огне [litres]

– А потом мы слышали, как люди говорили, что было бы хорошо, если бы повелители драконов вернулись, – сказала я.

Губы Пауэра скривились.

– Люди часто ведут себя глупо.

В тоне Пауэра прозвучало его обычное высокомерие, и я тут же вспомнила о том, как Дора раскрыла тайну о его усыновлении на Лицейском балу. Его гнев, его нападки не имели бы для меня значения, если бы все эти годы он не унижал меня, напоминая о моем низком происхождении. А оказалось, что мы с ним из одного теста.

И я не знала, стала ли я относиться к нему спокойнее или же возненавидела еще сильнее, узнав правду о нем.

Он потянулся, закинув руки за голову, мышцы его плеч напряглись, как у кота, выгибающего спину. Однако все это время он не сводил с меня глаз. А затем резко опустил руки.

– Если мы с тобой станем тренироваться, я хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Скажи мне, Энни, зачем тебе это.

И я сказала ему правду.

– Я не хочу быть в подчинении у Ли. Не хочу становиться его Альтерной.

Пауэр кивнул, затем окинул взглядом пустые ряды арены, вздымающиеся вокруг нас, словно стенки гигантской чаши, и нахмурился. Этим летом его лицо загорело до черноты. Он ответил:

– Но я не спрашиваю, чего ты не хочешь. Я желаю знать, чего ты хочешь. Хочу знать, почему ты стремишься победить.

От этих слов я замерла.

Пауэр поднял руку и принялся загибать пальцы.

– Вот неоспоримые факты. Ты финалистка, как и Ли, вы равны, а возможно, ты даже превосходишь его в учебе, его единственная соперница в воздухе, и, как и у него, у тебя была непростая жизнь. Ты, как и он, заслуживаешь звания Первого Наездника и представляешь для него реальную угрозу. Но он этого не видит. И мне кажется, что ты тоже.

Услышав, как он бесстрастно перечисляет мои способности, я ощутила нарастающее беспокойство.

– Я действительно это понимаю, но…

Скривив губы, Пауэр ждал, когда я закончу. Мое лицо пылало, но я сдержала желание отвернуться и продолжала смотреть на него. А затем принялась перечислять свои слабости, мысли о которых не давали мне покоя.

– Я… я плохо схожусь с людьми, у меня нет его лидерских способностей, я не умею очаровывать других, или произносить речи, или…

Пауэр принялся нетерпеливо барабанить пальцами по чешуе Итера.

– Значит, тебе будет сложнее пробиться в Защитники, это точно. Но для того чтобы стать Первой Наездницей, тебе нужен лишь ум, чтобы придумать стратегию, умение летать и стальные нервы.

Я не могла оправиться от шока. Все выглядело так легко, что я была не в силах в это поверить.

Нет. Все совсем не так просто, ведь тогда бы меня не мучили сомнения, что я достойна назначения в Четвертый Орден.

Когда я ничего не ответила, Пауэр наклонился вперед.

– Скажи мне, откуда ты?

На мгновение я напряглась, вспомнив его обидные замечания о моем происхождении. Но затем, ощутив, как Аэла обвила меня своим хвостом, напрягаясь в ответ, я вдруг все поняла. Пауэр спрашивал не о моем происхождении, о моей нищете или нехватке внутреннего лоска.

Он спрашивал о том, чего я смогла добиться, невзирая на все трудности своей жизни.

И я едва слышно ответила:

– В шесть лет я видела, как мою семью сожгли драконы, но все равно научилась летать.

Пауэр вглядывался в мое лицо своими карими глазами. Точно так же, как делал это, спрашивая о пламени драконов-грозовиков. Но сегодня я увидела в его взгляде не жестокость.

Восхищение.

– И ты поступила чертовски правильно.

Он уперся ладонями в нагретые камни площадки.

– А теперь скажи мне еще раз, почему ты хочешь стать Первой Наездницей.

