Мерседес Лэки - Охотница [litres]

Ча зарычал и, подняв голову, смерил меня оценивающим взглядом.

– Ага, со мной все будет хорошо, – заверила я его. – Ты можешь возвращаться.

Меня как-никак чуть не растерзала тварь, и, по правде говоря, кое-каких последствий можно было ожидать. Мне могли бы сниться кошмары. Я их не помню, но это только благодаря Ча: он отгонял их от меня. В общем, я отделалась малым: немного потряхивает, но в первые сутки это нормально.

Ча лизнул меня в лицо и спрыгнул с кровати. Я открыла для него Портал, и он исчез в Потусторонье. Я заказала завтрак и опять приняла душ. По-моему, из моих волос вымылся еще фунт цемента и кирпичной пыли. После душа ноги у меня подкашивались, и я решила все-таки последовать совету доктора. Прибыла тележка, я поменяла вчерашний поднос на новый, с завтраком, и заковыляла к кровати. За едой я пару раз прокрутила непорезанный ролик и пришла к выводу, что не такая уж я тупица. Этот уродский вайверн, оказывается, очень искусно спрятался – так, что его ниоткуда не увидишь. Устроился в засаде ждать Паладина – на случай, если бы тот выбрался из своей ямы. И конечно же, нам показали, будто все происходит по ту сторону дальнего Барьера, а не по эту. Тогда в том, что сказал фельдмедик в винтокрыле, есть смысл. Значит, он говорил это на камеру.

С замиранием сердца – потому что мне вовсе не хотелось обойти Аса – я проверила рейтинг. Все еще номер два, а Ас – какое счастье! – по-прежнему лидер. Я нашла его канал, и там в этот раз было на что смотреть: Ас очень зрелищно уложил нескольких пришлецов. Похоже, они с Гончими отвалили каждый камень, заглянули в каждую щель на угодьях. Он ухитрился спугнуть вампира и в два счета разобрался с кровососом: без всякой помощи – только он и пара его Гончих. У Аса даже прическа не растрепалась. После нарезки пошел прямой эфир, где Ас отправляется в еще один проблемный район.

– Вот и молодец, – похвалила я. Таблетки, принятые за завтраком, бухнули мне в голову, и меня сморил сон.

Проснувшись, я почувствовала себя уже совсем хорошо. Кисти и плечи по-прежнему гнулись плоховато и оставались чувствительными, но зато ничего не болело. Я сняла повязки и обнаружила под ними розовые рубцы на месте ран. Сейчас оденусь, схожу в тир постреляю, а потом в тренажерный зал, чтобы не потерять форму за выходной. Но перед этим, внезапно осмелев, я отыскала в перскоме номер Джоша. Однако напротив его номера стояла иконка «говорить не может». И я просто послала ему видсообщение: «Спасибо, что справился вчера о моем здоровье, это правда очень приятно! И еще раз спасибо за обалденный ужин!» И, между прочим, мне даже удалось не залиться румянцем, пока я все это произносила на камеру.

В тире мой результат оказался не так уж плох, а тренажеры, как выяснилось, вообще прикольная штука, хотя и странная. У нас дома ничего такого нет: если тебе надо размяться – ищи партнера для учебного поединка. А тут с меня прямо пот лил ручьем, будто я этих поединков отмахала невесть сколько. Я подумала, что, пожалуй, пора подкрепиться, встретиться, как обычно, в гостиной с ребятами – и в кроватку.

Тренажерный зал был пуст. Немного выбивает из колеи, если ты всю жизнь прожила в Монастыре, где все только что на голове друг у друга не сидят. Почему-то в одиночестве мне думалось плохо. Никак не получалось соединить новые знания со старыми и отыскать причину, почему тут все так неправильно.

И меня осенило. При тренажерном зале имеется сауна – вот где будет думаться хорошо! Дома у нас была сауна. В жарком пару вся расползаешься, мысли куда-то уплывают, а в голове тем временем очень здорово проясняется.

Поэтому я завернулась в полотенце, нашла себе скамью в самой глубине сауны и улеглась. И это сработало: в голове тут же зашевелились нужные мысли.

Ну так вот. Пик и другие большие города – мне кажется, что и они тоже, – сейчас на пороге важных перемен, и, возможно, об этом даже не подозревают. Сначала была просто война за выживание: люди против пришлецов. Главные сражения развернулись здесь, в Пике, где больше всего сосредоточилось военных и тех, кто на них работал. В особенности я имею в виду корпус военных инженеров и разных техников, которые жили в этом месте. Потом разработали технологию Барьеров, появилась возможность создавать защищенные пространства. Пик стал первым. Защищенные пространства быстро разрослись до городов, и горожане привыкли считать свою жизнь безопасной. Ладно, пока все еще куда ни шло. Барьеры стали расширять, огораживать ими те места, где производится пища. И города приспособились сами себя кормить. Жизнь сделалась еще безопаснее.

И народ успокоился. Старые технологии работали исправно, да еще появились новые, более продвинутые. Обитатели хорошо защищенных зон могут быть на сто процентов уверены, что им не грозит ничего серьезнее какой-то мелочи вроде пикси. Жизнь в такой зоне правда хороша. При такой жизни и Охотники, пожалуй, ни к чему – по крайней мере, в городе и его окрестностях.

И… ну ладно, знаю, об этом я должна помалкивать. Но что за история с дядей? С кем он борется, и при чем тут я? Пришлецы умнеют на глазах, и кое-кто из них учится пробираться под Барьерами или над ними. Такое случается все чаще. Но только ли в пришлецах дело? А вдруг это Барьеры становятся слабее? Или пришлецы вызнали способ проникать через них, как поезда и винтокрылы? Может, именно это дядя обнаружил и хочет об этом заявить. Не исключено, что сперва он лишь намеревался показать, что его родственники несут службу наравне со всеми, поэтому он и вызвал в Пик именно меня. А когда он решил обнародовать известные ему сведения, это ему аукнулось. И его враги – кто бы они ни были – узнали, что я его племянница. Они явились к дяде и сказали ему что-то вроде: про Барьеры никому не слова, а то твоей племяннице жизнь медом не покажется.

А что, очень даже запросто. Я же читала книги по истории времен до Дисерея. Люди могли сделать целую кучу всего, чтобы его предотвратить. И должны были сделать. Но никто ничего не сделал. Потому что тем, кто у власти, ничего уже не надо – им и так хорошо. Они у власти благодаря людям с деньгами. А люди с деньгами не хотят делать правильные вещи – ведь тогда им придется жертвовать капиталами, а они не хотят терять ни единого грошика. Власть учит думать исключительно о себе, а о других забывать.

И только я додумала до этой мысли, как дверь в сауну приоткрылась, и я услышала шаги двух человек. Я не видела их – они стояли у самой двери. Похоже, они пришли сюда поговорить с глазу на глаз. Мне бы по-хорошему надо встать и уйти… Но я не двинулась с места и прислушалась.

– Теперь все не как прежде. Люди меняются, а следом и пришлецы, – сказал какой-то незнакомый голос. – Они становятся умнее.