Эрика Йохансен - Судьба Тирлинга [litres]

– А если увидим?

– Тогда решайте по ситуации. Главное для нас – Королева. Если мы ее вытащим, то поскачем прямо в Цитадель, и у нас не будет времени искать вас на границе Пустынных земель. Если что-то случится, отправьте весточку в этот лагерь. Несколько Стражей и большая часть людей Холла останутся здесь.

Ивену совсем не понравилось новое задание. Похоже, им вдвоем придется ехать в какую-то деревушку в пустыне. Пусть у Брэдшоу есть магия, но ни один из них не владеет мечом.

– Выезжаете сегодня, тихо, после ужина. Поедете вдоль оросительных каналов, идущих от Криты. Один хороший ночной перегон и пара часов сверх, строго на юг, и вы увидите Джин Рич.

– Как мы узнаем, что мы на месте? – спросил Ивен.

– Думаю, спросите. Брэдшоу за главного.

Брэдшоу не сумел скрыть удивления, как и Ивен. Айса говорила Ивену, что Булава не любит магию, хотя Ивен и не мог понять почему. Мир определенно был лучше из-за того, что в нем происходили необычные вещи.

– Я поверю тебе, фокусник, хоть и не доверяю вашему племени.

Брэдшоу пожал плечами.

– Королева здорово помогла мне, капитан. Я отплачу ей тем же, если смогу.

– Свободны.

Двое мужчин выбрались из палатки. Ивену казалось, что Брэдшоу был так же удивлен, как и он сам. Брэдшоу мог делать много удивительных вещей; может, поэтому Булава его и выбрал. Но немного подумав, Ивен пришел к выводу, что по мнению Булавы с ними ничего не может случиться.

– Собирайся, – велел Брэдшоу. – Я позабочусь о воде и провизии.

Ивен кивнул и отправился искать свою лошадь. Шум у костра ясно говорил о том, что олень уже готов, но у Ивена внезапно пропал аппетит. Он приходил в ужас при одной мысли о Мортмине, королевстве зла, о котором всегда рассказывал папа в своих сказках, но в то же время, он гордился тем, что его выбрали для этой миссии. Он знал, что недостаточно умен, чтобы стать Королевским Стражем, и должен был сложить полномочия и отправиться на охоту за ведьмой, Бренной. Это было бы стоящее дело. А их задание казалось ненастоящим.

Подойдя к лошадям, он увидел одинокую фигуру: Пэн сидел на одном из камней, ограждающих загон, и смотрел на восток. Много раз Ивен слышал среди Стражей разговоры о том, что Пэн был любимчиком Королевы, и даже он заметил, что Пэн стал сам не свой с тех пор, как Королева ушла. Ивен подумал, что Пена лучше не трогать, поэтому он просто нашел в куче амуниции свое седло и сумки, а затем понес их к лошади. Ивен был не очень хорошим наездником; он учился ездить на лошади вместе со своими братьями, но ему никогда это не давалось так хорошо, как Питеру и Артуру. Брэдшоу тоже был не особенно хорош в этом, и они вдвоем частенько отставали от отряда, стараясь нагнать его, когда остальные делали привал. А теперь их отправляли прочь, в какое-то место, о котором Ивен прежде никогда не слышал. Его конь, Вэн, смотрел на него так, словно все понимал, и Ивен погладил его по холке. Отправляться в Мортмин самому – это одно, но тащить туда животное – это совсем другое; по крайней мере теперь Вэну не грозит опасность.

Когда он пристраивал седельные сумки на спину коня, его серый плащ Стража выпал на землю. Им нельзя было надевать эти плащи во время путешествия, но Ивен все равно взял его с собой. Для него этот плащ был самой большой ценностью, хоть Ивен и понимал, что он ему никогда по-настоящему не принадлежал. Он подошел к лошади Булавы, свернул плащ и накинул его на седло.

– Ивен.

