Джон Норман - Кюр Гора

Кэбот пошёл, не имея никакой особой цели, однако вскоре он обнаружил что ноги сами несут его к покинутому лесному лагерю Гренделя.

Где-то на пятый день после того как он оставил их оборонительные линии, Кэбот услышал странное, необъяснимое сообщение, переданное, как многие другие до него через всемирную акустическую систему, казалось, имевшую тысячи точек вещания, разбросанных по Миру. Сообщение озадачило Кэбота. Он не понимал его смысла. Ему казалось, что оно вообще не имело никакого смысла. От таких сообщений, он ожидал бы, скажем, предупреждений кюрам лоялистам, или даже субординантам остерегаться людей и отступников. Или это мог быть призыв к людям и продолжающим сопротивление кюрам, если таковые ещё остались, выйти и сдаться, возможно, с обещанием сохранения им жизни. Или, что Кэботу казалось наиболее вероятным, это могло бы быть некое злорадное или сухое объявление о великой победе Агамемнона, возможно, с объявлением о празднестве или фестивале. Но это было совсем иное сообщение.

Сообщение, непонятное для Кэбота, было очень простым, повторенным три раза. Только три раза, но каждый раз более настойчиво, более требовательно.

— Принеси мне тело.

— Принеси мне тело!

— Принеси мне тело!!

Вскоре после этого Кэбот стал уделять меньше внимания своим следам, которые чётко отпечатывались в снегу.

Как у воина, да и как любого человека обеспокоенного такими вопросами, у Кэбота имелось некоторое понимание того, насколько важно оставаться бдительным и необнаруженным, когда находишься на определенной территории. Следует двигаться с применением определённых хитростей, используя местность в свою пользу, следя за скрытностью, чувствовать окружающую среду, ловя мельчайшие нюансы. Важным может оказаться любой чуть слышный звук, еле уловимый запах. Точно так же, по мере возможности, следует избегать ломать ветки, срывать листья с кустов, смещать камни и многое другое. Перевёрнутый камень, например, может держать сырость не меньше ана, что опытному следопыту позволит вычислить примерное время его смещения. Края следа, их чёткость или её отсутствие также может много чего рассказать. Крохотные следы ночного насекомого, проползшего по следу, могут стать хронометром прохода.

В пути полезно использовать незащищённые от ветра скалы, на которых не задерживается снег, но таких на его дороге встречалось немного, разве что около туннеля маток. Также, часто используют русла рек, поскольку даже слин не может учуять запах в текущей воде, вынужденный пойти вдоль берега. Однако небольшие ручьи, которые в иное время, возможно, обеспечили бы сокрытие следа, теперь были бесполезны. Если лед был достаточно толст, то водоём, спрятан под снегом, был относительно безопасным, но если поток двигался подо льдом, пусть и медленно, то лёд мог оказаться слишком тонким, и мог проломиться под весом мужчины. Следовало избегать таких природных ловушек. Погрузиться в ледяную воду на морозе, без быстрого доступа к теплу, без костра, без полотенец и сменного белья, было равнозначно смерти от гипотермии в течении ана.

Но как было указано, вскоре после странного сообщения, разнёсшегося по Миру, Кэбота перестала волновать очевидная заметность его следа, который до настоящего времени столь очевидно тянулся за ним по снегу.

Дело в том, что он почти ан пробирался через сугробы, глубина которых доходила ему до бёдер. Однако вскоре после непонятного сообщения снег начал быстро опадать, сереть и таять. Местами, сквозь ледяную корку, Кэбот мог видеть воду, пузыри в ней и крошечные ручейки, струившиеся под уклон.

Он остановился и откинул за спину капюшон. Его встревожил и заставил присесть звук треснувшего льда, но это были всего лишь сосульки упавшие с ветки.

Он перешёл на более возвышенное место, решив снять и отжать обмотки, которыми были обернуты его ноги. Ткань теперь была тёмной, насквозь промокшей после ходьбы по быстро тающему снегу.

Кэбот увидел, как от его ног побежала струйка, пробивающая себе дорогу через влажные прошлогодние листья.

Также мужчина услышал негромкое журчание движущейся воды. В нескольких ярдах от него протекал небольшой, медленный ручей, проложивший себе русло как раз в том направлении, которого придерживался Кэбот. Мутный поток, крутя и покачивая, нёс старые ветки, опавшую листву и обломки льда.

Тэрл скинул плащ.

В Мире происходили значительные изменения. Похоже, зима закончилась, уступив место влажной, ароматной весне.

В проталине, быстро расползавшейся вокруг его ног, он видел влажные, опавшие листья. Тут и там на месте сугробов появлялись лужи, в которых отражались ветки деревьев. Местами, земля, напитавшаяся талой водой, превратилась в жирную грязь, каковой ей предстояло быть ещё, по крайней мере, какое-то время.

Когда Тэрл возобновил движение, он всячески, насколько это было возможно, старался избегать таких участков.

В течение многих дней он не решался натягивать лук из страха, что тот мог переломиться на морозе, но теперь, полагал, что уже скоро, возможно к полудню, сделать это можно будет без опаски. Он встряхнул стрелы в колчане, и удовлетворённо улыбнулся, услышав, как хорошо они двигались. Они были свободны и готовы. Оперение пока было влажным, но уже не жёстким и холодным на ощупь. Тетивы он держал повязанными на теле, сохраняя их в тепле.

Кэбот встряхнулся, словно стряхивая с себя остатки холода. Примерно так мог бы встряхнуться слин, чтобы избавиться от снега или воды.

Свет, не отличимый от солнечного, сиял в пределах Мира. Лес наполнился весёлым перестуком капели. Ветви деревьев активно избавлялись от укрывавшего их снежного одеяла.

Кэбот с наслаждением потянулся и подвигал руками и пальцами, не без удовлетворения отмечая, что к ним вернулась их прежняя гибкость и чувствительность. Его ноги больше не ломило от холода, на них больше не было трещавшей при ходьбе, замороженной ткани.

Кэбот на ходу размышлял о необычных изменениях в погоде.

Разумеется, таким изменениям могло бы быть много объяснений. Но они, однозначно, не были полностью метеорологическими, поскольку это был Стальной Мир, в котором погода и климат, засухи и штормы, свет и тьма, жара и холод или, скорее, исходные условия для этого, которые могли бы затем произвести естественные последствия, можно было планировать и устанавливать, как и их частоту и продолжительность.

В неестественной зиме, как рискнул предположить Кэбот, отпала необходимость или, возможно, лучше сказать, полезность, в связи с победой Агамемнона. Климатическое оружие, показавшее себя необыкновенно эффективным и страшным, с его разрушительным воздействием на человеческих союзников повстанцев, и даже серьезно осложнившее жизнь самим кюрам, теперь можно было спрятать в арсенал. Государству больше ничто не угрожает, порядок восстановлен, всё вернулось на круги своя, Мир можно возвращать к его нормальному циклу.