Кристофер Холт - Тайна трёх колец [litres]

– Нет, это я могу быть вам полезна. Если вы собираетесь пойти в лабораторию, вам понадобится больше информации. И проводник, чтобы попасть внутрь и не заблудиться в тамошних коридорах. – Свинья указала на себя своим копытцем. – И вот она я.

– Ты? – спросил Босс.

– Ты? – повторил Крепыш. – Погляди на себя! Ты же свинья!

– Не груби, Крепыш! – одёрнула такса Гизмо.

– Да, я свинья. Разве это плохо?

Босс вскинул передние лапы на край оградки:

– Я тебя что-то тут не помню. Откуда свинье знать о лаборатории?

– Я не просто свинья. Я Гертруда. – Свинья вздохнула и пригнула шею. – И вот, смотрите.

Макс поверх Крепыша посмотрел на спину свиньи. Сперва он ничего не заметил – розовая кожа была заляпана бурыми пятнами грязи. Но потом он увидел.

Три кольца – татуировка на шее.

– Ты была одной из подопытных, – сказал Макс.

– Твои способности к дедукции восхищают, – протянула Гертруда. – Да, я тоже была среди животных, взятых в лабораторию. Что бы там ни говорил Гора, он не единственный умный зверь в зоопарке. Он всего лишь самый большой, самый громкий и больше всех ноет. Могу побиться об заклад, я умнее этого громилы, который вечно слоняется без дела с унылым видом и устраивает спектакли. Лучше бы просто молчал и не привлекал внимания.

– Ты не пахнешь умом, – заявил Крепыш, шумно принюхиваясь. – Только грязью.

Гизмо склонила голову набок:

– Почему Гора жалуется, что одинок, если совсем рядом один из его друзей?

– Друзей? – ухмыльнулась Гертруда. – О, поверь мне, собака, я пыталась наладить отношения с этим созданием. Разве мы с ним не похожи? Разве мы не переродились бок о бок и не приобрели продвинутых интеллектуальных способностей? Верно то, что он сказал вам: никто здесь – особенно простые собаки – в жизни не поймёт, что значит обладать таким острым восприятием, как у нас!

– Может, после Праксиса вы просто научились говорить много красивых слов? – спросил Крепыш, но Гизмо шикнула на него.

– Я пыталась договориться с ним, убедить, чтобы он вернулся вместе со мной в лабораторию, но он всегда отказывался. Ни шагу назад, к прошлому, – и хоть ты тресни. Наконец он объявил, что больше не хочет со мной знаться, и с тех пор не перемолвился со мной ни словечком. Отказался разговаривать – и с кем? С самой умной свиньёй, когда-либо ходившей по земле! – Она фыркнула. – Поискать ещё такое высокомерное толстокожее существо!

– Если это так важно, почему ты не пошла туда сама? – поинтересовался Крепыш.

– Глупая, глупая собака, – насмешливо хрюкнула свинья. – Вы и ваши сородичи можете бегать по улицам, потому что у вас острые зубы и когти и вы можете защитить себя. Если вас увидит хищник, он ещё подумает, стоит ли с вами связываться. Но если хищник повстречает меня, то, считайте, он повстречал обед. – Гертруда покачала головой. – Теперь на улицах бродит столько голодных зверей… Нет, я никуда не пойду без сопровождения.

Макс не знал, что и думать по поводу этой свиньи. Не очень-то она приветливая. Зато надменная и собак как будто ни в грош не ставит. Лабрадору уже начало надоедать, что с ним обращаются как с недоумком. И всё же свинья знала о Праксисе, символе и лаборатории…

– Что, если мы проводим тебя? – спросил он. – Нас четверо, так что никто тебя не тронет.

Гертруда засопела, потом отвернулась, предоставив Максу лицезреть свой зад.

– Нет, пожалуй, нет, – сказала она и потащилась к своему маленькому домику. – Я раздумывала, не поделиться ли с вами своим знанием, но теперь могу сказать, что вы не достойны… даров Праксиса. Привести туда простых барбосов вроде вас – это был бы полный абсурд. – Свинья забралась на кучу сена, покружилась на месте, после чего плюхнулась на толстый живот. – Короче говоря, вы все слишком тупы.

Гизмо зарычала.

– Добавьте свиней к списку обитателей зоопарка, которые мне не нравятся, – прошептала она. – Почему тут так много зверей, не умеющих общаться?

– Может, из-за сидения в клетках они становятся раздражительными? – проворчал Босс, обнажив зубы. – Но мне кажется, с этой свиньей беда в другом. Просто у неё дурные манеры, вот и всё. Вероятно, эта Гертруда годится только на хороший обед из свинины.

– Согласен, – тихо проговорил Макс, – но нам нужна её помощь. Должен быть способ убедить её, что мы не… не тупые.

– Конечно мы не тупые, Макс! – воскликнул Крепыш. – У неё просто сложилось неверное впечатление, только и всего. Сейчас я это дело исправлю.

Таксик прополз под оградкой, прижавшись животом к земле, и вразвалочку протопал в середину загона. Откашлялся.

Гертруда и ухом не повела.

– Кхе-кхе! – снова попытался Крепыш.

Свинья вздохнула и свысока глянула на него:

– Вы ещё здесь? Разве я не ясно выразилась? Вы, все четверо, свободны.

– Не думаю, что ты оценила нас по справедливости, кубышечка, – сказал Крепыш. Мы гораздо сообразительнее, чем ты думаешь. Посмотри-ка. Кувырок! – пролаял он, тряхнул головой, картинно перевернулся, вскочил на лапы и тут же протявкал: – Служи! – Таксик встал на задние лапы и вытянул передние. Потом, не опускаясь на все четыре лапы, взвился в воздух, перевернулся и издал боевой клич: – И-и-йа-а-а!

– Браво! – подбодрила его Гизмо. Она стояла, опершись передними лапами на нижнюю перекладину оградки, и ей всё было прекрасно видно.

– Благодарю вас, благодарю. – Крепыш поклонился Гертруде и собакам. – Какие-нибудь пожелания публики?

– Умри! – пролаял Босс.

– Это мой конёк! – Крепыш закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Потом, после паузы, широко раскрыл глаза, ахнул, тявкнул, будто его ранили. Отшатнувшись назад, пёсик запрокинул голову, помотал ею и издал протяжный низкий вой.

Наконец он завалился на бок и лежал с закрытыми глазами, вывалив наружу язык.

Макс, Гизмо и Босс одобрительно залаяли.

– Это… – лениво протянула Гертруда. Крепыш приоткрыл один глаз. – Было пустой тратой времени, – закончила фразу свинья. – Все собаки обучены разным трюкам. А как насчёт номера под названием «Оставьте меня в покое»? – Свинья шумно втянула носом воздух и опустила массивную голову на сено. – Мне нужно до конца продумать план присоединения к своему загону грязевой ванны. Если я сломаю забор и захвачу козлиный загон… но тогда козлов нужно переселить к овцам.

Повесив хвост, Крепыш снова пролез под оградкой.

– Прости, приятель, – бросил он Максу, – я правда думал, что это сработает.

Сердито глянув на Гертруду, Макс пролаял:

– Знаешь что? Хорошо. Мы пойдём сами. Можем ориентироваться на знак, который видели в городе. Свинья будет только замедлять нас. А нам это ни к чему.

Тут глаза Гертруды расширились. Она с трудом поднялась на ноги, подошла к забору и завизжала: