Марлон Джеймс - Черный Леопард, Рыжий Волк [litres]

– Наша сиятельная Королева – кладезь всех мудростей и всех ответов, – сказал он.

Меня оставили одного, выйдя наружу и сделав десяток шагов, я вернулся и облачился в предоставленную мне одежду. Не говоря о всем прочем, уже это – редкостное для меня – ношение одежды вызвало во мне еще большую злобу. У двери я расслышал шарканье ног в комнате, торопливое топотанье и пыхтение. Уверенности не было, вломились ко мне или прокрались, а когда я решился распахнуть дверь, комната была пуста. Тайное наблюдение: этого я ожидал. Что оно смогло бы обнаружить, этого я не знал. Дверь на балкон открылась до того, как я дошел до нее. Я отступил на несколько шагов – и дверь закрылась.

Я сделал несколько шагов вперед, и она открылась. Я снова вышел и пошел вниз по тропке, что бежала вдоль края этого этажа. Почва и камень, будто с горы срезанные. И вот что произошло. Я шагал, пока не вышел к разрыву в границе, а к разрыву примыкала свисавшая с края площадка из деревянных реек, державшаяся на закрепленном с четырех углов тросе. Безо всяких моих просьб (да рядом и видно-то никого не было) площадка долго спускалась, одолев целый этаж. Сойдя на нижнем этаже с площадки, я пошел вниз по новой тропе, оказавшейся дорогой, широкой двупуткой. Напротив мне был виден дворец и первое древо. В самом низу этого этажа стоял домик с тремя темными окнами и синей крышей, казалось, он был отрезан ото всего остального. И вправду, никакие ступеньки, никакая дорожка к нему не вели. Стоял он в громадной тени дозорной площадки, выступе шириной с поле битвы, по какому вышагивала стража. Этажи, казалось, сцеплялись друг с другом, а самый нижний с подъемным мостом и стеной такого же красного цвета, что и земля в саванне. Следующий этаж полукругом обвивала удерживающая стена. Ниже высились тяжеловесные арки и деревья, неухоженные и разбросанные, а еще этажом ниже – высоченные стены, раз в семь, а может, и в восемь выше дверей и окон. Этот этаж выставлял напоказ башни с золотыми крышами, поднимавшимися еще на два этажа выше. Напротив, справа от еще одного древа на уровне моего взгляда, тянулась широкая лестница, ведшая к огромной палате. На ступенях по двое, по пятеро, а то и кучками побольше толклись мужчины, облаченные в синие, серые и черные одежды до самого пола. Они сидели, стояли, и вид у всех был такой, будто вели они беседы о серьезных предметах.

– Я думал, у меня яйца кровью изойдут, когда за них взялись эти мерзкие евнухи, – заговорил Мосси, когда я увидел его.

Его спустили на этот этаж. Мне в голову пришло: а с чего это они нас так разбрасывают?

– Я сказал: «Сэры, не я обчекрыжил вас обоих, не вымещайте гнев свой на моем бедном маленьком рыцаре». Вот, значит, что тебя смешит: сказания о моих страданиях, – балаболил Мосси.

Я и не заметил, как рассмеялся. Мосси расплылся в широкой ухмылке. Потом лицо его посерьезнело:

– Давай-ка пройдемся, мне надо с тобой поговорить.

Мне было любопытно, как устроены дороги в городе, что тянется вверх, а не вширь. Во что падает вот этот водопад?

– Как же я сочувствую тебе, Следопыт. В толпе ты, на мой взгляд, затерялся бы.

– Что?

Он указал на то, во что я был одет (в то же, что и он) и как много встретившихся мужчин и мальчиков носили то же самое: длинную тунику и плащ, застегнутый только у шеи. Зато лишь тех цветов, какие я уже видел – серые, черные и синие. Некоторые мужчины (все из тех, что постарше) прикрывали лысые головы красными или зелеными шапками, а талии повязывали красными или зелеными поясами. Немногие женщины миновали нас на телегах или в открытых повозках, некоторые были в длинных белых платьях с широкими рукавами наподобие крыльев, вырез сверху открывал полноту грудей, а голову укрывали повязки нескольких цветов, высившиеся, словно высокие башни.

– Никогда не видел тебя так одетым, – сказал Мосси.

Мимо ехала телега, какую тащили два ослика, в ней сидели старик с мальчиком. Они проехали до края, какой я смог разглядеть, потом пропали. По первости я подумал, не уехал ли старик на телеге к своей смерти. Но Мосси пояснил:

– Дорога идет в гору по спирали, ее то видно, то не видно с древа. Но в каком-то месте, если им понадобится покинуть цитадель, один из тех мостов, что нас поднял, должен будет их спустить.

– Всего одна ночь – и ты уже знаешь про все в Долинго.

– За одну ночь узнаешь много, когда тебе не до сна. Вроде такого. Долингонцы строят в вышине потому, что древнее пророчество гласит: настанет день, когда Великий потоп опять повторится, во что многие до сих пор верят. Один старик рассказал мне это, хотя, возможно, он и умом тронулся, бродя по улицам и не зная сна. Великий потоп, что поглотил все земли и даже Колдовские горы с безымянными горами за Конгором. Великий потоп погубил бродивших по земле животных-великанов. Знай: я побывал во многих землях, и одно, похоже, имело хождение повсюду – история этого самого Великого потопа, который уже случился, и еще одного, который когда-нибудь непременно окажется явью.

– Похоже, что имеет хождение во всех землях, так это вера в богов, до того мелких и завистливых, что они скорее готовы уничтожить все миры, чем позволить одному развиваться без них. Ты сказал, что нам надо поговорить.

– Да. – Он взял меня за руку и зашагал быстрее, заметив: – По-моему, нам следует исходить из того, что за нами наблюдают, если не следят.

Мы перешли мост и прошли под широкой башней с арочным проходом из синего камня высотой больше десяти человеческих ростов. Мы шагали и шагали, а рука его все так же сжимала мою руку.

– Детей нет, – сказал я.

– Что?

– Я совсем детей не видел. Ни единого прошлой ночью, но тогда подумал, это оттого, что ночь. Сейчас уже день вовсю, а я ни одного не видел.

– И что тебе не нравится?

– Ты хоть одного видел?

– Нет, но есть еще кое-что, о чем я должен тебе рассказать.

– И рабы. Долинго делает Долинго не колдовство. Где же рабы?

– Следопыт.

– Поначалу я думал, что слуги, что отскребали меня, рабы, но они, похоже мастера в своем умении, пусть и в умении драть спину и яйца драть.

– Следопыт, я…

– Только что-то не та…

– Етить всех богов, Следопыт!

– Что?

– Эта ночь прошла. Я был в покоях Королевы. Когда стража отвела тебя в твою комнату, меня отвели в мою только для того, чтобы отмыть, а потом повели обратно.

– С чего это она позвала тебя обратно?

– Долингонцы, Следопыт, народ очень откровенный. А она очень откровенная Королева. Не задавай вопросов там, где ответ тебе известен.

– Так мне ничего не известно.

– Меня отвезли обратно в ее покои в том же вагоне, в каком мы сюда прибыли. На этот раз меня сопровождали четыре стража. Я бы взялся за меч, но потом вспомнил, что оружие у нас забрали. Королева пожелала меня опять увидеть. Похоже, я ее озадачивал. Она по-прежнему считает мою кожу чудом, как и мои волосы с губами, какие, по ее словам, похожи на открытую рану. Она повелела мне возлечь с нею.