Маргарет Оуэн - Спасти Феникса [litres]

– Вы знали! – осуждающе воскликнула Фу, складывая все ужасные детали в единую картину. – И поэтому сбежали.

Жасимир категорично покачал головой.

– До сих пор это казалось невозможным. Все три лебединых чародея на учете, у нее нет знака, и мы с Тавином сами были свидетелями на свадебной церемонии. Мы не знали, что она теряет свое наследное право лишь на одну луну. Клянусь, я обратился к твоей стае потому, что Русана стала союзницей Олеандров, и только поэтому.

Фу бросила сердитый взгляд себе под ноги.

– Больше ничего не хотите мне рассказать? Типа, что у Клокшелома есть родственник, еще более противный, чем он сам? Что король – это на самом деле две гадюки под дорогой мантией?

– Я по-прежнему не представляю, что имела в виду Виимо, говоря про «гастов», – сказал Тавин.

– Я тоже.

Живот Фу свело. Па учил ее призывать лебединый зуб скорее из принципа, поскольку у них в запасе их было мало, и все по большей части бесполезные. Однако за те считаные разы, когда она заглядывала через искорку в жизнь мертвого лебедя, она не слышала даже шепота о гастах. И это, как и многое другое, сулило беду.

Снова повисло зловещее молчание, пока Фу прикидывала, сколько еще новых бед должно прибавиться к тем, что уже тяготили ее мысли.

Ее отвлекло восклицание Тавина:

– А я хочу знать, кто из нас этот самый Писун?!

Он больше не хотел быть Вороной .

Фу катала зуб Подлеца между пальцами с тех пор, как они на закате устроили у дороги привал, катала так долго, что в пальцах образовались бороздки. Не прекращала катать и сейчас, глядя на костер и не замечая остывавший рядом с ней в миске недоеденный ужин.

Подлец был рожден стать вождем, как и она. Однако он согласился все это отдать в обмен на то, что хотел.

Она пыталась представить, каково ему было.

– Что, если… – отвлек ее от размышлений голос Жасимира. – Что, если мы пойдем к Соколам? Я имею в виду до Триковоя.

Фу прикрыла глаза. Она понимала, почему принц спрашивает. Понимала, какой смысл он в это вкладывает. Но десять заложников и один предатель весь день висели бременем на ее душе, и она хотела лишь доесть ужин и дотянуть до рассвета без ссор.

Тут, к ее удивлению, заговорил Тавин.

– Мы не можем доверять Соколам.

Фу вытаращилась на него.

Жасимир тоже. Лицо его темнело.

– Тогда зачем мы вообще премся в Маровар?

– Потому что Соколы Маровара подчиняются генералмейстеру.

– Они все подчиняются тете Драге. Если мы отыщем лиговую метку, я могу просто сунуть руку в огонь, чтобы доказать, что я Феникс, и…

– Мы никогда не подойдем так близко, – отрезал Тавин. – Мы выглядим как Вороны. В лучшем случае они поднимут нас на смех. В худшем же… Ты видел, что они сделали в Чепароке.

Фу понимала, что он имеет в виду не только взятки. Однако то, что это говорит он, сбивало ее с толку.

– Не все Соколы плохие, – возразил Жасимир. – Ради мертвых богов, Тав, ты же сам Сокол!

Тавин покачал головой.

– Чтобы нас убить, всех Соколов не потребуется. Хватит и одного. Как только мы доберемся до Маровара, я пошлю почтового ястреба к генералмейстеру, но здесь я не доверяю… – Он оборвал себя, затаил дыхание и закрыл глаза. – Я не доверяю нашу защиту другим Соколам.

Над костром повисла напряженная тишина.

Фу крутила в пальцах зуб Подлеца, пока не стало больно. Никогда больше не сжигать трупы, никогда не иметь дела с Олеандрами. Мы забудем, что он был Вороной .

