Дмитрий Скирюк - Кукушка [litres]

– Да, господин Карабас, – пискнула Октавия и уткнулась носом в воротник.

– Меня зовут Каспар. И вообще, пока молчи! Хм… «Бородатого урода», надо же!

Фриц разжал кулаки и перевёл дух. Его трясло, на руке под браслетом образовалась воспалённая полоска. Он поймал взгляд девочки, та улыбнулась ему. Приключение, похоже, её нисколько не испугало.

Сил двигаться не было. Фриц сидел и вспоминал, как прятали в тележке, в сундуке и под сиденьем, разобранную на части настоящую куклу, как итальянец больше часа накладывал девочке на лицо сначала воск, а после пудру и румяна, а та хихикала и жаловалась, что кожа чешется. Из-за корсета она едва могла ходить – его сделали двойным, а между слоёв запрятали монеты; в повозку её отнесли на руках.

– Если бы я знал, что с вами будет столько возни, нашёл бы кого-нибудь другого, – то ли в шутку, то ли всерьёз ругался Йост. – Проще взять куклу, а тебя оставить в городе. Не вздумай только свалиться в канал: пойдёшь ко дну не хуже того испанца…

Потянулись марши, пустоши, полоски вспаханной земли, редкие заросли орешника и дрока. Музыканты нагнали повозку и теперь шли пообочь, перебрасываясь репликами, пока не отдалились от ворот на достаточное расстояние. Снег уже стаял, грязь застыла, на дороге проглянули камни. Теплело медленно. Час был ранний, все прятали носы и руки, зевали, Октавия вовсе уснула. Некоторое время они ехали вдоль канала, потом дорога сделала поворот, и повозка загрохотала по мосту. Здесь опять возникли небольшие формальности со сбором пошлины, но музыканты всё уладили. За разговорами, руганью и разбирательством никто не обращал внимания на сам канал с его лодками и баржами – все думали только о том, как поскорее двинуться дальше. И напрасно: зрелище того стоило. В конце концов, не каждый день можно без опаски наблюдать, как по узкому каналу с бурунами прёт на вёслах крутобокая норманнская ладья.

Обитель смахивала на переполошённый курятник. Двор наполняли суета и беготня. К тому моменту, когда Иоганн и Золтан добежали до ворот, странноприимный дом уже пылал, и зарево освещало всё вокруг. Монахи, которые поначалу только бестолково метались, орали и кружились на месте, теперь организовались и таскали воду из пруда. Мимо Золтана как раз пробежал какой-то конверс, в руках его было ведро. Хагг проводил его взглядом и поднял голову.

Вход был охвачен огнём. Изнутри не доносилось ни звука, в стёклах отражалось пламя, изо всех щелей шёл дым. Пол полыхал, но стены, кажется, ещё не занялись. Монахи притащили топоры и крючья, намереваясь высадить окно, тушить внутри, но подоспевшие палач с подручным их остановили:

– Что вы делаете, стойте! Будет тяга, всё вспыхнет! Заливайте так!

Окно комнаты, где содержали пленницу, было узкое и находилось высоко, вылезти через него было невозможно, да никто и не пытался. Жива ли девушка, мертва, лежит без чувств – оставалось гадать. От близости огня скукоживало веки. Свинец оконных переплётов плавился, сквозь дырочки сочились струйки дыма.

– Что делать, Иоганн?

– Не знаю. Надо потушить огонь, там будет видно. Может быть, она ещё жива. Сейчас притащат лестницу, попробуем заглянуть в окно. Эй! Там есть ещё вёдра?

Пока они стояли и соображали, чем помочь, из темноты на них выпрыгнул незнакомый солдат. Он был без шлема, мокрый, с дикими глазами, весь в крови, в разодранной рубахе, от которой несло вином и гарью. Борода его была опалена, физиономию пересекал багровый шрам. В руке он сжимал катцбальгер с гардой в виде буквы «S» – такой обычно висел на поясе у Санчеса и у Родригеса. Самих же Санчеса с Родригесом, а также прочих испанцев из отряда Киппера было не видать.

