Марлон Джеймс - Черный Леопард, Рыжий Волк [litres]

Двое мужчин были похожи на монахов, высокие и очень тощие, один с длинными волосами и изысканным лицом евнуха. Другой, не такой высокий, но все равно тощий, бросал на нас мгновенный взгляд, прежде чем глядеть мимо нас. Мосси схватился за меч, но меча-то и не было. Мужчины прошли мимо. Оба сильно пропахли пряностями.

На обратном пути в мою комнату даже мысль об умиротворенных богах не могла унять мою ругань.

– Поверить не могу, что ты ее поимел.

Мосси резко обернулся ко мне:

– Что?

Я остановился и повернул обратно. Всего одна телега миновала нас. Улица оставалась пустой, но было слышно, как покупают, продают и орут на весь рынок в проулочках.

– Ты слышал, что я сказал. Слава богам, я простой заурядный парень джунглей, – сказал я. – Она, должно, думает, что ты восточный принц.

– Ты считаешь, что дело обстоит так, что ты слишком зауряден, чтоб тебя использовать и убить.

– Если она зачнет, можешь благодарить богов, что ты отец множества. Как крыса.

– Слушай, ты, трахаль подкустовный. Не суди меня за то, что сам бы натворил. Выбор хоть какой-то был? Не думаешь ли ты, что я даже хотел этого? Ты что бы сделал, оскорбил бы Королеву в ночь, когда она проявила гостеприимство? Что бы с нами стало?

– Для меня это неведомые воды. Никогда не было у меня такого, чтоб какой-то мужик сношал кого-то другого для моей пользы. Если она зачнет, за тобой придут.

– Если она зачнет, придут за всеми, – заметил Мосси.

– Нет, за тобой.

– Тогда пусть приходят. Узнают, что в Долинго есть один мужчина, кто не трус.

– Дал бы я тебе сейчас хорошенько.

– Ты, пес двуногий, считаешь, что он может ударить воина? Хотел бы я, чтоб ты осмелился.

Я пошел прямо на него, крепко стиснув кулаки, как раз когда несколько одетых в мантии ученых вышли из переулка и шли мимо нас. Трое обернулись, продолжая шагать со всеми, но спиной вперед и глядя на нас. Я отвернулся и пошел в свою комнату. Я не хотел и не ждал, что Мосси пойдет за мной, но он пошел, и, как только он прошел в дверь, я с силой припер его к стене. Он попытался оттолкнуть меня, но не смог, а потому саданул коленом под ребра, и они сместились, словно одно сломалось. Боль ударила мне в грудь и перескочила на плечо. Саданул он меня сильно. Я зашатался, опрокинулся и упал.

– Етить всех богов, – произнес Мосси, вздыхая.

Протянул мне руку, чтобы поднять меня, но я рванул его вниз и ударил в живот. Он упал, вопя, а я запрыгнул на него, пытаясь ударить, но он крепко ухватил меня за руки. Я рванулся, мы покатились и ударились в стену, покатились к двери на террасу, та открылась, и мы едва не вывалились наружу. Я перекатился, вновь оказался сверху и схватил его за горло. Мосси взметнул обе свои ноги вверх у меня за спиной, скрестил их у моих плеч, отпихнул меня, потом на меня запрыгнул, когда я брякнулся на пол. Он ударил, но я уклонился, и удар пришел в дерево. Мосси заорал. Я опять запрыгнул на него, обхватил руками его шею, он кувырнулся назад и, лежа на мне, сильно брякнулся об пол, воздух разом выскочил у меня и из носа, и изо рта. Я не мог ни двинуться, ни видеть. Он скользнул под меня, одной рукой душа меня, а ногами удерживая мои ноги. Я махнул свободной рукой, и он поймал ее.

– Хватит, – сказал Мосси.

– Катись с дикобразом кувыркаться.

– Кончай.

