Т. Баррон - Семь песен [litres]

Великан нахмурился.

– Они трудится вовсю там внизу. Меня просила принесть ветки для готовки ужин. – Внезапно выражение его лица сделалось робким и виноватым, как у нашалившего ребенка. – Я только хотел повалять себя в ветках, дремал самую малость! Совсем коротко подремал.

– Очень хорошо, что ты здесь заснул, – ответил я. – Нам нужна твоя помощь.

Долгий страдальческий стон донесся из вороха веток в дальней части холмика. Прежде чем я успел открыть рот, Шим протянул свободную руку и вытащил Бамбелви, держа его за тяжелый плащ. Плаксивый шут, облепленный мохнатыми ветками папоротника и мелкими сучками, наморщил лоб и все свои многочисленные подбородки. Он выглядел едва живым – казалось он вот-вот испустит дух.

Риа озабоченно оглядела шута, который раскачивался, цепляясь за плащ.

– Видел, как он взлетел в воздух, когда Шим проснулся?

Я ухмыльнулся и язвительно добавил:

– Может, это была одна из тех способностей, о которых говорила Гври?

– О-о, – простонал Бамбелви, держась за голову. – У меня голова раскалывается… словно один из тех камней, которые только что скатились отсюда в долину! Должно быть, я свалился с этой кучи…

Шут наконец понял, что его держит за шиворот великан, и он начал дергаться и колотить по гигантскому большому пальцу, подцепившему его за плащ.

– Помоги-и-ите! Меня сейчас съедят!

Шим закряхтел и покачал головой, глядя на растрепанного шута, похожего на чучело.

– Ты есть не слишком вкусная, это легко видно. Я ни за что бы тебя в рот свой не положу.

Я помахал Бамбелви.

– Не бойся. Этот великан – наш друг.

Бамбелви, который раскачивался перед носом Шима, продолжал дико жестикулировать.

– Какая трагедия! – выл он. – Мое редкостное чувство юмора и неисчерпаемая мудрость, все это навеки исчезнет в желудке великана!

Шим поднес его к ладони и отпустил. Бамбелви, словно куча тряпья, рухнул рядом со мной и Рией. Он с трудом поднялся на ноги, неловко замахнулся, целясь в нос Шиму, но споткнулся и снова шлепнулся ничком.

Лицо Шима озарила широченная ухмылка.

– По крайним мерам, он есть забавные.

Бамбелви, который снова пытался подняться на ноги, замер.

– Ты правда так считаешь? Я настолько забавный, что могу тебя рассмешить?

– Не настолько, – прогремел Шим. Голос у него был такой могучий, что нас всех едва не сдуло с его ладони. – Тебя хватает лишь на то, чтобы я улыбаться.

Шут, в конце концов, поднялся и наморщил лоб от усилий, пытаясь одновременно удержаться на ногах, расправить плечи и разгладить плащ.

– Ты хороший великан. Ты умнее, чем мне показалось на первый взгляд. – Он неловко поклонился. – Меня называют Бамбелви Весельчак, и я служу шутом у…

– Ни у кого он не служит!

Не обращая внимания на возмущенные взгляды нашего артиста, я обратился к Шиму:

– Нам требуется твоя помощь. Нам нужно попасть в логово спящего дракона, того самого, которого Туата одолел много лет назад. Это где-то на другой стороне пролива.

Ухмылка великана погасла, усиливающийся ветер завыл над утесами.

– Ты должны быть шутить.

– Боюсь, что он вовсе не шутит, – вмешался Бамбелви, который снова впал в свое обычное мрачное состояние духа. – С таким же успехом ты можешь съесть нас всех прямо сейчас, пока мы не достались дракону на обед.

– Но если это спящий дракон, – удивилась Риа, – чем он может быть для нас опасен?

– Всем, чем угодно, – прогудел Шим, и его неимоверных размеров тело закачалось, как гигантское дерево на ветру. – Для начала, дракон все еще есть голодная, даже когда он спать. А потом, он хоть сейчас могла проснуться. – Великан задумчиво помолчал, наклонив голову набок. – Никто не знают, когда сонное заклинание Туаты перестать действует и дракон просыпается. Хотя я слыхали легенды, будто это случится в самый темный день истории Финкайры.

Бамбелви вздохнул.

– То есть в любой день моей жизни.

– Цыц! – Я поднял взгляд на Шима. – Ты сможешь отнести нас туда прямо сейчас?

– Хорошо, будь по-твоему. Но это безумие! Наверняка, определенно, совершенно. – Обведя взглядом холмик, усыпанный ветками и листьями, он прикусил толстую губу. – Но прежде мне надобно приносить эти ветки вниз, в Варигаль.

– Оставь это, прошу тебя, – взмолился я. Я поднял голову к вечернему небу, боясь увидеть узкий серпик убывающей луны. – Сейчас дорога каждая минута, Шим. У меня почти не осталось времени.

– Ладно. Думаю, я все равно уже опоздали с этими глупая дровами.

– Значит, ты нам поможешь?

Шим вместо ответа поднялся и сделал широченный шаг через гребень горы. Нас тряхнуло, и мы, потеряв равновесие, повалились друг на друга на его ладони. Расцепиться и распутать одежду было нелегко, потому что великан на ходу сильно раскачивался, но мы с Рией справились. Голова и плечи Бамбелви, напротив, оказались туго обмотанными плащом. К счастью, в то время, пока он старался высвободиться, его бубенчиков не было слышно.

Мы с Рией подползли к краю ладони Шима и попытались разглядеть местность сквозь щели между его пальцами. Ветер бил в лицо, и пейзаж внизу менялся на глазах. Шаги Шима были такими широкими, что пение великанов и грохот стройки вскоре затихли вдали. Он шагал по полям, усыпанным валунами, словно это были россыпи мелкой гальки, и крушил каменные преграды могучими ножищами. Горные перевалы, которые мы преодолевали бы несколько дней, он перешагивал за пару минут. Бездонные зияющие расщелины он перемахивал с легкостью кролика, прыгающего через ручей.

Прошло немного времени, и местность стала ровнее. Заснеженные хребты сменились поросшими лесом склонами, горные долины превратились в обширные луга, усыпанные пурпурными и желтыми звездочками цветов. Шим остановился только один раз, чтобы подуть на ветви яблони, и нас осыпало плодами. К Бамбелви еще не вернулся аппетит, но мы с Рией жадно набросились на яблоки.

Шим шагал с такой скоростью, что мне лишь мельком удалось разглядеть приближавшуюся синюю полосу, а в следующий миг он уже шлепал по воде. Еще минута – и великан очутился на середине пролива. Вокруг суетилась и кричала стая чаек. Раздался его мощный голос, и птицы разлетелись прочь.

– Я помнить, как ты переносишь меня через бушующая реку.

– Точно! – заорал я во все горло, чтобы перекричать свист ветра и крики чаек. – Пересечь ту реку было так трудно, что мне пришлось нести тебя на плече.

– Сейчас так уже не получится! Наверняка, определенно, совершенно!

Подняв голову, я устремил свой «внутренний взор» на противоположный берег пролива. На горизонте я разглядел линию темных холмов, зазубренных и острых, словно обломки зубов. Потерянные Земли. В ушах у меня вновь прозвучали слова Каирпре об этих местах. «Не исследованные и не нанесенные на карту». Это было неудивительно, если вспомнить о том, что где-то среди черных холмов спал могучий, смертельно опасный дракон. Моя рука машинально потянулась к эфесу меча.