Пен кивком подозвал его. Ивен, прощаясь, погладил плащ и направился к Пэну. Когда он подошел, то заметил, что глаза у Пэна были красные, словно тот плакал.

– Ты едешь в Джин Рич.

Ивен кивнул.

– Я не думаю, что ты там что-то найдешь, впрочем, как и капитан… Но если вдруг… – Пэн надолго замолк. – Если найдешь, помни, ты теперь Страж Королевы. Настоящий Страж Королевы, понимаешь? Ты должен защищать Королеву любой ценой.

Ивен был настолько сбит с толку, что мог лишь кивать, и Пэн похлопал его по плечу.

– Нарисуй мне пару картинок, пока ты там сидишь. Когда мы все вернемся в Цитадель, дружно соберемся и посмотрим твои альбомы.

Ивен улыбнулся. Пэн был первым, кто дал его стопке картинок имя.

– Удачи тебе, Ивен.

– И тебе, – ответил Ивен. Когда Пэн пошел прочь, Ивен все еще пытался разгадать его слова. Королевские Стражи должны были не щадить жизни ради безопасности Королевы, и это было понятно. Но Пэн, похоже, говорил о чем-то другом.

Брэдшоу уже шел к лошадям с тяжелым мешком на плече. Ивен ждал его, по-прежнему обдумывая слова Пэна. Для всего этого было подходящее слово… оно мелькало на самом краю сознания, пока ему наконец не удалось его поймать. Жертва. Вот что это было. Для Пэна быть Королевским Стражем означало чем-то пожертвовать, и судя по его виду, это причиняло ему ужасную боль. Ивен еще мгновение колебался, а затем, сам не зная почему, схватил свой серый плащ Стража с седла Булавы и затолкал себе в седельную сумку.

Жавеля разбудили крики.

Голос был женским, и на секунду он смутился, пока не вспомнил, где находится – в Цитадели. Он гнал во весь опор три дня подряд, останавливаясь лишь для того, чтобы напоить коня, и в тот момент, когда отдавал письмо Булавы Дэвину, ему было плевать, поверит тот или нет; он был счастлив, что эта сумасшедшая гонка была позади.

Теперь кричал мужчина. Жавель сел на кровати, провел ладонью по лицу, и обнаружил четырехдневную щетину. Похоже спал он довольно долго. За дверью разгорался спор, неразборчивый, но яростный, и Жавель со вздохом потянулся за сапогами.

Выйдя в коридор, он увидел, что там полным-полно Королевских Стражей. Старший, Дэвин, спорил с высокой темноволосой женщиной прямо напротив двери Жавеля. Жавель женщину не узнал, но обратил внимание, как старательно стражи отводят от нее взгляд, предпочитая смотреть в пол, в потолок или еще куда-нибудь.

– Говорю тебе, они идут! – кричала на Дэвина женщина.

– Успокойся, Андали. Ты перебудишь все крыло.

– Отлично! Нам нужно выбираться отсюда, сейчас же!

Дэвин кинул взгляд на окружающих его стражей и стал медленно наливаться краской.

– Ты мне приказываешь?

– Да, тугодум! Буди людей!

– Заткнитесь!

Голос эхом разнесся по коридору. Справа от Жавеля, чуть дальше по коридору в одной из дверей возникла новая фигура, и вот ее-то Жавель узнал: это был Арлисс, один из крупнейших букмекеров и торговцев в Новом Лондоне. Если кому-то случалось выпивать в Кишке – а Жавелю случалось и частенько – вряд ли он мог хоть раз не наткнуться на вездесущую гномью фигуру Арлисса, мечущегося между трактирами и кабаками, проворачивающего сделки и гребущего деньги лопатой.

– Лучше бы вам иметь серьезную причину для криков, – прорычал Арлисс. – Я пытаюсь устроить около ста тысяч людей, которые пока не готовы вернуться домой. Один вопрос питания способен довести до нервного срыва.