Клинок был окровавлен.

– А ты кто?! – закричал солдат, завидев «палача с помощником». – Поди сюда и отвечай, а не то, клянусь Христовой кровью, я тебе сейчас все потроха пущу! Ну?!

Золтан рассерженно выпрямился и потряс своим длинным мечом, который прихватил с собой и который всё ещё был в ножнах.

– Я палач! – заявил он. – Меня звать Людгер, а не знаешь – не ори! Вот моё оружие, а вот мой помощник. Что здесь случилось? Отчего пожар?

Объяснение вполне устроило испанца. Во всяком случае, меч он опустил.

– Где падре Себастьяно?

– Что? – переспросил Иоганнес, прежде чем Хагг успел открыть рот.

– Себастьян где?! – прокричал испанец и для наглядности перекрестился. – Ваш священник. Где он? Вы его видели?

Он всё время орал, словно не мог нормально говорить, при каждом слове срывался на крик. Хагг поморщился и стал оглядываться.

– Нет, мы его не видели! – прокричал он в ответ. – Что произошло?

Солдат тоже зачем-то огляделся, посмотрел на меч, будто увидел его впервые, потом на свою ладонь, вытер о штаны одну руку, другую и плюнул.

– Тебе не понять, – бросил он и вознамерился бежать куда-то дальше.

– Вы что, дрались? – Золтан вцепился испанцу в рукав, рванул и развернул лицом к себе. – Где женщина? Что с женщиной? Говори!

– Да пошёл ты к дьяволу со своей девкой! – Кнехт ударил его по руке. Пот заливал ему глаза, он стёр его, размазывая копоть, плюнул и заругался: – Проклятая ведьма! Из-за таких вот баб нормальные парни и калечат друг друга. Тьфу!

– Она жива?

– А я знаю?! Мы к ней не заходили. Наверное, сгорела вместе с домом, да туда ей и дорога. Caramba! Это всё рыжий дьявол. Это он не пустил нас.

Золтан, ошеломлённый, отступил на два шага.

– Какой рыжий дьявол? – с подозрением спросил он.

– Откуда мне знать? – Испанец потряс клинком и оглянулся на пожар; затылок и спина его были выпачканы мелом. – Она призвала его, а может, он пришёл за ней. Антонио полез в драку. А этот парень – дьявол, сущий дьявол, просто бестия с дубинкой! Санчес сказал, он колдун. Он разбросал нас, как котят, и вышиб мозги сначала Тонио, потом Тото, а нас было пятеро здоровых мужиков, и это если не считать двоих ублюдков у дверей! Пока мы хватали протазаны, его и след простыл. Parbleu! Мы нашли только трёх монахов, и все трое были уже без памяти. Ты тоже его видел? А? Где он? Ты его видел? Отвечай!

– Нет! Я его не видел!

– Тогда чего ты мне морочишь голову? – солдат заскрежетал зубами. – Прочь с дороги! Он где-то здесь! Прочь, а то башку прошибу!

– Стой! Помоги тушить!

– Пошёл ты!..

И испанец затерялся среди мечущихся фигур.

Тем временем объединённые усилия монахов возымели успех – огонь стал утихать и вскоре был погашен. Небо затянули облака, луна светила слабо. Принесли факелы и фонари. Отовсюду тянуло дымом, монахи выискивали и заливали последние очажки пламени в прошлогодней траве. По счастью, огонь не успел охватить крышу. У дома сгорело крыльцо, пострадали фасад и коридор, дотла сгорела караулка, но основная часть строения уцелела. Монахи переминались на пороге, не решаясь войти. Кто-то тихо молился. Золтан с многолетней сноровкой оглядел толпу и различил в ней брата-келаря и двух его помощников, а также кузнеца Жеана и Бертольда. Чуть поодаль замер полоумный Смитте: он созерцал пожарище и улыбался, как эгинская статуя. Поймав взгляд Золтана, толстяк помахал ему рукой. Золтан вздрогнул и поспешно отвернулся.