Джон Норман - Кюр Гора

— Простите меня, Господин! — тараторила она. — Я была несчастной и глупой рабыней. Я не понимала того, что я делала. Я чувствовала себя брошенной! Вы не взяли меня с собой! Вы оставили меня в лагере! Лучше бы Вы связали меня и ударами плети подгоняли меня перед собой! Лучше бы Вы надели на меня цепь и тянули за собой! Я не смогла перенести того, что Вы оставили меня! Разве не лучше было бы для вас, нагрузить меня своей ношей и подгонять ударами стрекала, если я бы задерживала вас? Я так хотела пойти с вами! А Вы не разрешили этого! Разве я не сопровождала вас прежде? Разве Вы не брали меня с собой прежде? Я плакала от огорчения, я была оскорблена, я хотела показать вам, что Вы не можете обращаться со мной в такой манере, что Вы не можете поступать со мной так! Только не со мной! Я не могла ясно мыслить! Я был глупа! Я совершила ужасную ошибку! Я должна была понимать, что таково было ваше желание, и что я объект вашего желания, но я не сделала этого! Я сделала глупость, ужасную глупость! Я убежала! Простите меня, Господин! Пожалуйста, простите меня!

Но Кабот не ответил, продолжая невозмутимо слушать.

— Я не понимала того, что была в ошейнике, — продолжила девушка. — Я не понимала того, что мне некуда идти, что мне некуда бежать. Я не понимала тогда того, что у меня не было ни единого шанса на спасение, ни у меня, ни у любой другой девушки в ошейнике! Меня вскоре подобрали повстанцы, и я оказалась связана по рукам и ногам и изолирована. После завершения войны, меня доставили в жилую зону, где держали в клетке, как это и подобало мне, в ожидании моего владельца и моей судьбы. Вы — мой господин! Пожалуйста, простите меня, Господин!

Она опустила голову, горько рыдая.

— Ожидала ли Ты когда-либо на Земле, что будешь вот так стоять перед таким как я, и говорить такие слова?

— Нет, Господин, — ответила рабыня.

— В клетке, — напомнил мужчина, — Ты сначала проявила ко мне слишком мало уважения. Ты даже не прияла первое положение почтения, уже не говоря о том, что заговорила со мной неподобающим для рабыни образом.

— Простите меня, Господин, — прошептала брюнетка.

Кабот сидел спиной к открытым воротам, а голова девушки была низко опущена.

— Быть может, Ты подумала, что всё ещё находишься на Земле? — осведомился Кэбот.

— Простите меня, Господин.

— Но Ты не была на Земле, — констатировал он.

— Нет, Господин, — всхлипнул Сесилия.

— Похоже, сразу в нескольких отношениях, — заключил Кэбот, — Ты была недостаточно почтительна.

— Да, Господин, — вынуждена была признать она.

— Ты знаешь о наказании за недостаточную почтительность?

— Нет, Господин, — прошептала девушка, — но я боюсь их.

— Рабыня может произносить имена свободных людей только определенными способами, — сообщил ей Кэбот, — и только в определенных ситуациях, например, «Мой владелец Тэрл Кабот», «Я — рабыня Тэрла Кабота», «Госпожа Публия желает, чтобы Вы пригласили её», «Господин Гордон желает узнать ваше мнения о получении потомства от молодой рабыни», «Господин Клирч отремонтировал седло кайилы», «ожидается, что новый караван Господина Турика прибудет в город завтра, в десятом ане» и так далее. Но рабыня никогда не обращается, ни своему к господину, ни к другим свободным людям, по их именами, если только не получит разрешения сделать это.

— Да, Господин.

— И это разрешение редко, если когда-либо вообще, предоставляется.

— Да, Господин.

— Твой владелец давал тебе такое разрешение?

— Нет, Господин.

— И он никогда его не даст.

— Да, Господин.

— Имена свободных людей не должны пачкаться губами рабынь.

— Да, Господин. Простите меня, Господин.

— Твои ошибки, — подытожил Кэбот, — многочисленны и ужасны.

— Да, Господин, — согласилась рабыня.

— Возможно, Ты всё ещё думаешь о себе, как о свободной женщине?

— Нет, Господин, я не думаю, что я — свободная женщина! — заверила его она.

— А кто Ты тогда?

— Рабыня, Господин, я — рабыня!

— А может что-либо ещё?

— Нет, Господин, только это! Ничто кроме этого. Только это!

— Но что гораздо серьезнее, — продолжил Кэбот, — и Ты сама это признала, Ты совершила нечто совершенно нелепое и глупое, нечто непередаваемо глупое. И я сомневаюсь, что Ты даже сейчас понимаешь всю серьёзность и тяжесть этого, поскольку Ты всё ещё остаёшься незнакомой со своим ошейником, не больше чем невежественной наивной шлюхой, только что доставленной с Земли. Ты ещё не можешь даже начать понимать того, что это обречено на провал, успех этого невозможен в принципе, это чреватого неизбежной и ужасной опасностью, о чём прекрасно информирована хорошо осведомленная девушка, знающая свой ошейник, его значение и факты её мира. Она не осмелится даже думать о подобной глупости.

— Я была рассержена, — попыталась объяснить она. — Я был глупа. Я совершила ужасную ошибку. Я не придумала ничего лучшего. Я сбежала.

— И чего бы Ты могла этим добиться, кроме того, что, скорее всего, оказалась бы во власти другого хозяина?

— Ничего, Господин, — признала девушка.

— Возможно, Ты подумала, что сможешь убежать? — предположил Кэбот.

— Я вообще ни о чём не думала, — прошептала его рабыня.

— У тебя не было ни единого шанса на побег, — заверил её Кэбот.

— Да, Господин, — согласилась брюнетка.

— Я могу заключить, что теперь Ты знаешь это, — сказал он.

— Да, Господин, — подтвердила Сесилия. — Теперь я это знаю. На мне теперь клеймо и ошейник, и я являюсь рабыней. Таким как я некуда бежать и негде спрятаться. Даже если у меня получится убежать от одного владельца, я попаду к другому. Я — рабыня, и должна оставаться таковой. В этом мире будет только так и никак иначе.

— И на Горе будет точно так же, — добавил Кэбот.

— На Горе? — переспросила она.

— Да, на Горе, — кивнул Кэбот. — Это мир настолько прекрасный, что Ты себе даже не можешь вообразить.

— А буду ли я в том мире такой же рабыней как сейчас? — поинтересовалась она.

— И даже более надежно и превосходно, ещё беспомощнее, чем Ты можешь себе представить, — заверил её Кэбот. — На Горе мужчины знают, как надо поступать с Земными женщинами.

— В отличие от мужчин на Земле? — уточнила девушка.

— Да, — согласился Кабот, — в отличие от своих земных братьев.

— И Вы заберёте меня на Гор?

— Возможно, — пожал плечами Кабот. — В конце концов, именно на Горе расположены лучшие рынки для твоей продажи.

— Моей продажи? — опешила девушка.

— Конечно, — кивнул Кабот. — Ведь Ты же рабыня.

— Пожалуйста, не продавайте меня, Господин! — воскликнула брюнетка, поднимая голову.

Но едва она сделала это, её глаза внезапно округлились, и она, вскинув свою маленькую руку ко рту, испуганно вскрикнув, отпрянула назад.