Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 2 [litres]

Вместе с толпой поднимался на холм и Третий Отец. Его медленный шаг позволял другим обгонять его, но королева Эстия полагала, что у монаха впереди еще много времени.

На одном из полей за пределами толпы первый капитан Матт собирал всадников, которым предстояло охранять караван: сто воинов с винтовками и увесистыми ранцами с боеприпасами, а также с луками, стрелами, саблями и кинжалами. На рассвете их нагрудники и шлемы казались тускло-серыми. Когда солнце поднимется достаточно высоко, чтобы его свет отразился от их доспехов, они сразу же засияют. Засияют и осажденные орлы на нагрудниках.

Внизу, с другой стороны холма, люди господина Унгабуэя уже разобрали свой лагерь. Очистили место стоянки, закопав и мусор, и уборные, смели пепел от костров. Не оставив никаких следов пребывания каравана, кроме колеи колес да отпечатков копыт, они теперь готовили повозки, в которых отправятся на юг. Мужчины бегали взад-вперед, проверяя колеса и перекрикиваясь друг с другом на языках, которых Эстия никогда раньше не слышала. Женщины спешили забросить последние связки, бочонки и тюки с припасами в подводы. Большинство путешественников уже сидели внутри, держа наготове поводья. Волы недовольно мычали, пытаясь что-то сказать то ли друг другу, то ли своим хозяевам. Иллиры фыркали, извергая пар: утро выдалось прохладным. Несколько подвод встали в ряд за фургоном Сета Унгабуэя. А над всем этим раздавался басистый, веселый голос Тчуи, словно он говорил на нескольких языках одновременно.

Но последние незапряженные лошади и волы еще топтались возле подвод. Караван пока не был готов начать свой долгий путь к Грани Царства.

В любом случае стрелки первого капитана еще не присоединились к нему. Заместитель генерала Кламата все еще раздавал своим офицерам последние указания. Без сомнения, он хотел удостовериться, что они понимали, где и как следует установить сигнальные посты, чтобы быстро вызвать помощь, если это потребуется. Вернее, когда это потребуется. Тчуи не приведет караван в движение, пока отряд, обещанный господину Унгабуэю, не прибудет на свое место.

Вскоре передний край толпы достиг вершины холма. Здесь люди задержались, с опаской поглядывая на короля, боясь помешать ему. Отрывистым жестом король послал их всех вниз, чтобы они поближе рассмотрели повозки и зверей. Сотни мужчин, женщин и детей обоих королевств потекли к каравану.

Когда первый солнечный луч коснулся гряды холмов, на одном из которых находилась Эстия, тень, укрывавшая караван, стала более глубокой. Вскоре солнце дойдет до фургонов и повозок, но оно не рассеет мрак, сгустившийся над их целью. В каньонах и на перевалах Грани Царства скалы почти везде закрывают небо. Рабочие и механики господина Унгабуэя, как и отряд стрелков, не могли рассчитывать на солнечный свет, который осветил бы то, что их ждет.

Королева Эстия вздрогнула, представив опасность, с которой столкнется караван: засада среди незнакомых гор, жители которых часто подвергались нападениям, неожиданные оползни, тяжелый труд по расчистке дороги до самого того места, где диковинные машины господина Унгабуэя, наконец, смогут выполнить свою работу.

В то время как королева отвлекала себя от своих собственных тревог, воображая не относящиеся к ней опасности, монах ордена Поклонения Многим закончил взбираться на вершину холма. Королева ожидала, что он пойдет дальше, чтобы вернуться на свое обычное место при караване в качестве советника Сета Унгабуэя. Но Третий Отец остановился где-то посередине между ней и королем Бифальтом. Пока отставшие от толпы горожане спешили мимо него, монах стоял в одиночестве, склонив голову, словно читая молитвы.

Возможно, он раздумывал о том, где теперь его место. Хозяину каравана не требовался его совет в горах Грани Царства. А королю Бифальту он уже рассказал все, что знал. Накануне, когда магистр Фасиль пыталась убедить королеву Эстию отправиться в одно место, а честность королевы – ее верность Амике, Беллегеру, своему мужу – звала ее в другое, монах подтолкнул ее к решению, задав вопрос, на который она не смогла ответить: «Как иначе ты сможешь узнать?» Он, похоже, имел в виду, как еще ты сможешь узнать, какой у тебя дар, хочешь ли ты пробудить его и сможешь ли им воспользоваться? Но он мог иметь в виду также и как еще ты сможешь узнать, кто ты? Или даже: как еще ты сможешь узнать сердце своего мужа?

Теперь Третий Отец держался на расстоянии, словно раздираемый верностью к нескольким господам. Если монахи ордена Поклонения Многим никого не судили, они также и воздерживались от принятия чьей бы то ни было стороны.

Когда взошло солнце, слабый ветерок потянулся вдоль гряды к западу. Это был прохладный, сухой ветер с восхитительным запахом иссушенного на солнце песка, словно он дул из той обширной пустыни, которая отделяет Беллегер и Амику от Последнего Книгохранилища и Окружных гор. Конечно, этот легкий запах был иллюзией. Пустыня лежала слишком далеко. И все же ветер заставил королеву Эстию задрожать. Она сильнее натянула на плечи плащ, но дрожь не проходила. Запах спекшегося, мертвого песка казался дурной приметой. Будто это был знак грядущего запустения: того времени, когда враг выжмет все соки из этого королевства.

Караван уйдет, и вряд ли уже вернется.

«Приди ко мне, мой муж, – думала в тишине королева. – Приди, потому что ты выбрал меня и не пожалеешь об этом. Приди, потому что ты сам хочешь услышать и понять то, что я скажу».

Но король Бифальт даже не взглянул в ее сторону. Насколько Эстия могла судить на таком расстоянии, он не замечал ее. Ведь он ее даже не поприветствовал. Вместе с генералом Кламатом и земским начальником Эрепосом Бифальт внимательно вглядывался в караван, словно его собственное будущее и будущее Беллегера зависели от Сета Унгабуэя, а не от королевы Амики. Только принц Джаспид любезно взглянул на Эстию и улыбнулся ей.

Позади нее первый капитан, наконец, отправил стрелков к каравану. Оставив Матта, всадники покинули тренировочное поле легким галопом. Сначала копыта их коней звучно стучали по высохшей грязи, но когда всадники поднялись на склон холма, жесткая трава приглушила стук копыт, и теперь он слышался словно издали. Стрелки и кони, казалось, обрели невесомость. На гребне нагрудники воинов ярко заблестели. Но затем их блеск стал постепенно блекнуть, будто воины, погружаясь в рассветную тень, медленно исчезали из мира Эстии. И когда всадники, наконец, добрались до фургонов и повозок господина Унгабуэя, они выглядели уже совсем призрачными, расплывчатыми, как тени, как мимолетный туман.

Матт медленно ехал наверх, чтобы присоединиться к свите короля Бифальта. И никто, казалось, не замечал присутствия королевы.