Джон Норман - Свидетельница Гора

Хозяин подземелий, даже не думая сопротивляться, протянул одеяло.

— Значит, просто скомандовать «Запах-охота»? — переспросил капитан, забрав скатанный кусок материи.

— Да, — подтвердил Тарск.

— Расступитесь к стенам, — приказал вожак чёрных туник. — Никто не знает, в котором направлении лежит след.

Группы мужчин разойдясь с стороны прижали нас к противоположным сторонам прохода, впрочем, не мешая нам видеть всё происходящее в коридоре. Все остальные, лейтенант, Гито, хозяин подземелий и офицер Трева тоже расступились, оставив в центре прохода только предводителя в одеялом в руках и двух животных.

— Берегитесь, — предупредил его надзиратель. — Слин вставший на след, всегда опасен.

— Ты думаешь, что я не знаю, что подземелья Трева славятся надежностью своих охотников? — усмехнулся тот.

— Не стоит во всём зависеть от слина, — покачал головой Тарск.

— Ко мне, ко мне, — хлопая по своему бедру и посвистывая, капитан подозвал животных.

— Будьте осторожны, — посоветовал лейтенант.

— Вот, — протянул командир, присев и сунув одеяло к самым мордам слинов. — Вот, нюхайте, нюхайте.

Оба зверя, нетерпеливо стегая себя по бокам хвостами, толкая друг друга, тыкались носами в скомканную ткань.

Затем, тот что покрупнее, видимо от волнения, выпустил струю, как это сделал его меньший собрат несколькими минутами ранее. Очевидно, это поведение стало результатом естественного отбора за долгие поколения эволюции слинов. Не думаю, что в данном случае дело было просто в том, что пришло время опорожнить мочевой пузырь, или зверь решил облегчиться перед напряжённой деятельностью, например, чтобы избежать дискомфорта во время преследования. Скорее это необходимо было сделать, по крайней мере, частично, из-за того что обычной добычей слина в дикой природе, является табук, однорогое похожее на антилопу копытное животное. Если мочевой пузырь заполнен, то проткнутый рогом он выбросит жидкость в брюшную полость, что может привести к заражению. Если пузырь заранее опорожнён, то в случае ранения, вероятность инфекции значительно меньше. Вероятно, за тысячи поколений эволюции слинов такой вариант поведения закрепился на уровне инстинкта, поскольку это способствует выживанию отдельного животного и всего его вида.

— Запах! Охота! — скомандовал лидер чужаков. — Запах! Охота!

В следующее мгновение одеяло было буквально вырвано из его рук. Мужчина, не отрывая взгляда от слинов, поднялся на ноги. Звери принялись царапать когтями и рвать зубами доставшийся им кусок ткани, разрывая его в мелкие клочки. Один раз одеяло взметнулось вверх, заполоскав в проходе словно флаг.

— Запах! Охота! Запах! Охота! — скандировал офицер.

Наконец, оба животных замерли, глядя на то, что осталось от одеяла, превращённого теперь в обрывки, разбросанные у их лап.

— Хорошие слины, — ласково проговорил предводитель убийц, — красавцы.

— Сделано, — прокомментировал офицер Трева, в голосе которого сквозило недовольство. — Они взяли запах.

— Посмотрите на них! — воскликнул один из мужчин.

Прежде мне никогда не приходилось видеть охоту слин в подобной ситуации. Нет, мне, конечно, устроили небольшую демонстрацию, чтобы я могла извлечь урок, которого, вероятно, никогда не смогу забыть, показав, как они находят и разрывают огромные куски мяса, которым дали собственные имена. Меньший из этих двух слинов был именно тем, в мозгу которого были отпечатаны мои собственные запах и кличка. И я знала, что данная команда могла натравить этого монстра и на меня. Кроме того, мне было известно, что оба этих слина были познакомлены с запахом и неким кодовым именем или сигналом, подразумевавшим крестьянина, и могли быть натравлены на него. Однако хозяин подземелий не стал добровольно передавать это кодовое имя незнакомцам. На мой взгляд, в этом не было ничего удивительного, учитывая его очевидное неприятие намерений мужчин в чёрных туниках. Впрочем, вряд ли они нуждались в таких сигналах, ведь в их распоряжении имелось одеяло с запахом узника.

— Запах! Охота! — раз за разом повторял капитан чёрных.

— Ничего не понимаю, — пробормотал один из ассассинов.

— Они же взяли запах, — удивлённо добавил другой.

Однако слины никак не собирались покидать пятачок в коридоре между нами. Больший зверь угрожающе зарычал.

