Ники Пау Прето - Корона из перьев [litres]

Снова вспомнились слова Тристана: «У тебя есть другие силы, ты знаешь».

Какие же? Чем поможет сильный анимаг, когда крепость в осаде?

И тут, словно отвечая на вопрос, в памяти всплыли другие слова Тристана: «Если уж фениксы решили биться… может, и остальные звери захотят?».

Сердце заколотилось в груди. Вероника быстро обернулась и позвала:

– Тристан!

Побежала к нему. Он в это время помогал Ронину вытряхивать из бочки камни и прочий мусор – прямо на головы лезущим вверх солдатам. Тяжело дыша, он оставил товарища завершать работу, а сам подошел к Веронике.

– Мы потеряли обеих, – сказал он, запуская грязную руку в волосы, оставляя на лбу разводы крови и копоти. В глазах у него горел дикий огонь, а руки дрожали не то от страха, не то от возбуждения.

– Знаю, – ответила Вероника, и тут над звуками сражения раздался оглушительный треск: часть ворот рухнула, взметнув облако дыма, и единственное, что теперь сдерживало солдат, было пламя да защитники, стреляющие в проем из луков и мечущие туда копья. Ворота обвалятся полностью – это был лишь вопрос времени.

– Тристан, – напомнила о себе Вероника. – У меня есть мысль, только… безрассудная.

Знакомая фраза заставила его сосредоточиться. Теперь он слушал ее внимательно.

– Ты говорил, что моя самая большая сила – в магии, – продолжала она торопливо, а мимо носились люди: пользуясь перерывом, пока замерла атака, они спешили сменить позиции и пополнить запасы. – Но она не только у меня – она у всех. В крепости полно анимагов, да и животных тоже. Если уж фениксы решили биться… может, и остальные звери захотят?

Тристан понял, к чему она ведет, и глаза у него заблестели. Не все обитатели Гнезда анимаги, но большинство этим даром владеют. И если они объединятся с младшими обитателями крепости: от мелких мышей и голубей до могучего Вихря…

– Вместе, – добавила Вероника, – нас больше, чем солдат.

Тристан кивал и кивал, с каждым разом все решительней. И вот наконец он чуть заметно улыбнулся:

– Давай.

Обернувшись в сторону двора, он сложил ладони рупором и как можно властнее попросил внимания. Через считаные мгновения на стену взлетят очередные крюки, и новая волна солдат попытается пробраться в крепость. Фениксы замедлили захватчиков, но с каждым заходом они воспламенялись все медленней, к тому же они потеряли двоих, и силы были на исходе.

– Защитники, – обратился к своим людям Тристан, оглядел их, покрытых кровью и потом, находящихся на грани отчаяния. Звуки битвы у ворот звучали странно на фоне тишины, окутавшей крепость, и в то же время все понимали, что это – затишье перед бурей. – Мы перепробовали всякое оружие и тактику, кроме одной. Кто мы с вами? Солдаты, ремесленники и повара, а прочие – подмастерья наездников и конюхи. – Взгляд его золотисто-карих глаз коснулся Вероники, и он продолжил: – Но эти деления условны, ведь все мы – частички целого. Мы анимаги, и откуда бы мы ни происходили, мы едины, и объединяет нас это место, наш дом. А еще нас роднят способности. Сегодня я просил фениксов примкнуть к нам в битве, и они бьются на нашей стороне. Попросим же и остальных обитателей крепости помочь – вдруг они согласятся?

Над двором, словно подгоняемые ветром листья, пронеслись шепотки. Вероника закрыла глаза и, ослабив защиту, расширила сознание. Вот оно: защитники сбиты с толку и не уверены, а вот животные услышали призыв Тристана, ощутили его намерения и усилившееся магическое влияние – и отвечали.

– Мы не станем принуждать их, – твердо предупредил Тристан, – но если они решат нам помогать, мы направим их и объясним, в чем для них опасность. Как и в повседневной жизни, животные сделают нас сильнее: от фениксов до почтовых голубей, от боевых скакунов до гончих – помощь любого, даже малого союзника, пригодится.

Вероника огляделась: многие животные испугались, они предпочли бы спрятаться среди стропил, в темноте, в тихих подвалах, а вот другие… Мало-помалу они выходили, протискиваясь под ногами, садясь на плечи или карнизы. Услышав со стороны конюшен ритмичные удары, Вероника нащупала знакомое упрямое сознание Вихря. Он вот-вот готовился выломать калитку стойла, раз никто не спешил его выпустить.

Подавленное настроение, которое еще недавно царило в крепости, переменилось… Люди не то чтобы ощутили надежду, но и отчаяния они больше не испытывали. А это уже кое-что.

– Если объединимся, – произнес Тристан, – то покажем имперским солдатам, на что мы способны.

Едва он закончил речь, как о стену ударился и заскрежетал очередной крюк. Миг – и защитники встрепенулись. Вероника побежала вниз по ближайшей лестнице, чуть не спотыкаясь о кошек и собак, бежавших навстречу. Ворвавшись в конюшни, она принялась отпирать все стойла подряд; воздух кишел голубями и воробьями.

Выйдя наружу, Вероника увидела, как ее очередной безрассудный план претворяется в жизнь. Она, как могла, помогала, рассылая стаи птиц налево и своры собак направо. Она уже готовилась попотеть, но животные сами рвались в бой.

Голуби выцарапывали глаза лезущим на стены солдатам, а соколы с клекотом пикировали, разрывая клювами и когтями плоть.

Веревки – и ничего еще не подозревающих солдат, которые только перелезли стену, – резали уже не усталые селяне с зазубренными кухонными ножами, а драли когтями кошки. Волна собак и коней понеслась через потайную дверь позади стойла в поселок.

Вероника взобралась на стену – и вовремя, потому что увидела, как какой-то солдат решил попытать счастья и сунулся в прореху в воротах… и на него, сбив с ног, накинулась огромная гончая.

Ламы несли припасы и оружие, а кони тащили тяжелые балки и телеги, с помощью которых стали укреплять баррикаду под воротами. Даже Воробейка рубила трос с крюком, а Чирик рядом клевал и тянул распустившиеся волокна.

Сердце исполнилось победного ликования. Драться бок о бок с друзьями-животными было жутко, но казалось правильным. Они – прирожденные союзники анимагов, и, как и сказал Тристан, вместе люди и звери сильнее. Пусть империя думает, что анимаги без Укротителей слабы и беззащитны, но они покажут, как опасно их племя.

Как и помощь фениксов, подмога прочих животных пришлась кстати… на время. У Вероники сердце чуть не оборвалось при виде пронзенного копьем пса. Сердце сжималось всякий раз, как стрела сбивала очередного голубя. Куда бы она ни посмотрела, всюду видела окровавленные перья и шерсть; всюду лежали мертвые звери и птицы.

Фениксы по-прежнему кружили над крепостью и пикировали на солдат, но после гибели Ксо вели себя осторожнее. Даже Ксепира слегка утратила боевой запал.