Джон Норман - Свидетельница Гора

— Команда должна быть повторена? — начиная раздражаться, спросила я.

— Ну пожалуйста, Дженис, — привычно заканючила она, не переставая крутить головой. — Ну ещё немного!

— Кажется, нам пора возвращаться в подземелья, — сердито бросила я, пуская в ход свой последний козырь.

Девушка быстро опустилась на колени спиной к стене. Её запястья как обычно были за её спиной, закованные в рабские наручники. Правда сегодня на ней была простая коричневая рабская туника, короткая и надеваемая через голову, с глубоким декольте спереди и без рукавов. Благодаря такому покрою туники у свободного мужчины остаётся небольшое пространство для фантазии относительно скрытых под тканью восхитительных форм рабыни. Ещё и подол был разрезан с обеих сторон. Это не только демонстрировало бёдра невольницы, но и облегчало ей широко расставлять ноги, стоя на коленях.

Поскольку это она была под моим присмотром, то я решила, что будет только правильно, если сама я буду одета несколько скромнее своей подопечной, так что я подобрала себе тунику не с таким глубоким вырезом и более длинным подолом, но хозяин подземелий, в этот день и слышать ничего не пожелал о какой-то там скромности. Он схватил свою плеть и швырнул её через комнату. Мне ничего не оставалось, как метнуться за ней на четвереньках и, принеся назад в зубах, поднять голову, передавая плеть прямо в его руку.

— Ты просишь быть одетой? — поинтересовался Тарск.

— Да, Господин, — ответила я, стоя перед ним на четвереньках.

— Кто просит быть одетой? — переспросил он.

— Дженис просит быть одетой, — сказала я.

— И как же одетой просит быть Дженис? — осведомился надзиратель, освобождая из зажима ремни плети.

— Дженис просит быть одетой так, как того пожелает Господин, — поспешила заверить его я, как кролик на удава уставившись на покачивающиеся передо мной ремни.

И тогда он бросил на пол точно такую же тунику, как я подобрала для Леди Констанции. Склонив голову к его ногам и поцеловав их, я с благодарностью сказала:

— Спасибо, Господин!

Мне ничего не оставалось, кроме как натянуть на себя полученный предмет одежды, так что, теперь и я, и свободная женщина были в одинаковых туниках, несмотря на то, что это я была той, чья рука держала поводок. Вероятно, идя рядом по улицам, мы смотрелись как «подобранная пара», по крайней мере, некоторые зеваки нас за таковую пару и принимали. Рабыни, кстати, даже в этом мире, где они были чем-то само собой разумеющимся, склонны привлекать к себе мужское внимание. Найдётся очень немного мужчин, которые откажут себе в удовольствии поглазеть на хорошенькую кейджеру. Это, помимо всего прочего, ещё одна причина того, что нам важно следить за своей осанкой, жестами, причёской и так далее. Даже незнакомец может сделать нам замечание, а то и ударить нас, если сочтёт, что мы недостаточно хорошо выглядим. В некотором смысле, как мне кажется, мы — часть городского ландшафта, один из аспектов его внешнего облика, часть его достопримечательностей, вроде цветущих деревьев на улицах или экзотических птиц в парках. Возможно, жителям Земли трудно будет понять такую постановку вопроса, и им придётся приложить определённые усилия для этого.

Смогут ли они в конечном итоге, если не понять, то просто принять к сведению, что, согласно местным законам и понятиям, рабыня — это прекрасное животное? Нежное, уязвимое, изящное, полное потребностей, но животное, которое может думать, чувствовать, говорить, питаться и любить! Лишь осознав это, легко понять, как её присутствие могло бы украсить городской пейзаж, виллу или скамью в парке.

Почему полный энергии, здоровый мужчина должен отказывать себе в том, чтобы полюбоваться на нас? Вот правда, почему зрелый мужчина должен возражать против того, чтобы владеть одной или несколькими из нас?

И предположите, что нас не так редко можно встретить в городе. Ну так думайте о нас, как о цветущих деревьях или декоративных птицах!

Разумеется, в некотором роде, мы не только придаём городу определённый колорит, но и украшаем его.

Кстати, одно из удовольствий мужчин, приходящих из окрестных деревень в том и состоит, чтобы посмотреть на городских рабынь, и для этой цели они будут прогуливаться по проспектам, и слоняться без дела по площадям, рынкам и базарам. Ведь совершенно очевидно, что мы, городские красотки, сильно отличаемся от тех рабынь, к которым они привыкли, крепким, ширококостным женщинам, чаще всего также крестьянского происхождения, того вида, который является самыми полезными в поле. И конечно немного найдётся мужчин, которые посетив незнакомый город, по делу или просто так, не захотят сравнить девушек этого города с теми, что ходят по улицам его собственного. Иногда, когда в город прибывают важные посетители, например делегации для переговоров по делам торговли или военного союза, на улицах может оказаться множество рабынь идущих якобы по делам, посланных по бессмысленным поручениям в то или иное место, лишь затем, чтобы гости могли на них посмотреть. Они — часть облика города, и демонстрируются как свидетельство его богатства и изобилия, с целью произвести благоприятное впечатление. Точно так же, как город гордится пышностью, разнообразием и красотой свей архитектуры, своими просторными площадями и широкими проспектами, многочисленными парками и садами, точно так же, если не больше, он гордится многочисленностью и красотой своих рабынь. В действительности, иногда города даже соревнуются в таких вопросах, стремясь вызвать у конкурента восхищение, если не зависть. Есть мнение, и оно имеет право на существование, что именно такое хвастовство было причиной множества набегов совершённых воинами одного города на другой, с целью захвата рабынь. Правда, следует отметить, что нет никакой особой потребности в том, чтобы держать количество и красоту своих рабынь в тайне, ведь у каждого из множества разбросанных по этой планете городов, главным образом маленьких, но и крупные не являются исключением, обычно имеется то или иное количество союзников и врагов. Кроме того в этих городах не ощущается особого недостатка в женщинах, которые в этом мире, причём даже свободные, расцениваются как законный и завидный трофей. Например, любой тарнсмэн, особенно если он не занят на службе, не участвует в патрулировании или военной кампании, сочтёт за развлечение слетать и украсть женщину из другого города, того который находится в состоянии войны или хотя бы в натянутых отношениях с его собственным. И эта женщина может быть как рабыней, так и свободной. Чаще всего, конечно, это будет рабыня. Во-первых, поскольку её красота заметна издалека, делая её желаемым объектом для сети или верёвки, а во-вторых, что немаловажно, потому что свободных женщин заполучить труднее, в силу того, что их более тщательно защищают и охраняют. По возвращении в свой город, воин поступает со своей пленницей как пожелает, может избавиться неё сразу, но часто держит при себе какое-то время, пока, скажем, он не утомится ей, и затем может продать, или подарить. Раз уж я коснулась этой темы, то вкратце можно упомянуть о том, что выглядит одним из вариантов этого обычая.