Я крепко стиснула рога Аэлы. И произнесла то, что должна была сказать с самого начала:

– Потому что я этого достойна.

Мы с Аэлой не знали, как управлять всплеском эмоций. Когда Пауэр это понял, он потер переносицу и, прищурившись, взглянул на меня.

– Конечно, ты этого не знаешь, – пробормотал он. – Ты ведь все держишь глубоко в себе, не так ли, Энни?

– Сочту это за комплимент.

Пауэр фыркнул с таким видом, словно и не думал меня хвалить. Затем встал, отряхнул ладони от пыли, и я встала вслед за ним. Теперь, когда мы стояли лицом к лицу в Орлином Гнезде, казалось, все вернулось на круги своя. Мы снова стали противниками. Итер и Аэла напряглись, ощутив перемену настроения.

– Ну и что ты чувствовала, наблюдая за моим поединком с Даком?

Привыкнув к многолетним издевкам Пауэра, я сразу поняла, куда он клонит. И сразу ощутила близость Аэлы, привставшей с земли в тот момент, когда гнев забурлил у меня в крови.

– Не смей…

Пауэр безжалостно пропустил мои слова мимо ушей.

– Ты чувствовала беспомощность? Боялась за него?

Аэла была так близко, что я почти ощущала, как мысли мечутся в ее голове в такт моему прерывистому дыханию. Мой гнев и отвращение делали свое дело, и, хотя отчасти я и понимала, что это игра, но больше не хотела играть.

– Перестань, Пауэр, это не…

Пауэр грубо расхохотался.

– В чем дело, Энни, неужели ты думала, что я стал хорошим, согласившись потренироваться с тобой? Хочешь, расскажу тебе, что я чувствовал во время этого поединка?

Его зрачки расширились. Итер привстал на задние лапы, вскинул голову и издал громкий рев. Их эмоции слились воедино, в улыбке Пауэра отразилась безумная сила дракона.

– Нет…

Он наклонился вперед, и его тихий голос пронесся по Орлиному Гнезду вместе с ветром.

– Я чувствовал себя просто потрясающе. Потому что мне всегда нравилось бить Дака. Иногда ведь так приятно на ком-нибудь выместить злобу.

Мой гнев выплеснулся в Аэлу, словно пар из кипящей кастрюли, с которой сорвало крышку. Меня охватило облегчение, когда мои эмоции волнами хлынули в нее. Она раскинула крылья, подняла голову и изрыгнула струю пепла. А затем они с Итером принялись скрести когтями землю, готовясь к нападению.

Пауэр спокойно заглянул мне в глаза, чтобы проверить, расширились ли мои зрачки.

– Отлично! – воскликнул он. – Теперь немного придержи эмоции. Поднимемся в воздух.

Я взобралась на Аэлу, и мы резко оторвались от земли, словно она вызывала у нас отвращение.

Спарринг в состоянии всплеска казался гиперреальным, однако после мне сложно было вспомнить детали происходящего. Пауэр давал мне наставления в воздухе, и я с трудом слышала его голос сквозь пелену наших общих с Аэлой эмоций:

– Соберись. Давай еще раз. Повтори еще раз.

Высказав мне свои замечания, Пауэр произнес:

– Я знал, что у тебя есть способности. Завтра в это же время?

Меня мутило от нашего общего с Аэлой гнева, бурлившего в душе, и я смогла лишь кивнуть в ответ.

Вернувшись в Обитель, я отыскала Дака во внутреннем дворике, где он, сгорбившись, сидел на скамейке. На мгновение я вспомнила слова Пауэра, насмехавшегося над ним, и меня снова затопил горячий гнев. Однако я тут же вспомнила, что за последние сутки Даку пришлось пережить гораздо более серьезные испытания, чем эти издевательства. От Лотуса я узнала, что из тех восьми выживших, которых забрали драконы нашей флотилии, Дак спас пятерых. На его шее виднелась повязка, скрывавшая ожоги, полученные во время пожара на острове.