— Запах! Охота! — уже в полный голос кричал капитан ассассинов.

Больший слин сделал круг. Вид у него при этом был сконфуженный. Затем он отбежал вдоль по коридору на несколько ярдов.

— Он охотится! — раздался чей-то обрадованный голос.

Но животное остановилось и повернулось назад.

— Он возвращается, — поражённо воскликнул другой мужчина.

Большой слин проскользнул мимо капитана чужаков и сделал несколько шагов в обратную сторону. В этот раз его сопровождал зверь меньшего размера. Но они опять остановились и, вместе, вернулись на прежнее место, к разорванному в клочья одеялу. Подняв морды вверх, они принюхались к воздуху, затем уткнулись носами в пол.

— Что это с ними? — не выдержал лейтенант.

— Они выглядят смущенными, — ответил хозяин подземелий.

— Глупые звери, — проворчал кто-то из чужаков.

— Запах! Охота! — в который раз повторил предводитель убийц.

В следующий момент оба слина обернулись, и припали к земле. Их животы зависли не больше чем в дюйме от пола тоннеля. Послышалось низкое утробное рычание одного из них. Хвосты животных яростно задёргались из стороны в сторону. Я заметила, что они прижали уши к голове.

— Да что же это с ними? — спросил ещё кто-то.

Глаза первого слина, чем дальше, тем агрессивней сверлили капитана чужаков. Тот попятился. Большой слин снова зарычал, и теперь в его рыке слышалась угроза, которую уже ни с чем невозможно было спутать. Вторя ему, угроза загрохотала и в горле меньшего зверя, который с не меньшей враждебностью уставился на лидера чёрных туник.

— Что-то явно пошло не так, — сказал ещё один мужчина.

Чужак сделал ещё шаг назад и выхватил клинок. Рукоять он держал двумя руками. В ответ на это большой слин, едва поднимая живот над полом, сделал два быстрых шага вперёд и, остановившись, зарычал. Его меньший товарищ, стоявший правее, с небольшой задержкой, сделал то же самое. Я мало что знала о повадках слинов, но даже для меня их намерения, возбуждение и злоба были очевидны.

Снова оба слина, сначала тот, что побольше, а за ним тот, что поменьше, шагнули вперёд и замерли.

— Мечи! — выкрикнул капитан ассассинов.

Но прежде, чем клинки его людей успели покинуть свои ножны, первый зверь со злобным рычанием и скрежетом когтей по камням бросился вперёд. Второй хищник не отставал от первого, следуя за ним клык в клык. Предводитель убийц встретил первого слина сильным рубящим ударом по диагонали сверху вниз попав в морду зверя и отведя от себя его распахнутые челюсти. Однако масса и скорость атакующего хищника были столь велики, что человека просто отбросило назад. Он завалился на спину, а уже в следующее мгновение его накрыла тёмная туша, задавив вырвавшийся из гола крик ужаса. Не прошло и доли секунды, как челюсти второго слина сомкнулись на теле мужчины, и принялись в безумной жажде крови рвать его. Лейтенант и пятеро из его мужчин, крича, пинаясь и размахивая мечами, столпились вокруг поглощенных дракой животных. Люди отчаянно пытались попасть своими клинками в эти гибкие, вёрткие тела. Более крупный зверь поднял голову, оторвавшись от своей добычи. Его челюсти были покрыты кровью, частично человеческой, частично своей собственной, вытекающей из раны на морде, оставленной сталью его, теперь поверженного, врага. Его меньший собрат продолжал пожирать тёплую плоть, в то время как ему наносили удар за ударом. Не думаю, что нашлось бы какое-нибудь другое животное, способное, даже при всём его возбуждении, рвать свою жертву, и при этом не знать, или не чувствовать, что тебя режут и колют другие нападающие. Снова и снова мечи опускались на не уделяющее этому никакого внимания животное. Внезапно один из мужчин вскрикнул от боли, раненный случайным ударом своего товарища. Вдруг более крупный слин издав злобное рычание, обернулся и, бросившись вперёд с такой стремительностью, что, казалось, размазался в воздухе, вцепился зубами в одного из окруживших из мужчин, и принялся мотать головой из стороны в сторону. Но уже в следующий момент чья-то сталь нашла его сердце, и он, забившись в предсмертной агонии, повалился на пол, но так и не выпустив своей новой добычи. Меньший зверь продолжал рвать тело капитана чужаков, пока его позвоночник у самого основания черепа, не был перерублен чьим-то удачным ударом.