Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 1 [litres]

Но Эстия отличалась от мужа. Чем дольше она вышагивала по комнате, тем мрачнее становились её мысли. Возможно, сговор Постерна с её отцом зашёл дальше, чем она предполагала. Возможно, заговорщики заманили магистра Фасиль в какую-нибудь ловушку, которую она, Эстия, не смогла разглядеть. Возможно, Элгарт, правая рука короля Бифальта, лежал где-то в канаве, пав смертью храбрых во время расследования секретов Отверстой Длани. Что тогда? Должна ли королева отправиться в путь, не зная, что случилось с её единственными стоящими советниками? Сможет ли она?

С нарастающим волнением она продолжала ходить взад-вперёд по комнате. Слабый огонь очага согревал воздух. И всё же королева чувствовала озноб, пока, наконец, не появилась Анина. Она отрывисто объявила:

– Один пришёл.

Наконец-то .

Эстия поняла, что речь идёт о магистре Фасиль. Королева очень хорошо знала манеры и привычки своей служанки. Эта грубоватая, откровенная женщина не любила всё, что касалось Беллегера, и обычно докладывала о посетителях, особенно об Элгарте, добавляя какой-нибудь грубый эпитет. Но, что любопытно, в отношении заклинательницы она была немногословна. Что касается короля Бифальта… Собственно, он приходил только дважды, и оба раза Эстия знала о его посещении заранее…

Когда пожилая заклинательница вошла в гостиную, а Анина вышла оттуда, королева Эстия забыла о своих страхах и вспомнила свой гнев. С высоко поднятой головой и сверкающими глазами она резко произнесла:

– Я вызвала вас несколько часов назад, магистр.

Опираясь на трость, магистр Фасиль встретила взгляд Эстии без явного смятения. Правда, она глубоко дышала, и на лице её блестела капля пота: от нижних этажей Кулака Беллегера к башне королевы-консорта вело множество лестниц. Но всё же её самообладание было равно вызову. Не извинившись, она даже позволила себе хмыкнуть от нетерпения.

– Я долго добиралась до Вас, Ваше Величество. Гонец встретил меня, когда я была уже на полпути сюда. Но мне пришлось задержаться. Должна была кое с кем встретиться, и встречу нельзя было отложить.

Прежде чем Эстия успела открыть рот, чтобы потребовать более подробного объяснения, заклинательница продолжила:

– У меня прискорбные новости, Ваше Величество. Я не могу задерживаться у Вас. Когда мы переговорим, я должна пойти к королю Бифальту. События ускоряются. Я должна рассказать ему.

Ускоряются? Королева Эстия была поражена настолько, что совсем позабыла о своём гневе. Она спросила:

– Ты знаешь о нуури?

Неужели все уже знают? Эстия была королевой Амики. Неужели она оказалась последней, кто узнал об этом?

Но магистр Фасиль только снова хмыкнула, на этот раз от удивления:

– Нуури? А что с ними? До меня доходили только слухи. И я сомневаюсь в их правдивости. Больше я ничего не знаю.

В её глазах читались вопросы, которые она не стала задавать вслух.

Эстия отвела взгляд. Ей нужно было какое-то время, чтобы собраться с мыслями. Она хотела выведать, что это за слухи. Хотела узнать, где пожилая заклинательница могла их услышать. Но поведение магистра Фасиль указывало на то, что её собственное сообщение ждать не может.

Тихим голосом королева спросила:

– Тогда расскажите мне, магистр, ваши новости.

Заклинательница поморщилась.

– Враг приближается, Ваше Величество. Его союзники уже послали разведчиков в Беллегер и Амику, чтобы найти проход для своих армий. Враг знает, где находится архив.

Теперь я должна идти.

Тяжело стуча своей тростью, магистр Фасиль развернулась и пошла прочь.

Королева Эстия вскипела:

– Анина, запри дверь! Магистр не уйдёт, пока не расскажет мне всё!

Королева понимала, что Фасиль может разбить дверь молнией, или наслать землетрясение, или сжечь дотла, да мало ли что ещё могла сделать заклинательница. И всё же королева понимала, что ничего этого не произойдёт. До сих пор магистр выказывала к ней дружеское расположение.

Пожилая заклинательница обернулась, раскрыла рот, вероятно, намереваясь что-то гневно возразить, но передумала. Выражение её лица было неопределённым, теперь оно больше, чем когда бы то ни было, напоминало мягкое тесто. На нём отражалась борьба мыслей и принципов. Наконец, эта борьба разрешилась: магистр остановилась на суровом выражении. Но всё же она решила пойти на уступки и со вздохом сказала.

– Ваше Величество. – Тон её был мрачен. – В этом нет необходимости. Я вижу, что Вы в отчаянии. Без сомнения, у Вас есть веские на то причины. Король Бифальт, как и прежде, нуждается в Вас. Я отвечу. Он не будет пенять на опоздание, когда узнает его причину.

Королева Эстия глубоко вздохнула, чтобы сдержать порыв собственных эмоций.

– Вы говорите, что события ускоряются. – в голосе её ещё слышались нотки гнева, речь звучала властно, недаром она была дочерью короля Смегина. – Враг приближается. Откуда вы это знаете?

Магистр Фасиль снова вздохнула:

– Конечно, Ваше Величество, Вам пришло в голову, что я держу связь с Последним Книгохранилищем.

Такое предположение заставило королеву Амики замолчать. В путешествии принца Бифальта в библиотеку было что-то, чего она не понимала. Как ещё можно использовать теургию? Как люди вроде магистра Марроу узнавали, что происходило в Беллегере или в других местах? Как они узнавали, когда нужно было вмешаться, чтобы сохранить принцу жизнь? И как они услышали его, когда он сдался?

Магистр Фасиль продолжила.

– Вы знаете историю короля Бифальта. – По голосу её было заметно, что она едва сдерживает нетерпение. – Вы знаете, что Магистр Авейл обладает даром говорить прямо в сознание любого человека, кого бы он ни выбрал. Он с такой же лёгкостью мог бы направить призыв королю Смегину или кому-нибудь из нуури. Близко его цель или далеко – не имеет значения.

Но он не может слышать чужое сознание. Ни один из магистров не может этого. Теурги не способны читать мысли и выведывать секреты. Мысли следует высказать вслух – и так, чтобы их услышал магистр, обладающий даром слышать на расстоянии.

Такому дару легко может научиться способный ученик, но обладать таким даром – ужасно. Многие из обладающих им сходили с ума или выбирали добровольную смерть. По этой причине магистры почти не практикуют подобную магию. Те же немногие, кто её изучает, должны осознавать степень угрозы, они посвящают себя обучению этому дару и одновременно борьбе с ним, они не овладевают больше никакой другой теургией.

Магистр Фасиль смотрела на королеву Эстию прямо, не отводя взгляда, но голос её смягчился, словно она рассказывала о пережитой ею самой боли.

– Только подумайте, Ваше Величество. Умение слышать любой голос на любом расстоянии означает умение слышать каждое слово везде , где бы оно ни было произнесено. Это невообразимый шум, оглушающий хаос. Неудивительно, что он сводит с ума. Неудивительно, что теурги погибали от этого или выбирали добровольную смерть.