Мерседес Лэки - Охотница [litres]

Я поморщилась и выпустила бумажку из рук. Ее мгновенно смыло водой. Мне казалось, что я сумела ответить Асу достойно. Но, похоже, нет, раз уж дядя счел нужным передать мне записку. Вероятно, у дяди все еще запутаннее, чем я сперва предположила. Я думала, что у него один недруг, который каким-то образом принуждает его молчать. А тут, оказывается, борются две партии и дядя пытается не ввязываться, а уж какова моя роль в этой истории – и вовсе загадка. Но, очевидно, какую-то роль я все-таки играю, если дядя так расстарался, чтобы предупредить меня.

И еще Джош. Из-за этого поцелуя я слегка расстроилась и растерялась. Он что, не мог передать мне записку в другое время? Возможностей у него было хоть отбавляй! Или он нарочно выждал до конца свидания? Чтобы я не дергалась весь вечер, а спокойно прочитала записку в уединении.

Хотя кто его знает.

Но поцелуй все-таки был настоящим.

То есть я так думаю.

Я нарадоваться не могла, что снова иду на Охоту. Мы с Марком встретились, как обычно, за завтраком, немного поболтали о пустяках, а потом он рассказал мне про наши новые угодья, где нам предстояло нести дозор.

Марк был счастлив видеть меня здоровой и готовой к подвигам.

– В этот раз мы идем в другую сторону, – сообщил он. – Там в основном клон-фермы и гидропонные теплицы. Это по ту сторону Барьера, но рядом с ним. В двух шагах от прежних угодий Карли. – Марк усмехнулся. – Тут все обзавидовались что мы с тобой уложили двух вайвернов зараз, да еще ты в одиночку разорила гнездовье кетцелей. Так что теперь многие из тех, кто ходил в дозор внутри Прайм-Барьера, захотели наружу, в Отстойник. А что: пара дней приличной Охоты – и твой рейтинг выше гор.

Я только плечами пожала:

– Больше Охотников в Отстойнике – меньше пришлецов по эту сторону Барьера. Да не ослабеет их дар и удачной им Охоты.

Мы хлопнули друг друга по ладоням и рассмеялись. А потом вооружились и отправились на службу.

Все вокруг было привычным. Мы миновали клон-фермы с маленькими загончиками – там держали скот, дающий клетки для клонирования. То есть это по моим меркам загончики маленькие. Я ведь выросла среди пастбищ без конца и края, где скотина щиплет траву под присмотром людей и пастушьих собак. Настоящих собак, не Гончих. Эти псы очень крупные, потому что они помесь с волками. Мы вылезли из транспода у опоры Барьера. И здесь разница между той и этой стороной как нигде бросалась в глаза. С нашей стороны – ровненькие ряды зданий без окон, вдалеке поблескивают на солнце стеклянные противоударные крыши теплиц. А Отстойник… Все то же унылое зрелище, как и на угодьях с вайверном. Возле этой опоры очереди не было; мы прошли, никого не встретив. Только пугливая кошка, завидев нас, дала деру.

– Когда ты в последний раз тут Охотился? – шепотом спросила я. Почему-то в этом месте хотелось шептать.

Марк покачал головой:

– Больше года назад. Понятия не имею, что нас тут ждет, но…

Я призвала Гончих. Письмена не гасли еще какое-то время после того, как Гончие явились. Верный знак, что беда где-то рядом.

– Но… – подхватила я.

– Там слишком много хорошей еды. – Марк указывал на фермы по ту сторону Барьера. – Люди от этого звереют.

– Хмм.

Оно и понятно. У меня язык не повернется осудить того, кто рвется на ту сторону за пищей для себя и своей семьи. Мы с Марком переглянулись. Гончие сгрудились вокруг нас, чтобы ощутить местность, ощупать ее всеми своими чувствами, куда более разнообразными, чем наши.

– Ну, если люди голодны… – начала я и не стала заканчивать фразу. Марк кивнул.

Мы поняли друг друга без слов: сегодня мы не только Охотимся, но и охотимся. Даже если никто из местных не покажется нам на глаза, Гончие все равно их учуют. А уж они найдут способ подсунуть дичь куда надо.

– Давай сегодня не разделяться, – предложил Марк, когда мы углубились в развалины.

Развалины, вероятно, прежде были промышленными постройками: все полезные механизмы давным-давно растащили, но между зданиями сохранились металлические приспособления для переноски грузов; старое асфальтовое покрытие тут и там бороздили рельсы.

Весь этот металл, очевидно, никому внутри Барьера не нужен. Поэтому нам и нет нужды заводить много шахт: мы еще расковыриваем кости старого мира, оставшиеся со времен Дисерея.

– Двумя руками «за», – согласилась я.

Почему-то эта часть Отстойника казалась мне более жуткой, чем все другие места, где я побывала. Здесь я чувствовала себя лилипутом. Раньше мне не попадались такие внушительные развалины: те дома были рассчитаны на человеческий рост, а эти – на гигантские машины. И люди, управлявшие этими машинами, карабкались на них, словно муравьи на службе у исполинской муравьиной матки.

Здесь я какая-то незначительная. Наверное, где-то в Пике есть такие огромные дома и машины, просто я их не видела. Мои горы гораздо выше, но там я не казалась себе крошечной. Наоборот, я была частью чего-то величественного и великолепного. А тут новые ощущения, и они мне совершенно не нравятся.

Мы побродили по округе примерно с час, следуя по главному железнодорожному пути. Здесь водилась дичь. Оно и понятно: там, где не было асфальта, а то и прямо сквозь асфальт густо пробивались трава и кусты. Мы с Марком настреляли порядочно кроликов, а один раз вдалеке даже мелькнул олень – жаль, выстрелом его было не достать. Хотя по всем признакам тут царило полное безлюдье, я опять не могла отделаться от ощущения, что за мной наблюдают. Причем не камеры. И не таинственный шпион из театра. Я даже предвкушала, что краем глаза увижу мимолетное движение.

Я задумалась о дядиной записке. Что значит «У Аса влиятельные друзья»? То есть чем эти самые друзья способны мне навредить? В конце концов, едва я выхожу из своих апартаментов, на меня начинают таращиться камеры. Не исключено, что и в апартаментах тоже, кто знает. Как тогда Ас и его покровители – если это покровители – могут причинить мне зло? Их же мигом застукают.

Если, конечно, люди по ту сторону камер не решат это вырезать. Не пускать эти эфиры на канал. Ведь они же вырезали наши с Марком беседы о том, чего цивам знать не положено. Да и вообще – может же быть два ролика, порезанный и непорезанный. Как тот ролик про события в поезде: ведь Жителя-Волхва убрали.

Ладно. Отныне буду с Асом лапочкой. Сделаю вид, что в восторге от него.

Мотивы «влиятельных друзей» были как на ладони. Один мотив минимум. Вот посадите рядом двух человек так, чтобы им было нечего делать. Чем они займутся, когда заскучают? Правильно – заключат пари. Мы же гладиаторы, и, ручаюсь, на нас делают ставки. Друзья Аса, естественно, ставят на него, и если я его обойду, им это не понравится.