– Да я убью…

– Кончай, не то я начну пальцы ломать. Ты намерен перестать? Следопыт. Следопыт.

– Да, приблудный сукин сын.

– Извинись за то, что назвал мою мать сукой.

– Я и мать твою, и отца твое…

Остаток слова я криком выкрикнул. Он выгнул мне средний палец так, что я чувствовал: кожа вот-вот лопнет.

– Я прошу прощения. Слезай с меня.

– Я под тобой, – напомнил он.

– Пусти.

– Ради богов, Следопыт. Слей с себя ярость. Были у нас раздоры побольше этого. Не будешь больше? Я прошу.

– Да. Да. Не буду.

– Дай мне слово.

– На! Подавись ты моим словом.

Мосси отпустил меня.

Хотелось развернуться и врезать ему, или, если не получится врезать, шлепнуть, или, если шлепнуть не удастся, так лягнуть, или, если лягнуть не сумею, головой боднуть, или укусить его, если он голову мою ухватит. Однако я стоял и сжимал палец.

– Сломал. Ты мне палец сломал.

Он уселся на пол, не желая вставать на ноги.

– Палец твой не больше сломан, чем твое ребро. Впрочем, пальцы болезненнее. У твоего растяжение, и он с растяжением на год останется.

– Я тебе этого ни за что не забуду.

– Забудешь, еще как. Ты эту драку затеял, потому как кто-то другой обманул тебя задолго до того, как я хотя бы узнал о твоем существовании. Или потому, что я женщину поимел.

– Я большущий дурень. Все вы смотрите на меня, как на дурня с чутким нюхом. Я всего лишь пес, как ты говоришь.

– Я грубил, слов не подбирая, Следопыт. В пылу драки.

– Я пес с речных земель, где мы строим жилье из дерьма, так что для всех для вас кто я такой, как не зверь никчемный? И у всех есть по два плана, а то и по три, четыре плана, чтоб они победили, а все остальные проиграли. Какой у тебя второй план, префект?

– Мой второй план? Первым планом у меня было отыскать, кто убил старейшину и его семью, пока я не наткнулся на людей, что не оставляли их тела в покое. Вторым было не следовать за подозреваемым до архива, что сгорел дотла. Вторым моим планом было не убивать своих же префектов. Вторым моим планом было не пускаться в бега с шайкой негодяев, которые даже дорогу вместе перейти не в силах – все потому, что мои братья сразу же убили бы меня. Моим вторым планом – хочешь, верь, хочешь, нет – было не связываться с вашей жалкой кучкой только потому, что больше мне податься некуда.

Мосси поднялся.

– Усрись ты со всей своей жалостью к себе, – произнес я.

– Моим вторым планом было спасти этого мальца.

– Тебе до этого мальца нет никакого дела.

– Ошибаешься. Одна ночь. Одной ночи хватает, чтобы потерять все. Только, может, все было ничем, раз оно так легко терялось. Этот малец – единственное, что придает моей жизни видимость, будто последние несколько дней были исполнены смысла. Если суждено мне потерять все, так обделайся все боги с дьяволами, если жизнь моя ничего не значит. Этот малец – единственное, что у меня осталось.

– Соголон хочет сама спасти мальца. Может, еще с девчушкой и Буффало, чтоб защита была на обратном пути в Манту.

– Да насрать тыщу раз на то, что Соголон хочет. Ей все еще нужно, чтобы ты нашел мальца. Вот тебе простая штука, Следопыт. Не сообщай ей ничего нового.

– Я не…

Мосси взглянул на меня и приложил палец к губам. Потом кивнул через плечо. Тихонько подобрался ко мне, пока его губы моего уха не коснулись, и прошептал:

– Какой запах чуешь?

– Всякий, никакой. Дерево, кожа, вонь из подмышек, телесные запахи. А что?

– Нас-то обоих отскоблили дочиста. Что за запах ты чуешь, что тебе незнаком?