Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

– Ты мне поможешь, – сказал мужчина невозмутимо. – Разве не так?

– Конечно, помогу. – Женщина ласково провела рукой по его волосам.

– Ну вот и славно. А сейчас отдохни, моя милая, у тебя был трудный день.

Женщина вздохнула и поцеловала его в щеку.

– Ты все равно остался самым лучшим, – прошептала она, соскальзывая с колен.

Когда женщина вышла из комнаты, мужчина подвинулся поближе к очагу и задумчиво сказал огню:

– Богиня войны у нас – трусиха и паникерша, бог смеха – раздолбай. Интересно, кто у нас бог справедливости? Самому ведь не угадать, надо будет спросить при случае. Вот только у кого?

Сайнем проснулся оттого, что у него затекли сразу обе руки и нога, замерзли кончик носа и правое ухо и при этом еще в шею упиралось что-то твердое. Открыв глаза, он обнаружил под своим подбородком затылок то ли Карин, то ли Дарин: понять было трудно. Девица крепко сжимала его в объятиях и во сне причмокивала губами. Впрочем, когда Сайнем начал осторожно освобождаться из теплых рук, красавица безропотно его отпустила, только пробормотала что-то невнятное, повернулась на другой бок и так же нежно обняла сестру. Сайнем тоже отвернулся от двойняшек и увидел, что Десси уже проснулась и глаза у нее смеются.

– Только не говори, что всю жизнь о подобном не мечтал, – шепнула она.

– Не говорю. Мечтал, – ответил Сайнем.

Вчера он как порядочный человек, уступив дамам кровать, попытался улечься на коврике на полу и сейчас не мог вспомнить, кто именно из троих женщин крикнул ему: «Ладно, кончай зубами ляскать, полезай сюда!» Одно он помнил точно: уговаривать его не пришлось.

Сейчас в окно сквозь щели ставня пробивались тусклые, но вполне уверенные солнечные лучи – очередной серый весенний денек уже вступил в свои права. Внизу слышался скрип сдвигаемых столов и скамей, стук и лязг посуды да недовольные голоса: шутка явно затянулась, и жених с друзьями начали нервничать. Поэтому Десси и Сайнем поскорей растолкали близняшек, и Карин отправилась вниз – принимать от жениха дань восхищения, ключи от хозяйства и полную волю.

Дарин пошла за ней, но вскоре вновь взбежала по ступенькам и постучала в дверь светлицы.

– Ой, я же забыла поблагодарить вас! – воскликнула она. – И отец – вы не представляете, он будто помолодел. Я только сейчас поняла, как он за Карин боялся. Что Нарс ее в дугу согнет, если она за него выйдет. Словом, отец просит, чтобы вы здесь еще на день остались, без денег, просто как гости. И Карин тоже просит, и я. А завтра с утра мы можем вместе в столицу поехать. Тогда я вас в ту гостиницу поселю, где я работаю. У нас хорошо. И готовят хорошо, а комнату я вам сама уберу, уж вы поверьте, так расстараюсь! И у хозяина попрошу, чтобы он вам плату скинул. Он у нас добрый, он все поймет. Ладно?

Сайнем пожал плечами. Спешки особой не было. А отдохнуть бы неплохо: кто его знает, чем в столице заниматься придется.

– Я бы остался, – сказал он, повернувшись к Десси. – А ты как?

– Можно! – легко согласилась она.

– Ну вот и отлично! – Дарин всплеснула руками. – Мне вам завтрак сюда принести? Или вниз спуститесь?

Сайнем снова взглянул на Десси.

– Спустимся, чего уж там, – отвечала она.

Они снова немного попировали вместе со счастливыми молодоженами. Десси на радость Сайнему вела себя на удивление просто и обыденно. Он даже рискнул оставить ее на некоторое время одну и сходил на конюшню проведать их верную лошадку. Под вечер Карин, простившись с родителями и сестрой, поехала в дом жениха. Десси и Сайнем поднялись к себе, решив лечь пораньше перед дальней дорогой.

И тут в дверь снова постучали, вернее, поскреблись – тихо и осторожно. Сайнем откинул засов, и в комнату скользнула Дарин.

– Я вам надоела уже, наверное, – сказала она, глядя на Сайнема все тем же неотразимым взглядом, снизу вверх из-под ресниц, умоляюще. – Только я хотела еще попросить. Для вас это, наверное, мелочь, а для меня… Словом, я ко гда стояла внизу вчера, ну, когда отец Лихого хотел прогнать, я поняла: кто-то из вас колдует. Правда? Только не бойтесь, я никому не скажу…

– Оба мы колдуем, только каждый по-своему, – спокойно ответила Десси.

– О… – Дарин отступила на шаг. – Тогда… тогда… Тогда еще лучше, – сказала она решительно. – Мне очень нужен хороший заговор. Чтобы один человек меня полюбил. Он приходит к нам в гостиницу, а на меня даже не смотрит. Я уже не могу. Я без него совсем не могу. Вы мне поможете?

Супруги переглянулись.

– Давай ты. Мою присуху потом не отсушишь, – решила Десси.

Сайнем почесал в затылке.

– Да я, собственно говоря, никогда… я толком не знаю, как… я… Ладно! – Он хлопнул ладонью по колену. – Почему бы и не попробовать, в конце концов?! Вот что, Дарин, принеси-ка сюда ложку.

– Какую?

– Любую. Ту, что получше.

– Ага, я сейчас, подождите чуть!

Дарин упорхнула.

– Ты думаешь, стоит? – неуверенно спросил Сайнем, обернувшись к Десси.

Та пожала плечами:

– Почему бы тебе не поразвлечься?

– Скорей, развлекаться будешь ты. Но тебя я готов развлекать с утра до вечера.

Десси улыбнулась.

Вернулась Дарин с деревянной ложкой. Сайнем взял ложку, пошептался с нею, потом снова вручил девушке:

– Значит, так. Три ночи будешь с этой ложкой спать, клади между грудей. Перед сном и утром наговоришь на нее сама, ну как обычно: «Чтобы такому-то без меня не пилось, не елось, ничего не хотелось, не спалось, не моглось, вообще не жилось, звезды ясные, сойдите в чашу брачную», – ну и дальше в том же духе. Потом как-нибудь хитро подсунешь эту ложку своему красавцу, чтобы он с нее поел. Дальше либо сработает, либо нет. Тут уж не взыщи, я правда в первый раз за такое дело взялся.

– Спасибо, спасибо вам за все. Если получится, я вам такой пир устрою! – Дарин бережно взяла ложку и попятилась к двери.

Потом вдруг остановилась, обернулась к Десси и бухнулась на колени:

– Госпожа, простите меня, я знаю, я очень много прошу… только… только… Вы сказали, что ваши присушки не рушатся. Может быть… вы не могли бы…

– Ты правда этого хочешь? – удивленно спросила Десси. – Так, чтобы навсегда и пути назад не было?

– Да! Да! – в ыкрикнула Дарин. – Я не могу без него! Я не знаю, что со мной будет, если он меня бросит!

– Когда не знаешь, это как раз самое интересное, – будто невзначай обронила Десси.

Но Дарин ее не услышала.

– Я так не могу больше! Я его каждую ночь во сне вижу. Он знатный, конечно, и богатый, но несчастный. У меня сердце разрывается на него смотреть. А он меня будто не видит и не слышит. Я не могу так больше мучиться. И как он мучается, смотреть не могу. Я бы его утешила, только не знаю, как подступиться, как слово сказать.

– Ну хорошо. – Десси вновь пожала плечами. – Давай сюда ложку.