Эрика Йохансен - Судьба Тирлинга [litres]

Она нащупала часы на прикроватном столике.

– Половина третьего. – Роу продемонстрировал ей какой-то черный, бесформенный ком. – Я захватил нам плащи. Думаю, в них мы легко пройдем мимо взрослых.

Кэти не шевельнулась. Все ее тело протестовало против этой авантюры, но темнота за спиной Роу казалась невероятно притягательной. Он мог нарушать правила и не попадать при этом в неприятности. Но Кэти была не столь храброй.

Роу улыбнулся.

– Что за сомнения? Ты же меня знаешь, Кэти; я никогда не попадаюсь.

Она отшатнулась, внезапно ощутив легкую дрожь при воспоминании о той послеобеденной беседе с Джонатаном Тиром. Неужели теперь ее мысли мог прочитать кто угодно ? Она с подозрением посмотрела на Роу, гадая, уж не обманывал ли он ее все эти годы.

– Ты, что…

– Я тебя знаю, Рапунцель. Когда это нам требовалось волшебство, чтобы читать мысли друг друга?

И это была правда. Иногда они достигали такого идеального взаимопонимания, что могли вовсе не разговаривать.

– В любом случае, чего тебе бояться? – потребовал ответа Роу, облокотившись скрещенными руками на ее подоконник. – Меня?

Нет, не то, чтобы она боялась именно Роу, просто Кэти трудно было объяснить. Как обычно, Роу предлагал нечто дикое, темное и запретное: как ночь за ее окном. Если ее поймают на улице после комендантского часа, накажет ее не только мама. Ей придется иметь дело с Уильямом Тиром. А он может даже исключить ее из стражи.

– А почему ты вообще здесь? – в свою очередь спросила она. – Что насчет Мии?

Роу пожал плечами, и Кэти легко догадалась, что он имел в виду. Может, он и спит с Мией Гиллон на этой неделе, но Мия подождет, так же, как и остальные женщины Города готовы были ждать Роу. У него был обширный выбор подружек, и он весьма охотно им пользовался, но ни одна из них не имела для него большого значения. Кэти эта мысль почему-то успокаивала. Магический круг, объединявший их с детства, был по-прежнему прочен, слишком прочен для того, чтобы его удалось разрушить какой-то нелепой Мии Гиллон.

Роу практически улегся на подоконник, помахивая перед ней плащом.

– Последний шанс, Рапунцель.

Кэти трясущимися пальцами вцепилась в плащ.

– Мне нужно одеться.

– Жду снаружи. Давай побыстрей.

Дрожа, Кэти закрыла ставень. Желудок скрутило узлом, как обычно, когда она знала, что может попасть в неприятности. По ощущениям было похоже, что ее вот-вот вырвет.

– Что ты творишь? – шипела она себе, натягивая плотные шерстяные штаны и самую теплую рубашку. – Зачем тебе все это?

Ответа у нее не было. Кэти снова вспомнила Джонатана Тира, его отца, свою маму, книги… но все они принадлежали ее дневной жизни, а сейчас была ночь.

– Как глупо, – твердила она, перекидывая ногу через подоконник. – Глупо, глупо, глупо.

Затем спрыгнула на землю и плотно притворила за собой ставни. Петли тихонько скрипнули, заставив ее поморщиться. Без щеколды ставни прилегали неплотно, оставляя зазор около дюйма, но с этим ничего нельзя было поделать. Трава под ее окном была влажной от ночной росы, и Кэти тут же почувствовала, как намокают ее толстые войлочные ботинки. Но ее ноги, словно по собственной воле, уже несли ее на улицу, где в плаще с капюшоном ее дожидался молчаливый Роу. Он взял ее за руку, и Кэти ощутила, как непонятный трепет наполняет ее тело.

– Идем.

Они поспешили сначала вверх по улице, а затем вниз, в сторону южной границы города. Туман стелился по склону, скрывая все, кроме нескольких ярко освещенных фонарных столбов. Вокруг было тихо, и эта тишина, как ничто другое сегодня, заставила Кэти осознать свое странное переходное положение – из ребенка она превращалась во взрослого. Все дети лежали в кроватях, а они с Роу, уже не дети, но еще не взрослые, крались по темным ночным улицам, нарушая все правила.

Через пару минут улица окончательно ушла вниз. В этом тумане Кэти полностью потеряла ориентацию, но Роу, похоже, знал, куда идет. Он потянул подругу за руку, заставляя свернуть с улицы в проход между кучкой домов. Кэти не знала, почему он так уверен, что идет правильно; она, к примеру, не могла ничего разглядеть дальше, чем на пять футов. Ее ботинки насквозь промокли, и пальцы ног начали неметь от холода. Дома закончились, и теперь они шли по лесу, сквозь деревья и кусты, которые Роу легко обходил, таща Кэти за собой. Туман стал рассеиваться, когда они спустились ниже, и скоро Кэти уже могла разглядеть, куда идет. Они были в Дальнем Тупике, последней части города перед лесом, наступающим с востока. Роу работал здесь в слесарной мастерской Дженны Карвер, и вскоре Кэти поняла, что они направляются именно туда.

– Роу, что…

– Ш-ш.

Мастерской Дженне служил обшарпанный деревянный сарайчик, никак не защищенный от безжалостных ветров, атакующих восточный склон холма. Кэти полагала, что дверь должна быть заперта, ведь Дженна хранила здесь те ценности, что люди приносили ей на ремонт, но, когда они поднялись на крыльцо, Роу вытащил ключ.

– Где ты его взял?

– Сделал дубликат.

Кэти покачала головой, удивляясь собственной наивности. Помимо всего прочего, Роу и Дженна занимались изготовлением замков и ключей. Немногие в городе запирали дверь, но все поставили замки. Кэти подозревала, что эта странность, как и многие другие, как-то связана с предпереходной жизнью, но полной уверенности у нее не было. Все взрослые одинаковы: они с радостью рассказывали о самом Переходе – хоть и не упоминая никаких координат – или о мировой истории, но период перед самым Переходом, где-то около тридцати – сорока лет, был темным пятном в сознании Города. Они явно решили похоронить в памяти причины, заставившие их решиться на Переход сюда.

Кэти вошла в мастерскую следом за Роу и, дрожа от холода, ждала, пока он зажжет лампу.

– Надеюсь, оно того стоит, Роу. Я ужасно замерзла.

– Стоит, – подтвердил Роу, роясь в одном из ящиков стола Дженны. – Посмотри!

Он протягивал ей темный драгоценный камень, мерцающий множеством граней. Даже в тусклом свете лампы Кэти без труда узнала в нем камень Уильяма Тира, тот самый, который она держала в руках больше года назад, но ей пришлось сделать вид, что она видит его впервые.

– Что это? – спросила она. В глубине души родилось сожаление, то же самое, что она обычно чувствовала, говоря Роу неправду о том, чем занимается целыми днями. Сколько тайн появилось теперь!

– Это Уильяма Тира, – ответил Роу. – Он отдал его Дженне, чтобы она сделала кулон с серебряной оправой. Предполагается, что я о нем не знаю.

– Тогда откуда ты узнал?

– Я подслушал, – ухмыльнулся Роу. Кэти хорошо знала эту ухмылку, но сейчас она показалась ей почти отвратительной. Ей не нравилось видеть сапфир Уильяма Тира в руках Роу.