Сергей Новицкий - Звон мечей [СИ]

С наслаждением допив последние капли, кивком поблагодарил за гостеприимство и направился в сторону своего шатра. Да, все же действие дурман-воды очень сильно отличалось от алкогольного. Никаких непослушных конечностей, ваты в голове вместо мозгов. Я шел к шатру легкой пружинистой походкой и был готов к тому, что из темноты неожиданно выскочит адская тварь или ассасин. Но никто не выскочил и я, даже с некоторым разочарованием откинул полог своего временного жилища. Внутри тоже не было ни убийц, ни обнаженных дев, желающих отблагодарить меня за свое спасение и я не раздеваясь провалился в сон без сновидений.

Утром, едва проснувшись, и не успев позавтракать, я имел честь встретить довольно важного гостя. В окружении нескольких крепкого вида людей, видимо телохранителей, в лагерь пожаловал сам генерал Малтис, как мне его представила Мари, вошедшая вместе с ним. Еще одна странность, спешили они, спешили на помощь Атлансу, а прибыли именно в ночь после того, как мы выбили осаждающих. Хорошо хоть не напали на нас, приняв за врагов. Как избежали недопонимания я не знал, да мне и не было это интересно, помню лишь, ночью меня разбудил кто-то из степняков, сообщив, что прибыли союзники, я буркнул спросоня: «Драки нет?», поняв, что все хорошо, уснул снова.

Я сразу проникся симпатией к старому, прожженному вояке. Он относился к тому типу людей, которые не будут вешать лапшу на уши и источать сладкие речи. Такие люди, говорят прямо что думают и требуют от своих собеседников того же.

— Доброе утро, уважаемый. Визит мой столь ранний, потому что дело не требует отлагательства.

— Доброе, доброе. Я Вас слушаю, генерал.

Видимо, ожидавший какого-то другого обращения, Малтис слегка скривился.

— Возникла некоторая неразбериха с теми тремя тысячами, что сейчас стоят тут лагерем.

— В чем же заключается неразбериха?

— В принадлежности этих войск. Ваши командиры отказались сменить место дислокации без вашего прямого приказа, и вообще, выполнять какие-либо мои распоряжения. Я жду объяснений.

— Мне кажется, все предельно ясно. Войсками командую я.

Седовласый командир кивнул:

— В этом-то и заключается моя основная забота, о дальнейшей судьбе вышеназванных боевых единиц.

— В чем же она заключается?

— Мари ездила к степнякам за войсками и вот они, но тут появляетесь Вы и вклиниваетесь между мной и ими.

— Войска дали не ей, а мне, соответственно, это моя армия.

— Вот как. И Вы со своей «армией» пришли под мое командование?

Я уже начал слегка раздражаться и первоначальная симпатия к генералу давно уже улетучилась. Дифирамб себе не ждал, но на элементарное «спасибо» за помощь в снятии осады рассчитывал!

— Я еще не определился, но одно могу сказать с уверенностью, что не собираюсь очертя голову бросать их на смерть. Судя по всему, войск у вас на порядок меньше, чем у противника и даже эти три тысячи не позволят склонить чашу весов в вашу пользу, особенно учитывая то обстоятельство, что официальная власть страны подписала пакт перемирия со Скандией.

Казалось, Малтис старательно избегает моего имени:

— Уважаемый, надеюсь вы понимаете, что если вы решите увести войска, мы не можем себе позволить вас отпустить.

— И как же Вы собираетесь «не позволять» нам уйти, интересно?

— Лучше бы нам не конфликтовать, сейчас идет война и каждый воин на счету.

— Прекрасно все понимаю, но пока не готов еще принять окончательного решения.

— Главное, поймите, что у Вас нет выбор.

Я громко рассмеялся:

— Нет выбора? НИКТО НИКОГДА не будет навязывать мне свою волю! Я поступлю, как сочту нужным, и ваше мнение мне не указ. Если я несколько минут назад и колебался, то теперь точно решил уходить. Если же ваши вшивые вояки попробуют нас остановить, то поляжет много людей, очень много. Причем, большая часть не степняков, а ваших мягкотелых служивых. Если вас это успокоит, я не собираюсь примыкать к противоположной стороне. Все! Аудиенция закончена!

Я вышел из палатки, оставив генерала со свитой в растерянности и скомандовал войскам сбор. Чуть позже меня догнала Маринела:

— Андрей, зачем совершать необдуманные поступки? Мы не желаем тебе зла, ты же знаешь, не отводи войска, мы в них очень нуждаемся. Тем более, у нас один враг, надо объединить усилия! Не нужно быть таким импульсивным!

Я покачал головой:

— Нет, Мари, извини, мы не сработаемся, решение принято, у вас своя война, у меня своя.

— Что ты сможешь сделать один? Тебе нужны союзники.

— Точно уж не развязывать широкомасштабные боевые действия с превосходящим противником. Действия, обреченные на провал.

Я собрался, но она взяла меня за рукав:

— Андрей, не уходи, я… хочу сказать тебе что-то важное. Я не хочу, чтобы ты уходил…

Я положил ей пальцы на губы и покачал головой:

— Не стоит, Мари. Правда, не стоит. Извини.

Мне не нужна была эта девушка, мне никто не был нужен, помощь этих людей в моей мести была абсолютно ни к чему. У меня была своя война и своя месть, а их понятие религии и правосудия было мне чуждо. Мне лишь нужны были мои бойцы, которые беспрекословно слушались приказов и эффективно выполняли все поручения. Возможно, это было далеко не самое мудрое решение в моей жизни, но я не готов был сражаться в рядах регулярной армии. Степняков было итак слишком много для меня, я предпочитал действовать в одиночку. Отец, вроде бы и готовил меня к этому миру, но основной фокус был на выживание и боевые навыки, мне очень тяжело было общаться с другими людьми, решать конфликты, командовать войсками. И подчиняться. А без подчинения в армии делать было нечего. Пора собираться, Путь зовет.

Как я и предполагал, нашему отходу никто не стал препятствовать. Тысячи молчаливых взглядов провожали наше войско в путь. Такое ощущение, будто за нами следила вся крепость, стены были усеяны людьми разного пола и возраста. Горечь и сожаление были видны на их лицах, мы олицетворяли их судьбу и надежду на будущее, которого у них не было. Они давно потеряли веру в то, что добро было сильнее зла и, в конце-концов, должно победить. Но на днях мы доказали, что у добра есть шанс. Почему они решили, что я что-то могу для них сделать? У меня не было ни малейшего желания быть соломинкой для этих людей. Возможно, это казалось безрассудством, но меня таким вырастили, сделали. Они готовили меня для своих целей, но так и не смогли вытравить мою гордость. Это была слабость, непозволительная слабость, которую я не мог себе позволить. Я вытравлю из себя это чувство, как вытравил множество других. Привычка всегда добиваться поставленной цели любыми средствами была очень кстати в этом мире.

— Куда держим путь, Высокий? — как обычно, Тарн подошел практически бесшумно, словно привидение.