Джон Норман - Свидетельница Гора

Я стянула края разрезов по бокам моей короткой туники настолько близко, насколько было можно, но, как только я отпустила их, они, конечно, разошлись снова, выставив на всеобщее обозрение мои бёдра до самой талии.

Не то чтобы я возражала против этого, как самого по себе, всё же я уже прекрасно знала о своём очаровании, и, будучи рабыней, по определению была не лишена некоторого тщеславия, более того, при случае я даже сама не против была выставить свои прелести напоказ, бесстыдно и радостно, просто в данный момент меня несколько раздражало то, что разница, имевшаяся между нами, ею и мной, больше не была подчёркнута. Впрочем, именно на её руках были кандалы, и именно в моей руке был её поводок. Пожалуй, можно было считать, что этого должно быть более чем достаточно.

— Ты видишь его? — спросила Леди Констанция с тревогой в голосе.

— Нет, — отмахнулась я, даже не глядя по сторонам.

Мне надо было поскорее добраться до места посадки. Вон уже тарны, один за другим снижаться начали!

— Может, я сегодня слишком одета? — с тревогой спросила она.

— Нет, — буркнула я.

— Как Ты думаешь, эта туника красива? — полюбопытствовала девушка.

— Да, — кивнула я.

— Ты думаешь, что ему понравлюсь в этом? — не отставала она от меня.

— Даже не сомневайся, — ответила я.

Следует признать, что моя подопечная выглядела изысканно привлекательно. Туника, как и любой предмет одежды, предназначенный для рабынь, служит для того, чтобы подчеркнуть очарование женщины. К тому же, эта туника, что и говорить, оставляла немного простора для полёта воображения.

— Я надеюсь, что так, — разволновалась Леди Констанция.

— В рабском ошейнике, — усмехнулась я, — любая женщина может считать, что она всё равно, что голая.

— О-ох, — вздохнула девушка.

Ошейник является своеобразным символом уязвимости рабыни. Он ясно дает понять беспомощность его носительницы, её доступность. В этом смысле, глядя на женщину в рабском ошейнике, мужчина видит её уже голой, или, если хотите, потенциально голый.

— Я ничего не вижу стоя на коленях! — пожаловалась Леди Констанция, глядя на меня снизу вверх.

— Это не ваше дело, смотреть, — буркнула я, — ваше дело быть рассмотренной, если кто-либо найдёт вас интересной.

— О-ох! — опять вздохнула она.

Дёрнув за поводок, я подтянула её голову почти вплотную к рабскому кольцу.

— Пожалуйста, Дженис! — обиженно протянула девушка. — Не так близко!

— Почему нет? — осведомилась я.

— Я хочу быть в состоянии опустить голову, — пояснила она. — Я хочу быть в состоянии достать губами до самых камней террасы!

Я окинула её недоверчивым взглядом. Признаться, меня брали сомнения, что это именно с камнями террасы она хотела целоваться.

— Ну пожалуйста, Дженис, — пустила Леди Констанция в ход свой главный козырь.

— Итак, Вы уже достигли этой фазы, — проворчала я.

— Да! — подтвердила она, искренне и вызывающе.

Пожав плечами, я дала поводку слабину, которую она попросила.

— Спасибо, Дженис! — обрадовалась моя подопечная. — Спасибо!

— Я скоро вернусь, — сказала я.

— Ты видишь его? — снова спросила девушка.

— Нет, — ответила я, на этот раз внимательно осмотревшись. — И не вставайте!

По традиции, рабыни, будучи прикованными к рабскому кольцу на ноги не встают. Обычно они стоят на коленях, сидят или лежат.

— Да, Госпожа! — проговорила Леди Констанция.

Признаться, меня даже немного удивило, как естественно, как быстро, как легко, это выражение вылетело из неё! Разумеется, это была часть её маскарада, если это теперь можно так назвать.

По мосту всё ещё спешили люди, хотя теперь это были единицы. Основная толпа уже переместилась в район посадки, собираясь главным образом около складов.

Я наклонилась и тщательно проверила наручники и привязь Леди Констанции.

— Ты была так добра ко мне, Дженис! — воскликнула она. — Мне, правда, жаль, что тебя выпороли из-за меня!

Ну да, произошло в мой первый день пребывания подземельях, когда она ещё оставалась обитательницей рабской клетки висевшей над бассейном, в котором плавали огромные водяные грызуны, являвшиеся одним из подвидов уртов.

— Не стоит напоминать мне об этом, — проворчала я. — Я ведь сейчас могу снять с вас одежду и тоже выпороть вас.

— Дженис! — отпрянула Леди Констанция.

— Тогда Вы смогли бы лично убедиться, на что это похоже, — добавила я.

— Пожалуйста, Дженис, не надо меня бить, — уже всерьёз испугалась она.

Кстати, боялась она не зря, я действительно могла это сделать, поскольку она была моей подопечной. С другой стороны у меня не было никаких намерений так с ней поступать. Надо признать за последние дни я прониклась симпатией к Леди Констанции. Я пришла к выводу, что она была неплохим человеком, с поправкой, конечно, на то, что она была свободной женщиной.

— Возможно, я всё же сделаю это, — сказала я, насмешливо.

— Не надо! — протянула она обиженно.

— Почему нет? — полюбопытствовала я.

— Я хочу, чтобы первый раз меня наказала рука мужчины, — призналась девушка. — А после этого можешь делать со мной, всё что захочешь.

— Я скоро вернусь! — пообещала я ей.

Уже зайдя на мост, я на мгновение обернулась, и увидела, что она стояла на коленях на предписанном месте у рабского кольца, но уже было понятно, что скучно ей не будет. Через террасу двигалась одетая во всё алое мужская фигура. Тот самый юноша, которого она так ждала! Видимо, она увидела его почти одновременно со мной, потому что она тут же подобралась, выпрямилась, встала на коленях максимально красиво, и скромно опустила голову. Возможно, она планировала поднять голову позже, когда его тень упадёт на неё, чтобы разыграть удивление и радость. Несколько дней назад, после настоятельных просьб, я передала её пожелание хозяину подземелий, и тот разрешил дать ей рабское вино. В конце концов, кто мог предсказать, что могло произойти на улицах или рынках? В любом, и не только в гореанском, городе найдётся множество тихих улочек и узких глухих переулков, тёмных дверных проёмов, куда можно было бы затащить девушку, приказав ей помалкивать.

— И вот эту дрянь мы должны пить периодически, — сообщила я ей, не без удовлетворения наблюдая за тем, какое выражением появилось на её лице, когда она поднесла кубок, заполненный мутным варевом, и принюхалась. — Наверное, не слишком похоже на те восхитительные напитки, что пьют свободные женщины в таких целях, не так ли?

— Нет, — прошептала Леди Констанция.

— Правда мне говорили, — добавила я, — что нейтрализатор на вкус тоже восхитителен. Вот только, когда нам его дают, мы сразу понимаем, что от нас хотят получить потомство.

Как нетрудно догадаться, спаривание рабынь держится под тщательным контролем и, если оно имеет место, то происходит под наблюдением. Раб и рабыня, подобранные для получения от них потомства, вообще остаются друг другу неизвестными, ведь во время всего процесса они остаются в рабских капюшонах, а говорить им запрещено. Таким образом, рабовладельцы надеются избежать определенных осложнений.