Джон Норман - Кюр Гора

— А я и не приношу извинения, и даже не собираюсь этого делать, — хмыкнул Тэрл Кэбот. — Сказав, что я сожалею, я имел в виду, что сожалею о том, что у меня не было под рукой надлежащих материалов. Думаю, что Ты очень даже неплохо выглядела бы связанная по рукам и ногам, с цепью на шее и с кляпом во рту, лёжа на соломе.

— Да что же Вы за человек такой? — раздражённо воскликнула бывшая мисс Пим.

— Я гореанин, — напомнил он ей. — А Ты — женщина.

— Вам удалось что-нибудь узнать? — спросила она, быстро меняя тему.

— Я только осмотрелся, — ответил он. — Но никаких шансов на побег нет. Выход один, но там решётка. Эта конюшня сделана из дерева, но под ним металл, кажется, железо или сталь, а может ещё что-то. Что там за решёткой, рассмотреть не получается.

— Мы — на Горе? — поинтересовалась Сесилия.

— Я так не думаю, — покачал головой Тэрл.

— Мы умрём здесь от голода?

— Сомневаюсь, — успокоил её он.

— Что с нами собираются сделано?

— Понятия не имею.

— А вам обязательно смотреть на меня так?

— У тебя хорошие формы, — пожал плечами мужчина, но глаз от брюнетки не отвёл, зато отвела она, не скрывая раздражения.

— Ты знаешь, как такие формы называют на Горе?

— Нет, — буркнула она.

— Рабские формы, — сообщил Тэрл Кэбот.

— Как это вульгарно, как неприлично! — возмутилась бывшая мисс Пим.

— Нисколько, — усмехнулся мужчина. — У тебя прекрасное тело, достаточно привлекательное, чтобы быть телом рабыни.

И он продолжил своё тщательное исследование стоящей перед ним на коленях красотки.

— Да, — подвёл он итог, — у тебя превосходное тело, рабское тело.

— Животное! — воскликнула брюнетка.

— Вероятно, на рынке за тебя дали бы хорошую цену.

— На рынке!

— На невольничьем рынке, конечно.

— Никогда! — закричала бывшая мисс Пим. — Никогда!

От взгляда Тэрла не укрылось, что девушка была сексуально взволнована, сильно возбуждена. Теперь стало ясно, что не только в своих снах, но и наяву она частенько думала о себе, как о рабыне, и возможно по-глупому страдала и боролась со своим телом и сердцем, и их потребностями, со своим и его потребностями, их первобытной глубиной и беспомощной цельностью.

Несомненно, в своих снах и фантазиях, она часто стояла на сцене рабских торгов, утопая по щиколотки в опилках, освещённая огнём факелов и масляных ламп, выставленная на всеобщее обозрение, и была продана с аукциона тому, кто предложил за неё самую высокую цену. Наверняка, она часто представляла себе, как её вели на поводке с рынка в её новый дом, с закованными за спиной руками, возможно, закрытую капюшоном, как могли бы вести любое другое недавно купленное животное. Несомненно, в своих фантазиях она часто вставала на колени перед своими владельцами, или целовала их ноги, в благодарности и любви, в почтении или мольбе. Возможно, иногда она представляла, как её привязывали за руки к верхнему кольцу для наказаний, а потом её растянутое тело били хлыстом или плетью за некие незначительные оплошности или ошибки. Возможно, частенько ей снилось, как она, закованная в цепи, в отчаянии и страхе, старалась доставить своему господину неописуемое удовольствие.

— Интересно, принимала ли Ты своё рабское вино, или некое вещество с подобными последствиями или эффектами, — пробормотал мужчина.

— А что такое рабское вино? — спросила девушка, всё же разобравшая его тихие слова.

— Неважно, — отмахнулся Тэрл.

Рабыни, как и любые другие домашние животные, обычно оплодотворяются только тогда, когда этого захотят их владельцы.

— Ты девственница? — осведомился он.

— Это моё дело! — бросила Сесилия.

— Я ведь могу проверить, — напомнил Тэрл Кэбот.

— Да, — сердито буркнула она. — Я — девственница!

