Рейчел Хартман - Серафина [litres]

– Тяжело, что она оставила вас такой юной. Моя мама тоже оставила меня. Но она жила не зря. Какое чудесное наследие она оставила вам!

Наследие. На моей руке, вокруг моей талии и разбросанное в моей голове? Улюлюкающая шкатулка воспоминаний, которая, как я боялась, могла распахнуться в любой момент?

– Она подарила вам способность касаться душ людей, – с добротой сказал он, – каково быть такой одаренной?

– Каково быть незаконнорожденным? – вырвалось у меня.

Я в ужасе прижала ладонь ко рту. Я чувствовала, что это случится, но не знала, что арбалет заряжен этой стрелой, специально подобранной, чтобы ударить по больному. Какая часть меня изучала его, накапливая знание, чтобы применить его как оружие?

С его лица исчезли все эмоции. Внезапно принц показался незнакомцем, его взгляд стал чужим и холодным. Он вытянулся, принимая защитную позу. Я отшатнулась на шаг, словно он толкнул меня.

– Каково это? Вот так, – сказал он, сердито показав на расстояние между нами. – Почти всегда.

Затем он ушел, словно его унес ветер. Я стояла во дворе одна, понимая, что не поговорила с ним об Орме. Мое раздражение из-за того, что забыла об этом, бледнело по сравнению со всеми другими эмоциями, желающими прорваться наружу, поэтому я цеплялась за него так крепко, словно это кусок бревна в бурном море. Каким-то образом мои уставшие ноги донесли меня до дворца.

Тем вечером я нашла утешение в обыденности и рутине ухода за своим садом. Я надолго задержалась на краю ущелья Громогласа, глядя, как он строит палатку из камыша и сброшенной кожи Пандовди. Громоглас, после того как и мисс Суетливость, теперь казались четче, как я увидела его в настоящем мире. У него были длинные и ловкие пальцы и печально опущенные плечи.

Фруктовая Летучая Мышь все еще оставался единственным гротеском, который смотрел на меня. Несмотря на мою просьбу оставаться в роще, он пришел и сел рядом со мной на краю ущелья, болтая своими худыми коричневыми ногами над краем. Я поняла, что не против. Я подумывала взять его за руки, но одна только мысль об этом угнетала меня. У меня было достаточно забот на данный момент. Он никуда не уходил.

– Кроме того, – сказала я ему, словно мы только что вели разговор, – учитывая, как все идет, мне нужно просто дождаться, когда ты наткнешься на меня.

Он ничего не ответил, но его глаза сияли.

На следующее утро я медленно мылась и смазывала маслом чешую. Я боялась урока с принцессой Глиссельдой. Киггз точно поговорил с ней обо мне. Но когда я наконец пришла в южные покои, ее там не было. Я села за клавесин и стала играть, чтобы успокоиться. Тембр этого инструмента для меня – музыкальный эквивалент теплой ванны.

Сегодня он был холоден.

Прибыл посланник с сообщением от принцессы, которая отменила занятие без объяснений. Я долгое время смотрела на записку, словно почерк мог рассказать мне о ее настроении, но я даже не была уверена, что она сама это написала.

Меня наказывали за оскорбление ее кузена? Это казалось возможным, и я, конечно, это заслужила. Я провела остаток дня, пытаясь отогнать мрачные мысли. Я занялась своими обязанностями с Виридиусом (хандря), репетировала симфонию государственных песен (дуясь), присматривала за построением сцены в большом зале (сердясь), заканчивала программу выступления на приветственной церемонии (жалея себя), которая должна была состояться всего через два дня. Я занялась работой (на взводе), чтобы избавиться от (кислых) чувств, приходящих, как только я останавливалась.

Наступил вечер. Я направилась в северную башню на ужин. Самый быстрый путь от покоев Виридиуса проходил мимо государственных покоев: королевского кабинета, тронного зала, палаты совета. Я всегда проходила здесь быстро. В этом месте часто бывал мой отец. Этим вечером, словно прочитав мои мысли, папа вышел из палаты совета и остановился прямо на моем пути, разговаривая с самой королевой.

Он увидел меня – мы с папой, словно коты, чувствовали друг друга, – но притворился, что не заметил. У меня не было настроения быть униженной, когда королева покажет ему на меня, думая, что тот не приметил дочь, поэтому я свернула в маленький боковой коридор и подождала на другой стороне статуи королевы Белондвег. Не то чтобы я пряталась, но и встречаться с кем-либо мне не хотелось. Другие сановники вышли из комнаты: дама Окра Кармин, леди Коронги и принц Люсиан Киггз. Все они прошли мимо моего коридора, даже не заглянув в него.

Веселый голос за моей спиной спросил:

– За кем шпионишь?

Я подпрыгнула. Принцесса Глиссельда, сияя, смотрела на меня.

– Из зала совета ведет потайная дверь. Я прячусь от этого иссохшего кабачка, леди Коронги. Она уже прошла?

Я кивнула, пораженная, что принцесса Глиссельда была все такой же непробиваемой и дружелюбной. Она практически пританцовывала от удовольствия, и ее золотые локоны порхали вокруг лица.

– Мне жаль, что пришлось пропустить сегодня урок, Фина, но мы были ужасно заняты. У нас только что состоялся самый увлекательный совет, и я выглядела очень умной, во многом благодаря тебе.

– Это… это чудесно. Что произошло?

– Сегодня в замок приехали два рыцаря! – Она едва могла сдерживаться, ее руки метались, как две взволнованные птички. Они слегка коснулись моей левой руки, но мне удалось сдержаться и не отпрыгнуть. – Они утверждают, что заметили бродячего дракона, летающего по деревне в своем естественном образе! Разве это не ужасно?

Так ужасно, что она широко улыбалась от уха до уха. Она была странной маленькой принцессой.

Я поняла, что тереблю свое чешуйчатое запястье. Я быстро сложила руки на груди.

– Пропала голова принца Руфуса, – сказала я полушепотом, думая вслух.

– Словно ее откусили, да, – сказала принцесса Глиссельда, живо кивая.

– Совет видит связь между этим драконом и смертью принца?

– Бабуле не нравится такая мысль, но ее не избежать, не так ли? – сказала она, подпрыгивая на месте. – Сейчас перерыв на ужин, но мы проведем остаток вечера, пытаясь понять, что делать дальше.

Я снова коснулась запястья, а потом зажала правую руку под мышкой. « Прекрати, рука. Ты наказана».

– Но я не рассказала тебе самое интересное, – сказала Глиссельда, положив руку на грудь, словно собиралась произнести речь. – Я сама обратилась к Совету и рассказала им, что драконы смотрят на нас, как на интересных тараканов, и что, возможно, некоторые из них и хотели заключить перемирие, в качестве уловки! Но, возможно, они втайне планируют сжечь гнездо тараканов дотла!

Я почувствовала, как у меня отвисла челюсть. Возможно, по этой причине гувернантка ничего ей не рассказывала: дай ей палец, она и всю руку откусит.