Рейчел Хартман - Серафина [litres]

Я испытала облегчение, что никто не подумал уведомить моего отца. Он был бы зол на меня, но, возможно, остальным это было не так очевидно. Возможно, они боялись, что он обратит свой зловещий взгляд юриста на них.

Орма не выказывал никакого беспокойства из-за моего долгого отсутствия, хотя достаточно громко втянул воздух, когда я подошла ближе. Он заметил, что у меня шла кровь. Я не собиралась это обсуждать.

– Одна просьба, – сказал Орма, заговорив первым, без очереди. – Исключите Базинда из этого процесса. Переложите его вину на меня. Он новокожий, неопытный и необычайно глупый. Я должен учить его, он просто следовал за мной.

– Согласен, – сказал Комонот, поднимая обвисший подбородок. – Новокожий Базинд, вы свободны.

Базинд отдал честь Ардмагару и ушел, даже не кивнув королеве.

– Принц Люсиан рассказал нам о вашей встрече с драконом Имланном, – сказала королева, провожая новокожего хмурым взглядом. – Я бы хотела услышать вашу версию, мисс Домбег.

Я рассказала все, что могла, подчеркивая нашу верность миру и желание узнать правду, чтобы лучше защитить Ардмагара.

Королева слушала бесстрастно. Комонот, казалось, был тронут, что мы решили разобраться с этой угрозой. Их следовало поменять местами: Комонот, сочувствующий человек, и королева Лавонда, лишенный эмоций саар. Возможно, эти качества помогли им достичь соглашения после веков недоверия и войн. Каждый видел что-то знакомое в другом.

– Мисс Домбег фактически не нарушила Договор, – сказала королева. – Я не вижу причин задерживать ее. Владение устройством передачи противозаконно, но я готова закрыть на это глаза, если она отдаст его.

Я сняла сережку со шнурка на шее и передала Орме.

Комонот обратился к нему.

– По правилам, я должен лишить тебя звания ученого и разрешения на путешествия из-за несанкционированного превращения. Однако я впечатлен твоей инициативой и желанием защитить своего Ардмагара.

Я определенно добавила красок в эту часть истории. Орма отдал приветствие Небу, как полагалось саару.

– Я отказываюсь наказывать тебя, – сказал Комонот, косо взглянув на королеву, чтобы оценить ее реакцию на его великодушие. Она казалась просто уставшей. – Мы обсудим лучший вариант действий на совете. Один недовольный не представляет действительной угрозы для меня, благодаря отличной системе безопасности наших хозяев, но он все равно нарушает Мирный Договор, и его должны схватить.

Орма снова отсалютовал и сказал:

– Ардмагар, могу я воспользоваться этой неожиданной аудиенцией, чтобы подать личную петицию?

Комонот согласился, махнув толстыми пальцами. Королева и ее сопровождающие отправились на завтрак, оставив Комонота и Орму с маленькой свитой. Я тоже собиралась уйти, но рука Ормы на моем локте удержала меня.

– Вы можете отпустить и свою свиту, Ардмагар? – спросил он.

Ардмагар согласился, к моему удивлению. Наверное, Орма казался особенно безвредным, несмотря на печально известного отца.

– Все в арде, – сказал Орма. – В это вовлечены Цензоры, и я не хотел…

– Я не думаю, что ваша семья может опуститься еще ниже, – сказал Ардмагар. – Быстрее, если можно. Я понял, что это тело раздражается без завтрака.

Орма прищурился, глядя через очки.

– Цензоры преследовали меня шестнадцать лет: меня неустанно проверяли, наблюдали за мной, снова проверяли, мои исследования саботировали. Сколько еще это будет длиться? Когда они поймут, что я такой, каким должен быть?

Комонот настороженно поерзал на сиденье.

– Это вопрос к Цензорам, ученый. Они вне моей юрисдикции: в действительности я так же в их власти, как и ты. Так должно быть. Их нейтралитет удерживает нас, когда мы опускаемся до поведения обезьян.

– Вы ничего не можете сделать?

– Ты кое-что мог бы сделать: добровольная эксцизия. Я сам записался на такую почти сразу по возвращении. – Он постучал по своей большой голове. Из-за облепивших его голову волос он был похож на покрытый водорослями камень. – Весь эмоциональный мусор уберут. Это неожиданно освежает.

Орма боялся показаться взволнованным. Я надеялась, что желваки, двигающиеся под его челюстью, заметны лишь мне.

– Это не подойдет, Ардмагар. Они неизбежно стирают и воспоминания, это навредит моим исследованиям. Но что, если я выслежу Имланна? – Казалось, Орма не знал, когда нужно остановиться. – Разве это не докажет мою верность, или государство не окажется у меня в долгу…

– Государство так не оплачивает долги, как тебе хорошо известно, – ответил Комонот.

От быстроты его ответа у меня волосы на затылке встали дыбом. Он лгал.

– Базинда не должно здесь быть, – рявкнула я. – Эскар четко дала понять, что это одолжение его матери за то, что та сдала мужа.

– Я не помню о таком случае, но это точно не политика, – сказал Комонот, и в его голосе прозвучало предупреждение.

– Серафина, – сказал мой дядя. Его рука зависла над моей.

Я проигнорировала его, я еще не закончила.

– Отлично. Называйте это исключительным обстоятельством, но разве нельзя сделать исключение и для моего дяди, который ничего…

– Ученый Орма, кто это? – спросил Ардмагар, внезапно встав на ноги.

Я повернулась к дяде с открытым ртом. Его глаза были закрыты, а пальцы сведены перед подбородком, словно в молитве. Он сделал глубокий вдох через нос, открыл глаза и сказал:

– Серафина, дочь моей безымянной сестры, Ардмагар.

Глаза Комонота округлились:

– Не… не с тем…

– С ним, да. Человеком, К…

– Не произноси его имя, – приказал Ардмагар, внезапно став самым бесстрастным из саарантраи. Он раздумывал мгновение. – Ты доложил, что она умерла бездетной.

– Да, я так доложил, – сказал Орма. Мое сердце разбилось, когда я услышала тон его голоса.

– Цензоры знают, что ты соврал, – проницательно заметил Ардмагар. – Это свидетельство против тебя. Вот почему они не отпускают тебя. Странно, что об этом не доложили в Кер.

Орма пожал плечами:

– Как вы заметили, Ардмагар, Цензоры не держат перед вами ответа.

– Нет, но ты – да. Твоя виза ученого аннулирована, саар, с этого момента. Ты вернешься домой и подвергнешься эксцизии. Если ты не появишься у хирургов через неделю, результатом станет объявление magna culpa [28]. Ясно?

– Да.

Комонот оставил нас. Я повернулась к Орме, переполненная яростью, ужасом и грустью, и мгновение не могла произнести ни слова.

– Я думала, что он знает, – воскликнула я. – Эскар знала.

– Эскар была с Цензорами, – мягко сказал Орма.

Я вскинула руки в полном отчаянии, вышагивая взад и вперед вокруг него. Орма застыл, молча уставившись в пустоту.

– Мне очень жаль, – сказала я. – Это моя вина. Я все испортила. Я…

– Нет, – спокойно сказал Орма. – Мне нужно было выпроводить тебя из комнаты.