– Отлично, – в конце концов сказал принц. – Зная Русану, думаю, она захочет завладеть троном в день летнего солнцестояния через две луны, как поступил бы истинный Феникс. У нее остается полторы луны на то, чтобы… убрать отца. – Фу склонила голову набок. – Неделя – на похороны отца, еще неделя – на полную церемонию коронации. На меньшее она не согласится. Так что, если мы не доберемся до Маровара к концу Павлиньей луны…

– …С королем Суримиром случится беда на охоте, – закончил Тавин.

Павлинью Луну сменяла Луна Воронья. Затем в день солнцестояния Луна Феникса начинала новый год. Воронья Луна означала, что придорожные торговцы будут продавать амулеты, отпугивающие грех, – месяц на то, чтобы избавиться от глупостей и неприятностей, от скудного причастного и вспыльчивого характера.

Воронья Луна была горазда на трагедии, типа король, падающий с высокого лестничного пролета. Фу нахмурилась.

– Русана что, наследует трон сразу после него? Несмотря на то что у короля был брат?

– Несчастный случай на охоте, – усмехнулся принц Жасимир.

– Но разве у твоего дяди не было дочери?

– Несчастный случай на охоте.

Фу долго, не отрываясь, смотрела на принца.

– Как, ты говоришь, королева попытается от тебя отделаться?

Тавин кашлянул в кулак. Прозвучало странным образом похоже на «случай на охоте».

– Может, стоит на некоторое время отложить охоту, – сказала Фу.

Тавин открыто рассмеялся. Жасимир, как ни странно, прикрыл улыбку ладонью. Фу не могла припомнить, когда видела его улыбающимся последний раз.

Она тоже не сдержала ответной ухмылки. Вероятно, все не так уж плохо, во всяком случае, на какое-то время. Они не были ее родичами, но острые края их напыщенности пообтесались до приемлемых пределов.

Жасимир отставил пустую миску.

– Я подежурю.

– Нет, – возразил Тавин с проворством захлопывающихся ворот. – Предоставь это нам с Фу.

Принц насупился.

– Ты же знаешь, мать не хотела, чтобы я был мертвым грузом.

– Она хотела, чтобы я делал свое дело, – упрямо напомнил Тавин. – Благодаря этому ты все еще жив.

– В замке у тебя это прекрасно получалось.

– Мы не в замке.

Взгляд принца задержался на Фу. Он насупился сильнее.

– Делай, как знаешь.

Он раскатал свою спальную подстилку и улегся, не произнеся больше ни слова.

Фу разделяла опасения Тавина. Если принц один останется в карауле, Стервятникам не составит труда его похитить. Была она уверена и в том, что эта ссора окажется не последней.

Она крутила холодный зуб Подлеца в пальцах туда-сюда. Довольно скоро Тавин прервал молчание.

– Есть хоть малейший шанс, что до Маровара ты сможешь поддерживать чары?

Фу скривила губы и потянулась к зубному мешочку Па. Среди Павлинов было немало колдунов, однако они с еще большим рвением старались платить как можно дешевле.

– Пожалуй, Па… хмм… недооценил наш запас, – призналась она. – Ты хочешь снова походить на принца?

– Мы не знаем, с чем имеем дело. И я его двойник не просто так.

– «Да» я так и не услышала, – заметила Фу.

Тавин не стал уточнять. Она выловила из мешочка зуб павлиньего чародея и села перед Соколом на колени.

Вызванная ею к жизни искорка хихикнула. Павлинья фрейлина, которая запускала причудливые иллюзии в королевской детской, чтобы добиться расположения королевы. Чем взрослее она становилась, тем больше жестокость и тщеславие разрушали ее, оставляя череду побитых слуг, обманутых торговцев и пухнущих сундуков. Когда за ней пришла чума, она погрузилась в собственные бредовые грезы, по-детски радуясь им до тех пор, пока лезвие Па не коснулось ее горла.