Марк Лахлан - Оборотень. Новая жизнь [litres]

Макс уже собирался сгрести эту новую партию камней к отбракованным. Он даже не особо вглядывался в них, до того безумной казалась ему сама идея обнаружить тут какие-то «необычные» камешки. Что они вообще тут ищут – алмазы? Рабочий, в чьи обязанности входило забирать просмотренный материал и сбрасывать его вниз по склону холма, уже начал сгребать камни лопатой в свой мешок. Но тут он заметил что-то, поднял и протянул Максу.

Макс осмотрел находку. Это был небольшой треугольный голыш серого цвета, обросший водорослями. Его форма действительно была необычной, и Фоллер, повинуясь странному импульсу, соскреб большим пальцем зеленый налет. На поверхности угадывался рисунок, напоминающий изображение волка. Макс так и не смог понять до конца мотив своих дальнейших действий. Отрицательно покачав головой, он бросил гальку на землю рядом с собой, и рабочий продолжил сгребать лопатой оставшиеся камни.

Но потом Макс встал, опершись на руки, незаметно поднял камень и спрятал его в кулаке. Затем направился за грузовик, откуда как раз выходил фон Кнобельсдорф. Сделав вид, будто тоже хочет помочиться, Макс зашел за машину и уже там рассмотрел находку. На гальке действительно было нацарапано изображение волка, причем рисунок был сделан в манере, которой не могло быть тысяча или более лет назад. Волк был простым, но стилизованным, он напоминал драконов, которых Макс видел на драккарах, кораблях викингов. Фоллер подумал о том, чтобы прямо сейчас показать этот голыш фон Кнобельсдорфу. По крайней мере, тогда они смогут вернуться в город, пообедать и обогреться. Однако Макс не сделал этого, а спрятал камень в верхний карман кителя, после чего вернулся к выполнению своей задачи. Фоллер не собирался никому ничего рассказывать. «Чем больше времени мы пробудем здесь, – подумал он, – тем дольше проживут эти рабочие».

Когда Кроу открывал толстую папку с грифом «совершенно секретно», его пальцы дрожали. Ему обязательно нужно было уехать. В видении волк схватил его за горло, но в этот ужасный момент Кроу поменялся со зверем местами и увидел собственное тело, которое сопротивлялось, пытаясь освободиться, и почувствовал ликование в предвкушении убийства.

Волк вырывался из сдерживающих его пут, и скоро Кроу будет уже не в состоянии контролировать свои мысли и поступки. Он подавлял эти ощущения с помощью амилобарбитона и алкоголя. Профессор цеплялся за человеческий облик, как за соломинку, усилием воли заставляя себя считать это зудящее, взрывное, возбуждающее чувство ищущего добычу хищника неприятным. Как только оно начнет ему нравиться, надежды на спасение не останется.

После того как Кроу добрался до Кумб Эбби и сообщил о том, что Харбард в госпитале, военная разведка очень быстро прислала ему нужную папку. Складывалось впечатление, что они ожидали этого. Перед Кроу лежали фотографии тысяч замков – эдакая смесь снимков с рекогносцировок, вырезок из путеводителей и книг по истории и даже почтовых открыток. Эта папка была собрана, для того чтобы помочь оперативным агентам в тылу врага. Но в данном случае – и это, конечно, было очень странно – ее использовали для идентификации зáмка, который кто-то увидел во сне. Для человека со здоровой, стабильной психикой просмотреть все это было несложной задачей, на выполнение которой могло уйти, вероятно, несколько часов, не более. Однако нервы и терпение Кроу были на пределе, и его внимание постоянно рассеивалось. Ему повезло, что треугольный замок на холме посреди густого соснового леса оказался всего-то на пятидесятом фото, которое он просматривал. Это был рекогносцировочный снимок средневекового замка, находившегося на реконструкции. На обратной стороне фотографии был написан комментарий: «Вевельсбург, неподалеку от Падерборна. СС? См. папку TS9343».

Все было в точности как в его видениях.

Кроу услышал, как дверь кабинета Харбарда открылась, и в комнату вошли двое мужчин: один – в армейской форме полковника, другой – в сером штатском костюме. То, что сказал полковник, шокировало Кроу, несмотря на беспорядок, царивший в его мыслях.

– Так вы и есть тот самый ужасный оборотень, не так ли?

Кроу не без труда сфокусировал взгляд на этом человеке. Полковник был невысок, светловолос; красный цвет лица свидетельствовал о том, что он любит выпить. Второй гость был выше ростом, с темными волосами и худощавый. Оба беззастенчиво уставились на Кроу, будто два доктора, разглядывающие труп.

Тот, что повыше, снисходительным тоном задаваки-шестиклассника произнес хриплым полушепотом:

– Мне сказали, что к нам обратится джентльмен.

Его можно было понять – в данный момент Кроу меньше всего походил на джентльмена. От томной расслабленности представителя высших слоев британского общества не осталось и следа. Кроу был крайне возбужден и беспокойно расхаживал по комнате, то и дело нервно приглаживая волосы – даже в присутствии гостей. В перерождающемся вервольфе оставалось еще достаточно от Эндамона Кроу, чтобы он мог почувствовать неуважительное отношение к себе, но этого было уже мало, для того чтобы придумать достойный ответ. Что бы он сказал им при обычных обстоятельствах? Бросил бы какую-то ироничную реплику? Нет. Он бы многозначительно промолчал, сохраняя невозмутимый вид, тем самым позволив этому типу прочувствовать вызывающую грубость его замечания.

Однако Кроу и сам знал, что сильно изменился. Ощущения, которые он испытывал в своем теле, теперь коснулись и лица. Казалось, что оно вытягивается; при этом в конечностях появилось похожее напряжение, и его невозможно было унять потягиваниями или встряской. Лицо стало шире, лоб массивнее, нижняя челюсть выдвинулась вперед, как будто не хотела отставать от верхней. Но быстрее всего изменялись мышцы – они стали рельефными до карикатурности. Поскольку рубашка на Кроу уже не налезала, он вынужден был спуститься в гостиную в халате. Мозг оборотня также претерпевал трансформацию: он был похож на сломавшийся электрический автомобиль, который уже не мог ехать прямо.

Полковник был воспитан лучше, чем его коллега, и потому оставил свои мысли при себе. В голове у него возникла фраза: «Этот парень представлял бы большой интерес для Дарвина», однако вслух он этого не произнес.

– Не беспокойтесь, – сказал полковник, – всего три человека в мире видели эту папку, причем один из них в данный момент лежит без сознания в госпитале.

– А оборотни курят?

Похоже, штатский находил это обстоятельство любопытным. Он предложил Кроу пачку сигарет, и тот, протянув руку, взял одну.

– Можно мы присядем? – спросил полковник.

Кроу жестом показал на диван, однако он тем не менее сел в кресло Харбарда.