Игорь Леденёв - Тайна золотого орла [litres]

Зеленые гимнастерки радостно закричали и запрыгали.

Дима присмотрелся.

«Да не люди это вовсе. Хвостатые и рогатые черти беснуются и радостно гогочут».

Вот, словно сдуваясь, тонет в клубах серого дыма Воскресенский собор, за ним Сретенский и Успенский. Из клубов дыма выходят черти и идут на Диму. Морды – свирепые, зубы – острые. Их много. Они уже совсем близко. Сейчас его схватят.

– А!.. – Дима проснулся в липком поту.

В комнате горел нижний свет. Над ним участливо склонился Михайленко.

– У тебя жар, Дима. Мы вызвали скорую помощь, – скупо пояснил Николай Иванович.

Андрей принес горячий чай:

– На, Димон, пей. Не повредит.

Томин выпил. Горячая влага животворной волной разлилась по телу и немного утолила жажду, но жар не спадал. Больной снова закашлялся, и кашель пошел уже глубинный, надсадный. Откашлявшись, Дима снова плюхнулся на кровать.

Раздался осторожный звонок. Николай Иванович бросился открывать. Дверь разблокировал. На лестничной клетке, переступая с ноги на ногу, стоял толстенький доктор невысокого роста. Белый, слегка выцветший халат с трудом сошелся на округлом животике. На голове, словно вросла в волосы, торчала белоснежная шапочка. На мясистом носу сверкали маленькие очки. По обе стороны от доктора красовались две молоденькие миловидные медсестры.

Медики зашли в комнату. Одна медсестра несла большой металлический чемодан с красным крестом. Николай Иванович открыл окна.

– Ну-с, что у нас случилось? – глядя на Диму поверх очков, произнес доктор, и Диме показалось, что в его глазах сверкнул недобрый огонек.

Медсестра открыла чемодан. Оттуда сильно полыхнуло черное пламя. Дима присмотрелся – не медсестра, а демоница с огромной зубатой пастью, тонким раздвоенным языком и совершенно без одежды. Вместо доктора стоял Кобо. Когтистой лапой демон держал Николая Ивановича за горло, тот уже не дышал. Из разорванной сонной артерии историка, поблескивая на изгибах, обильно текла кровь, меняя цвет рубашки на темно-красный.

Дима присел на кровати. По лбу маленькими ручейками заструился пот. Одежда его прилипла к телу. Андрей стоял неподвижно, прикрывая собой друга.

– Вот вы и попались, щенки! Где венок? – страшно прорычал Кобо и опустил лапу.

Михайленко безвольно уронил голову на грудь. Ребята потрясенно молчали.

– Сейчас я вас сожру! – осклабился Кобо и сделал шаг вперед.

Демоницы выпрямились. Их пышные формы соблазнительно качнулись.

– Венок у него, – спокойно ответил Андрей, уверенно указывая на мертвого Николая Ивановича.

Тело преподавателя еще больше наклонилось. Кровь продолжала течь по груди, обильно напитывая рубашку.

– Врешь!!! – как резаный заорал Кобо. – Для начала я тебя искалечу, – молвил он и метнул огонь в ноги Андрею.

Но неожиданно для всех Андрей выхватил откуда-то большой золотой крест с распятием и выставил перед собой. Это был крест Натали.

Ужас появился в злобных глазах Кобо. Распятый Иисус ярко блеснул в свете пламени. Огонь, наткнувшись на невидимое препятствие, ринулся в обратном направлении с нарастающей яростью. Послышался отчаянный крик демониц. Запахло жареным мясом. Ярко вспыхнул коврик на полу. На Николае Ивановиче загорелись волосы и одежда.

Обезумевшие от боли бесы бросились в коридор. Забыв о температуре, Дима спрыгнул с кровати и вместе с Андреем стал отчаянно тушить пожар. Комната наполнялась едким дымом. Ребята стали задыхаться.

Входная дверь оказалась открытой. Тусклая лампочка еле заметно освещала маленькую лестничную клетку, но и ее света оказалось достаточно, чтобы заметить, что в дверном проеме стоял высокий человек в темном плаще. Фигура словно соткалась из воздуха, и странным казался темный плотный плащ в жаркую летнюю ночь.

Обожженная троица замерла на месте. Кобо присмотрелся. Что-то в визитере ему показалось знакомым. Ужас обозначился в черных зрачках демона. Он узнал ангела.

В следующую секунду ярко-белый луч рассек полумрак коридора. Все трое рассыпались в прах. Доски пола раздвинулись, словно живые. Под ними темнел глубокий колодец, внизу которого клокотало пламя. Обугленный прах посыпался в клокочущую бездну.

Доски встали на место. В коридоре появились распластанные на полу тела доктора и двух медсестер.

Затушив в комнате огонь, Дима с Андреем вышли в коридор. Дорошенко держал перед собой крест. В проеме двери стоял незнакомец в темном плаще.

Андрей предостерегающе наставил крест на незнакомца, как оптический прицел снайперской винтовки, но тот не проявил признаков враждебности. Напротив, подошел к лежащим, нежно коснулся рукой доктора, затем медсестер. Медики очнулись и присели на полу. Все трое были ужасно измучены. Ночной гость помог им встать, отдал одной из медсестер железный ящик и спокойно обратился к доктору удивительно мелодичным голосом:

– Борис Аркадьевич, вам пора идти. Машина ждет внизу.

– Где я? Что со мной случилось? – устало произнес Борис Аркадьевич.

– Вам сейчас необходимо хорошенько выспаться. Вызовов больше не будет. – Голос звучал настолько убедительно, что никаких сомнений в его правдивости не возникло.

Незнакомец вежливо провел медиков на лестницу и закрыл дверь. Ребята не шелохнувшись смотрели на эту сцену, а гость повернулся лицом и скинул плащ. Блеснул золотой свет, словно солнечные лучи, расходящиеся в разные стороны. За спиной гостя обозначились могучие белые крылья. Перед ребятами стоял ангел.

Глубокий вздох облегчения вырвался у друзей. Андрей бессильно опустил крест.

– Там… там Николай Иванович! – сказал он, указывая на комнату.

Ангел подошел к Михайленко. Кровь уже не текла. Тело скрючилось в неудобной позе. На коже уже обозначились трупные пятна. Казалось удивительным, как труп еще удерживается на стуле.

Небожитель приложил ладонь к шее преподавателя. Рана мгновенно затянулась. Затем коснулся головы. Обугленный череп сменили аккуратно расчесанные волосы, как любил Николай Иванович, – назад. Затем ангел опустил ладонь на грудь, к сердцу. Появилось слабое дыхание. Николай Иванович медленно открыл глаза, огляделся, встряхнул головой и захотел встать, но скривился от боли. Небесный воин провел рукой по его телу, и Михайленко встал.

Дима почувствовал, что ноги его подкашиваются, а голова налилась, как свинцовый шар. Во всем теле появилась смертельная усталость. Сейчас он мог упасть, не успев даже дойти до кровати. Ангел подошел к Томину, положил ладонь на лоб. Больной почувствовал приятное тепло, похожее на теплоту ладони Наяды, только намного сильнее. Голова снова стала легкой, боль в ногах прошла, усталость как рукой сняло.

Божий вестник глянул на Андрея с крестом в руке.