Ники Пау Прето - Корона из перьев [litres]

Стрела попала точно в цель – прямо в сердце солдату на баррикаде.

Тристан моргнул и уставился на Веронику, а у нее возникло неестественное ощущение, будто она одновременно и видит эмоции на его лице, и переживает их. Удивление, смущение и, наконец, жгучую волну благодарности. Набрав полную грудь воздуха, он удивленно и восторженно рассмеялся.

Связь наконец прервалась, но Тристан этого не почувствовал. Для него все это было стечением обстоятельств: рука Аниянкэ или же просто удача, дар Тэйке, – а вот Вероника видела в этом нечто большее. Для нее это была возможность.

Пока Тристан стрелял из лука, она подивилась тому, как еще можно использовать тенемагию.

Но как бы отчаянно они ни бились, солдаты не прорвались через хлипкую баррикаду лишь по одной причине: Ксепира то и дело проносилась над взрытым и усеянным телами полем. Всякий раз, как она пролетала мимо, Вероника, затаив дыхание, ждала, что вот теперь в нее попадут из лука, вот теперь ее убьют.

Когда сквозь завесу дыма пробился серый свет утренних сумерек, мир стал напоминать сон: звуки и цвета сделались какими-то приглушенными.

Ксепира все реже нападала на солдат. Чувствовалось, что она устает, и враг воспользовался этим: она пролетела над полем и начала подниматься по дуге в небо, и в это время они поспешили в атаку.

Сквозь испещренную хлопьями пепла дымку на них неслась толпа врагов. Вероника и остальные приготовились встретить удар, понимая: на этот раз солдаты прорвутся. Их было слишком много, да и момент они подгадали.

Отбросив доску, Вероника подобрала с земли брошенное кем-то копье. То же сделал и Тристан: отбросив лук, подобрал вражескую секиру. Их с Вероникой взгляды встретились.

Между ними снова наладилась связь, и чувства Тристана потекли пульсирующим потоком. Она стала ему другом, товарищем, равной ему. Ее желание, несбыточная мечта осуществилась.

А он не хотел видеть ее смерть и потому ринулся вперед – в дым, навстречу солдатам.

Навстречу смерти.

Вероника открыла рот, пытаясь дотянуться до него душой и телом, но те же инстинкты, что мгновения назад спасали Тристану жизнь, от страха ослабли. Вероника двигалась слишком медленно: рука ее схватила воздух, а разум уцепился за ускользающие лоскуты его сознания. Миг – и Тристана нет, а она смотрит ему в спину.

Вероника хотела уже бежать за ним, но тут кто-то врезался в нее сбоку. Отпихнув ее в сторону, к воротам летел Вихрь. Кто-то – не то Джана, не то просто конюх – облачил его в полную броню. Пластины стали и кожа отражали тусклый свет. Солдаты застыли, и Тристан, смущенный их испугом, обернулся – как раз вовремя, увидел, как Вихрь смял на бегу с полдесятка захватчиков. Конь принялся обегать его плотным кругом, защищая со всех сторон, а Тристан только и мог, что стоять и смотреть на него, едва не выронив секиру.

Вихрь кружил, успев затоптать еще несколько солдат, а потом замедлился, давая Тристану вскочить в седло.

И вот когда он уже нес седока назад к воротам, запел рог.

Прозвучал он тихо, и Вероника решила, будто ей показалось. Все кругом замедлились, затем остановились – даже солдаты прислушались. А пение рога разнеслось над вершиной горы во второй, третий, четвертый раз.

Ксепира в небе издала протяжный чистый крик – призыв.

Секунда тишины – и вот издалека раздался тихий ответ. Звучали в нем не тревога или страх… То было приветствие.

Остальные кружившие над крепостью фениксы вторили Ксепире, и вскоре уже воздух наполнился пением волшебных птиц.

Тристан изогнулся в седле, присматриваясь к горизонту: вдали облака окрасились розовым и пурпуром в преддверии рассвета, а совсем близко на их фоне виднелись дрожащие точки, с десяток – они приближались, оставляя за собой сверкающие огненные следы. Тристан издал громкий радостный крик.

Наездники вернулись.

Больше всех из яростных и грозных первых наездниц любили Нефиру и Каллисту.

Отважные! Величественные! В полете они держались вместе, точно крылья одной птицы, и бились, точно две руки одного воина.

Безупречен и прочен был их союз, они сделались единым существом, одним человеком, навеки связанным.

К тому времени, как наездники достигли крепости, солдаты разбежались. Те же, кто не успел, пали от рук воспрявших духом защитников – при виде вернувшихся сияющих воинов они с новыми силами кинулись на врага.

Лицо Тристана осветилось, когда он увидел среди вернувшихся отца: в грязи, крови, но живой, он вел своих людей безупречно и четко. Вернулись, кажется, все, хотя присмотреться Вероника не успевала. Дозоры разделились: один защищал стену, второй преследовал солдат, бежавших вниз по склону.

К тому времени, как над далекими пиками наконец показалось солнце, был оборван последний трос и убит последний солдат. Вероника огляделась: ошеломленная, она не верила, что они победили.

В ушах слегка звенело: крики и лязг сменились низкими голосами и громким топотом. Стражники и селяне осматривали поле битвы, подмастерья отзывали фениксов из крепости – обратно в Гнездо. Веронике же хватило заглянуть Тристану в глаза, чтобы понять: ему надо задержаться и переговорить с отцом.

– Гляну, как там Рекс, – сказала она, не давая ему задать вопрос, а в небе у них над головами пронесся поток алых перьев, среди которых мелькнули пурпурные. Ксепира.

Тристан как-то странно взглянул на нее, и не успела она ничего сообразить, как он сгреб ее в медвежьи объятия. Обнимал он ее на сей раз иначе, не как тогда, на полосе препятствий, вдохновленный успехом. Сейчас он дрожал и словно бы цеплялся за нее, готовый рухнуть на месте.

И если первые объятия показались Веронике глотком холодной воды в жаркий день, то эти больше напоминали спасительный ливень посреди пожара.

От Тристана пахло потом и дымом, зато он был цел и невредим. Живой. Каким-то образом они выжили. Тристан, дрожа, вздохнул, прижав ее к груди, и наконец отпустил. Отошел на шаг и, кивнув в знак благодарности, смешался с толпой.

Провожая его взглядом, Вероника ощутила, как поднимается в душе буря эмоций. Теперь, когда бой окончен, придется иметь дело с последствиями: предательство Вал – как оно на ней скажется? Как станет к ней относиться Тристан? Откроет ее тайну отцу или сохранит? Да и важно ли это теперь? Вероника же на глазах у всей крепости управляла самкой феникса – кто-то да захочет узнать, кто она такая.

По пути к Гнезду Вероника оглядывала погром: всюду боль, кто-то шел сам, кого-то несли – как людей, так и животных. Оказалось, что феникс, скорбевший о Ксо, – ее сын, – принадлежал Летаму, и тот до сих пор не сумел вернуть его.