Джон Норман - Приз Гора

Когда она добралась до лагеря, мужчины уже ждали её. Хотя Эллен оказалась в присутствии свободных людей она решила, что не будет опускаться на колени.

— Приветствую, Господа, — поздоровалась рабыня, решив, что было бы не слишком мудро пренебречь таким очевидным символом уважения как соответствующая форма приветствия.

— Сними-ка свою тунику, — велел ей Селий Арконий.

— Господин? — спросила она, и её голос дрогнул.

Пристальный взгляд её хозяина не предвещал ничего хорошего. Конечно, у неё не было ни малейшего желания ждать повторения команды, поскольку это само по себе частая причина для наказания. Эллен стянула тунику через голову, надеясь, что её колебание не будет расценено, как слишком долгое.

Тут ей пришло в голову, что встать на колени будет хорошей идеей, и мгновением спустя так и поступила, широко расставив колени, немного подрагивая под их пристальными взглядами. Теперь Эллен уже сожалела о том, что не опустилась на колени, выйдя на поляну и оказавшись в их присутствии. Рабыне свойственно вставать на колени, когда она находится в присутствии свободного человека, не важно, она ли вошла в помещение, в котором находились мужчины, или они появились рядом с ней. Эллен отчаянно сжимала тунику в обеих руках, напуганная происходящим.

Селий Арконий приблизился к ней и, протянув руку, потребовал:

— Дай сюда.

Девушка подняла тунику и вложила в его руку.

— Сложи запястья перед собой, вена к вене, и плотно прижми одно к другому, — приказал он.

— Господин? — переспросила Эллен, но, не тратя времени попусту, сделала, как ей были приказано.

Не трудно догадаться, что её запястья были тут же туго связаны, причём так, что остался ещё приличный участок свободной верёвки, за которую её можно было бы вести за связанные запястья. Фактически получился своего рода поводок или привязь.

— Но я же не вызвала недовольство у господина? — осторожно поинтересовалась рабыня.

— Кажется, Ты упоминал, что поблизости есть какой-то заброшенный загон для тарсков? — не обращая внимания на Эллен, спросил Селий Арконий у Фела Дорона.

— Да, как я и говорил, — ответил тот. — Я уже принёс кое-что оттуда на дрова.

— Тогда давай-ка покажем нашу маленькую тарскоматку, — мрачным голосом предложил Селий Арконий.

Эллен грубым рывком за привязь была поставлена на ноги. Она чуть не свалилась обратно на землю, почти потеряв равновесие. Затем её, куда-то потащили. Рабыня, то и дела спотыкаясь, пытаясь не упасть, быстро переставляла ноги, влекомая за собой её нетерпеливым, широко шагавшим хозяином.

Тарсковый загон и сарай пребывал в запустении и разрухе. Однако с одной стороны остался почти целым зарешеченный проход, огороженный горизонтальными жердями примерно четыре дюйма толщиной. Здесь Селий Арконий раздражённо, пинком ноги отшвырнул две нижних горизонтальных жерди, оставив на месте одну, прибитую на высоте фута четыре над покрытой сухими листьями, опилками, прелой соломой и торфом землёй.

— Господин, пожалуйста! — взмолилась рабыня, но была брошена на колени перед жердью, лицом к нему и к внутреннему пространству загона.

Затем, через мгновение, её запястья были подтянуты к жерди и накрепко привязаны к ней.

— Что Вы собираетесь делать, Господин? — всхлипнула Эллен.

Однако Селий Арконий, не обращая внимания на её вопросы, слёзы и испуг, ушёл обратно к фургону. Там он, насколько рабыня могла рассмотреть, вывернув шею и выглядывая через правое плечо, начал рыться в своих вещах. Вскоре он вернулся туда, где оставил свою собственность, стоящей на коленях перед загоном и привязанной ограде за запястья. Порт Каньо и Фел Дорон держались поблизости.

— Господа? — спросила девушка.

Она была неспособна видеть того, что происходило за её спиной, а именно с этого угла приблизился Селий Арконий. Соответственно Эллен понятия не имела о том, что он мог принести с собой, если он вообще, что-то принёс, от фургона.

— Вот, — послышался голос Селия Аркония, — прикупил это в большом лагере под Брундизиумом.

— А что, превосходное приобретение, — похвалил Порт Каньо.

— Думаю, это то что нам нужно в данный момент, — заявил Селий Арконий.

— Что это, Господин? — спросила рабыня.

— Плеть, — ответил он. — Рабская плеть.

— Нет, Господин! — простонала девушка.

— Я так и думал, что мне она понадобится, — усмехнулся её хозяин.

— Ты был прав как никогда, — кивнул Порт Каньо.

— Весьма полезный инструмент, — похвалил Фел Дорон. — Такую вещь всегда нужно держать под рукой. Кто может знать, когда она понадобится.

— Нет, Господин! — заплакала рабыня. — Пожалуйста, не надо, Господин!

Она вскарабкалась на ноги перед оградой, обернулась и дико задёргала привязанными запястьями. Трудно было с чем-то перепутать предмет, сжатый в руке Селия Аркония. Как она могла не понять, как по-дурацки с её стороны, что у него может быть такая вещь, что ему уже есть такая вещь.

— Вернись на колени, — приказали ей, и Эллен снова опустилась в прежнюю позу, лицом к жерди, глядя прямо перед собой.

— Что Вы собираетесь делать, Господин? — спросила она, дрожа всем телом.

— А как Ты думаешь, маленькая дурочка? — поинтересовался он.

— Господин? — всхлипнула Эллен.

— Пороть тебя буду, — сообщил мужчина.

— Нет, Господин! — закричала она в ужасе. — Не бейте меня!

— Приготовься к порке, — велел он.

Её волосы были переброшены вперёд, повиснув перед её телом.

Обычно рабыни ходят с волосами, зачёсанными за плечи, дабы не мешали рабовладельцам видеть свою собственность в наилучшем свете. Если женщина обнажена, её волосы иногда укладываются спереди, чтобы господин при желании мог зачесать их назад, или приказать это сделать самой рабыне. Красота рабыни это, прежде всего, источник удовольствия её владельца.

— Это — шутка, конечно же, шутка, Господин! — воскликнула Эллен. — Вы напугали меня! Я буду хорошей!

— Приготовься к порке, — раздражённо бросил он, — рабыня.

— Вы не можете пороть меня, Господин! — закричала девушка. — Я — женщина с Земли! Вы не можете бить земную женщину! Земных женщин никогда не бьют! Нас никогда не наказывают, что бы мы ни делали! Даже если мы рушим жизни мужчин и унижаем их, нас никогда не наказывают!

— Порабощённые женщины не портят жизнь мужчинам, и не унижают их, — усмехнулся Селий Арконий, и она услышала треск вытряхиваемой кожи.

— Я — земная женщина! — выкрикнула Эллен. — Нас никогда не наказывают! С земными женщинами такое не делают!

— А Ты теперь не на Земле, — напомнил гореанин, и она затряслась от рыданий. — Уверен, тебя уже били плетью, если не на Земле, где тебя следовало бы пороть и, возможно, часто, то уж на Горе точно.