«Довольно странно, что она всё ещё девственница, — подумал Тэрл, — она явно стоит рядом с краем, за которым умоляют о сексе. Уже сейчас она чувствует жар рабских огней разгорающихся в её животе. Не думаю, что пройдёт много времени, прежде чем она превратится их жалобно просящую пленницу. Возможно, это из-за цепи. Цепь, верёвка и прочие подобные атрибуты, ускоряют такие процессы, быстро, трогательно, открыто и честно ставя женщину на колени».

— Что мы будем делать дальше? — с тревогой в голосе спросила Сесилия.

— Продолжим заниматься с тобой гореанским, — ответил Тэрл Кэбот.

— Хорошо, — сказала девушка, опуская голову, и продолжая цепляться своими маленькими руками за цепь, свисавшую с её ошейника.

— Однако, — добавил он, — мы должны попытаться изучить тысячу слов за день.

— Не думаю, что смогу запомнить так много, — покачала она головой.

— Мы приложим к этому все усилия, на какие способны, — сказал мужчина.

— Но почему так много?

— Я понятия не имею, сколько времени нам дадут, — ответил Тэрл.

— Нет, — прошептала девушка. — Это имеет отношение к чему-то, что Вы увидели, к чему-то, что Вы видели вне стен этого сарая.

— Возможно, — не стал отрицать он.

— Что это было? — пристала Сесилия.

— Ты узнаешь об этом, когда придёт время, — уклонился от ответа мужчина.

— Я хочу жить, — всхлипнула девушка.

— Мы попытаемся сделать всё, что в наших силах, — сказал Тэрл Кэбот.

— Ла кейджера! — воскликнула она.

— Превосходно, — прокомментировал мужчина.

— Вот видите, — улыбнулась бывшая мисс Пим. — Я запомнила!

— Молодец, — похвалил он.

— Это мои первые слова на гореанском! — гордо сказала девушка.

— И очень для тебя подходящие, — заметил Тэрл.

— Почему?

— В данный момент это не важно, — отмахнулся он.

— Они означают, что я — красивая женщина! — заявила Сесилия.

— Что-то в этом роде, — улыбнулся мужчина, — или зачастую.

— Я не забыла их, — похвастала она.

— Это очень хорошо, — заверил её Тэрл.

— Ты кто? — удивлённо спросил Кэбот.

— Результат эксперимента, — проворчал он.

Думаю, я уже ясно дал понять трудности воспроизведения человеческим речевым аппаратом фонем кюров, но теперь мы вынуждены обратиться к языку этой особой среды обитания, фактически одной и нескольких в этих мирах. Соответственно и естественно, такая же трудность возникает у кюров с воспроизведением фонем типичных для человеческих языков. Эти трудности результат почти полного анатомического несоответствия. Безусловно, для кюра несколько легче произнести звуки, которые, несмотря на значительную искажённость, или, можно сказать акцент, будут отдалённо напоминать человеческие фонемы, чем наоборот. Конечно, кюры вполне могут распознавать определенные звуки, скажем, произнесённые на гореанском, как и для человека возможно, хотя и сложно, различать слова кюров.

Кажется, я уже упоминал, что, например, белокурое домашнее животное, подсаженное в контейнер к Тэрлу Кэботу, узнавало свою кличку на кюрском языке и определенные команды. Однако, одно дело распознавать звуки и совсем другое копировать их. В результате, в большинстве случаев, общение между людьми и кюрами возможно только посредством электронных переводчиков. Это примечание необходимо было сделать, чтобы напомнить читателю, незнакомому с кюрами, что в интересах ясности повествования мы вынуждены были либо придумать имена отдельным кюрам, либо обратиться за помощью к внешним признакам. Копировать реальные фонемы было бы трудным, если не невозможным. Читатель уже знаком с такой ситуацией в случае Зарендаргара. Соответственно, различные кюры будут упомянуты здесь в терминах, мы надеемся, понятных или, по крайней мере, удобопроизносимых читателями, незнакомыми с языком кюров. Мне кажется, что у нас нет никакой иной альтернативы этой процедуре, и, соответственно, мы просим читателя отнестись снисходительно к такой свободной трактовке, сопровождаемой, как и следовало ожидать, сопутствующими искажениями.