Джон Норман - Кюр Гора

Кэбот повернулся, чтобы оценить достоинства своей рабыни, но та стояла опустив голову и сжав колени.

— Позиция! — бросил Тэрл. — Подними голову!

— Да, Господин! — выдохнула рабыня.

В её глазах и правда стояли слёзы. Но это не помешало ей мгновенно встать на колени правильно, приняв, что называется, первое положение.

Очевидно, что Лита была чрезвычайно привлекательной девушкой, с точки зрения людей. Но этом, насколько мы понимаем, нет ничего необычного, когда дело касается человеческих рабынь.

— Она отлично повинуется, — прокомментировала Леди Бина. — Но какая унизительная поза!

— Это восхитительная поза, — сказал Кэбот. — Невероятно красивая.

— Для рабыни, — добавила блондинка.

— Разумеется, — согласился Кэбот.

Леди Бина, сверля взглядом послушную, покорную рабыню, презрительно рассмеялась.

Глаза рабыни блестели от переполнявших их слёз. Её тело сотрясали рыдания. Однако брюнетка не меняла позы. За такую оплошность она могла быть подвергнута наказанию.

— Лита, — позвал Кэбот.

— Господин? — откликнулась она.

— На тебе ошейник, — заметил мужчина, — рабский ошейник.

— Господин? — не поняла девушка.

— Ну так радуйся, — сказал он.

— Господин? — ещё больше удивилась Лита.

— Ошейник, — пояснил Кэбот, — это знак красоты, символ совершенства, свидетельство превосходства. Он свидетельствует, что Ты одна из самых желанных, самых красивых, самых привлекательных женщин. Надеюсь, Ты не думаешь, что их раздают бездумно и кому попало? Женщин вроде тебя отбирают, отсеивая многих других, огромное количество других. Твои конечности сочли достойными цепей, твоё горло нашли пригодным для кольца неволи. Неужели так трудно понять, что торговцы выбирают таких как Ты, прежде всего, думая о прибыли, а это значит, что Ты ценна, и что Ты была тщательно отобрана, чтобы мужчина мог обезуметь от желания лишь взглянув на тебя. На тебя надели ошейник, девка. Ты теперь женщина в ошейнике. Пойми значение этого. И разве Ты, со своей стороны, не мечтала о том, чтобы быть уязвимым, беспомощным объектом абсолютного вожделения? Разве Ты сама не мечтала о том, чтобы быть настолько желанной, что мужчину не удовлетворило бы ничто иное, кроме как обладание тобой, в буквальном смысле обладание тобой? И разве не Ты мечтала о том, чтобы принадлежать, о том, чтобы бескомпромиссно находиться в собственности, как не больше, чем животное или имущество, о том, чтобы найти себя к ног мужчины, о котором Ты знаешь, к своему облегчению и радости, к осуществлению твоей мечты, что он будет править тобой, полностью, желаешь Ты того или нет, категорически и тотально?

— Господин! — выдохнула рабыня.

— Вот и стой на коленях с высоко поднятой головой, — посоветовал мужчина. — Ты — ничто и всё одновременно. Радуйся. Ты — рабыня. Ты принадлежишь рабскому кольцу. Мужчины дадут за тебя цену. Ты — высококачественный товар, Ты — восхитительный товар, стоящий того, чтобы за него не пожалели монет.

— Да, Господин! — сквозь слёзы улыбнулась она.

Кэбот, как мы видим, много знал о том, что было пока неизвестно и, возможно, непостижимо его рабыне. Какая женщина может не радоваться тому, что её нашли настолько красивой и желанной, что не что иное, кроме как обладание ею не удовлетворит мужчину? И какая женщина не хочет быть вожделеемой настолько, что ничто иное кроме полного обладания ею, удовлетворило бы мужчину? Какая женщина не жаждет господина, настоящего мужчину, владеющего ей, как рабыней?

