Т. Баррон - Семь песен [litres]

Гври едва заметно улыбнулась.

– Возможно, ты рано или поздно освоишь и это искусство. Тогда ты с каждым днем будешь становиться моложе, в то время как окружающие тебя люди будут стареть.

Эта идея заинтриговала меня, но я раздраженно тряхнул головой.

– Это всего лишь мечты. Боюсь, никогда мне ничего не освоить. Только вспомни, какую беду я навлек на собственную мать, когда перенес ее на Финкайру.

– Скажи мне, – попросила Гври, – какой урок ты извлек из того, что произошло?

Снова горы задрожали, как при землетрясении. С ближайшего к нам утеса сорвалось несколько крупных камней. Они с грохотом покатились вниз, поднимая тучи пыли. Я оперся на посох, чтобы не упасть.

– Ну, я узнал, что Прыжок – наверное, как и любая магия, – не всесилен.

– Верно. Даже великий дух Дагда отнюдь не всемогущ! Хотя ему известны самые сокровенные тайны Вселенной, он не в силах вернуть к жизни умершего. – Внезапно на лице Гври появилось выражение боли, словно она вспомнила какое-то давнее печальное событие. После довольно долгого молчания она продолжила: – Ты узнал что-нибудь еще?

Я помедлил, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну… я понял, что нужно тщательно подумать, прежде чем переносить живое существо или вещь в новое место, поскольку это может иметь серьезные последствия. Непредсказуемые последствия.

– И что же заставляет тебя так думать?

Я собрался с мыслями, сжимая шишковатый набалдашник посоха. Ледяной ветер, свистевший над заснеженными хребтами, ударил мне в лицо.

– Потому что, видишь ли, одно действие влечет за собой другое. Если наугад бросить с горы небольшой камешек, не заботясь о последствиях, он может вызвать оползень. Истина такова: все, что нас окружает, взаимосвязано.

Гври звонко рассмеялась, когда мой посох охватило голубое пламя. Снова ее окружила аура золотого света, и одновременно на посохе появился знак – звезда внутри круга. Я провел по символу кончиками пальцев.

– Ты хорошо усвоил свой урок, Мерлин. Каждое событие, вещь и существо играет свою мелодию в великой и чудесной песни звезд.

Вспомнив фразу, которую я прочитал на стене Арбассы, я кивнул.

– Мне хочется лишь одного: освоить магию Прыжка и применить ее прямо сейчас. Ведь я должен как можно быстрее попасть в логово дракона, хотя я пока не знаю, где его искать.

Гври повернулась на восток, и ее длинные волосы замерцали.

– Нужный тебе дракон – тот самый, которого твой дед Туата много веков назад обманом погрузил в зачарованный сон. Но даже могущества твоего деда оказалось недостаточно для того, чтобы выстоять против Балора, стража Лестницы в Мир Иной. Ты действительно рассчитываешь справиться с огром в том случае, если останешься в живых после встречи с драконом и доберешься до врат, ведущих в царство духов?

– Нет. У меня есть лишь слабая надежда.

Женщина с золотыми волосами долго смотрела на меня, не говоря ни слова.

– Логово спящего дракона находится в Потерянных Землях. Это недалеко отсюда, на полуострове, по ту сторону пролива. Между прочим, вблизи логова располагается Лестница в Мир Иной. Хотя сейчас тебе рано об этом думать, ведь прежде чем туда идти, ты должен совершить путешествие на другой конец Финкайры, на Забытый остров.

Я провел пальцами по новой отметине на посохе.

– А ты не могла бы перенести нас к тому месту, где спит дракон?

Глаза Гври вспыхнули ярче.

– Да, могла бы. Но предпочитаю, чтобы это сделал кое-кто другой. Один твой знакомый в состоянии доставить тебя туда почти так же быстро, как я.

Мы с Рией обменялись изумленными взглядами.

Звезда указала на унылого шута, распростертого на куче хвороста.

– Я имею в виду вашего спящего друга.

– Бамбелви? Ты шутишь?

Гври весело расхохоталась.

– Нет, я говорю не о нем, хотя, мне кажется, он еще продемонстрирует вам кое-какие неожиданные способности. – И она снова махнула рукой в сторону шута. – Я имела в виду спящего друга под ним.

Не успел я спросить, что это означает, как свет Гври начал становиться все ярче и ярче; наконец, он сделался таким ослепительным, что даже я, с моими незрячими глазами, не смог больше смотреть на нее. Последовав примеру Рии, я отвернулся. Несколько мгновений спустя свет погас. Мы обернулись и обнаружили, что Гври Золотые Волосы исчезла.

И в этот момент куча веток и листьев зашевелилась.

Ветки и прочий мусор разлетелись, и спящего Бамбелви подбросило в воздух. Бубенчики воинственно загремели, и нам показалось, что мы угодили в кузницу. Шут завопил, заглушая рокот, доносившийся из долины, а мы с Рией, ошеломленные этим невероятным зрелищем, завопили еще громче.

Расшвыривая сучья, листья, ветки папоротника, куча мусора накренилась, повернулась – и села! Появились две волосатые ноги, огромные ручищи стряхнули с себя листву. Затем возникла голова с круглыми розовыми глазами, рот невероятных размеров открылся в зевке. Рядом с глазами торчал чудовищный нос в форме картофелины.

– Шим! – хором воскликнули мы с Рией.

Захлопнув рот, великан удивленно уставился на нас. Протер глаза, посмотрел еще раз.

– Вы быть сон? Или вы на самом деле?

– Мы здесь на самом деле, – ответил я.

Шим недоверчиво почесал нос.

– Истинно, правда, честно?

– Истинно, правда, честно. – Риа шагнула вперед и похлопала великана по ступне, которая была длиннее ее самой. – Как здорово встретить тебя снова, Шим.

Великан, ухмыляясь от уха до уха, осторожно протянул руку, и мы забрались к нему на ладонь.

– Я думает, что я по-прежнему спать! Но это была вы, правда вы. – Он приблизил лицо и принюхался. – Вы пахнешь хлебом. Хорошая хлебом.

Я кивнул.

– Это хлеб-амброзия. Такой же, как тот, которым нас угощал Каирпре у себя дома. Помнишь, добрый Шим? Жаль, что мы не принесли тебе краюху! Но, видишь ли, мы торопимся. Очень торопимся!

Великан снова поскреб бесформенный нос.

– Ты, как всегда, полны безумия?

– Можно и так сказать.

– С самого того день, когда мы в первый раз знакомиться, ты все время полны безумия! – Великан разразился громоподобным хохотом, раскачиваясь взад-вперед на поросшем травой холмике. От этого звука штук пять камней сорвались с утеса и, подскакивая, покатились в долину. – С того день, когда нас из-за твоя чуть не ужалило тысячи пчел.

– И когда ты был всего лишь болтливым гномом, облепленным медом.

Риа, которой удалось приподняться и встать на колени на мягкой мясистой ладони, вмешалась в разговор:

– Ты был таким маленьким – я была совершенно уверена в том, что ты гном.

В розовых глазах Шима сверкнула гордость.

– Я больше не быть маленькое.

Очередной мощный удар молота обрушился на скалу, и горный хребет содрогнулся до основания. Даже могучая рука Шима закачалась, словно дерево на ветру. Мы с Рией уцепились за его большой палец, чтобы не свалиться.