— По мнению многих, — сказал Кэбот, — рабыни в тысячу раз красивее свободных женщин. Безусловно, часть этого отношения может быть результатом ошейника и его значения.

Леди Бина в демонстративном раздражении отвернула в сторону и спросила:

— Почему мы всё ещё здесь?

— Сейчас пойдём, — заверил её Кэбот и растянул горловину своего кошеля.

— Что Ты там ищешь? — осведомилась Леди Бина.

— Так будет лучше, — сказал Лорд Грендель.

— Нет! — воскликнула блондинка.

Кэбот, подойдя сзади, тщательно наложил узкую полосу ткани на глаза свободной женщины, а затем, обернув вокруг голове, завязал сзади.

— В этом нет необходимости, — возмутилась она. — Ой!

Кэбот сложил вдвое шнур, пропустил свободные концы через сгиб и, накинув получившуюся петлю на левое запястье девушки, рывком затянул её, а затем, оставшимися концами дважды обернул её правое запястье и завязал шнур на узел.

Теперь запястья свободной женщины были связаны сзади, точно так же, как могли бы быть связаны запястья рабыни.

— Это — произвол! — возмущённо заявила свободная женщина.

— Ещё одна деталь, — сказал Кэбот.

— Что ещё? Где Ты? — осведомилась блондинка.

— Здесь, — ответил Кэбот, уже стоявший перед ней, и закрепил пряжку ошейника поводка на её шее.

— Это уже оскорбление! — прошипела она.

Кэбот дважды дёрнул за поводок, дав ей почувствовать давление на заднюю часть её шеи.

— Вот так, — сказал он, — неплохо на ней смотрится.

— Произвол! — выкрикнула Леди Бина.

— Так будет лучше для всех, — объяснил Грендель.

— Мы тебе не доверяем, — добавил Кэбот.

— Но я лояльна! — пообещала она.

— Кому? — поинтересовался Кэбот.

— Вам, вам и вашим союзникам, Лорду Пейсистрату и Лорду Арцесиле, противникам Агамемнона, восстанию! — перечислила блондинка.

— Ты — предательница, — обвинил Кэбот. — Нашим товарищам может показаться забавным, сделать с тобой то, что Ты заслуживаешь, возможно, подвергнув долгой и мучительной смерти под пытками.

— Не рассказывайте им об этом! — закричала она.

— А зачем нам что-то рассказывать? — усмехнулся Кэбот. — Диадема на твоей голове всё скажет за нас. Все сразу поймут, что Ты была в фаворе у Агамемнона.

— Снимите её, снимите её с меня! — взмолилась блондинка.

— Безусловно, — продолжил мужчина, — жалко даже думать об этом соблазнительном маленьком теле, изуродованном и покалеченном, сожжённом раскалённым железом, порванном крюками, покрытом мёдом и выставленном заживо на съедение стаям крошечных хищных насекомых. Они будут откусывать по кусочку и жужжать, кусать и жужжать.

— Защитите меня, Лорд Грендель! — закричала блондинка.

— Ого, я уже Лорд Грендель, — заметил он.

— Конечно, Лорд Грендель! — воскликнула девица. — Разве Вы не любите меня?

Грендель промолчал, похоже, боясь говорить.

— Вы хороший, — сказала она. — Вы сильный и красивый, и всё ещё можете заслужить мою любовь!

— Смеет ли он надеяться на это? — поинтересовался Кэбот.

— Да, да! — поспешила заверить она.

— И что же я должен сделать? — осведомился Грендель.

— Прежде всего, убейте других, мужчину и рабыню! — потребовала блондинка. — Потом освободите меня и спрячьте в безопасном месте, где мы могли бы дождаться результата войны. Если победят ваши союзники, то мы присоединимся к ним. Если выиграет Агамемнон и людям всё же разрешат жить и служить в этом мире, то я сама замолвлю за вас словечко, чтобы выпросить прощение за ваше преступление против Мира.