Дебора А Вольф - Наследие Дракона [litres]

– Дала бы, если бы могла. Многие из моих джа’акари отправились на охоту, чтобы пополнить наши запасы – чужеземцы едят, как жадная орава детворы, – а джа’сайани сейчас на переговорах, размечают территории племен. Учитывая то, как разгулялись работорговцы, я нуждаюсь в каждом воине, который находится у меня в подчинении, для того чтобы защитить Эйш Калумм. Ханней – лучшая из оставшихся и единственная, кого я могу отпустить. Она клянется Акари, что довольно хорошо сидит в седле, и она не скажет, что небо синее, если не раскрасит его собственными руками.

– За фик! – снова выругалась Ани, но уже без прежней уверенности. А потом вздохнула. – Полагаю, что разница невелика – умереть сегодня или завтра.

– С таким же успехом можно умереть и послезавтра. – Нурати мрачно усмехнулась. – Я видела, как ты управлялась и с меньшими силами. Ведь тебя учила сама Теотара! Разве не была ты в свое время чемпионкой? Верховная наставница, я бы не обращалась к тебе с просьбой, будь у меня выбор.

– Знаю. – Ани снова вздохнула и повернулась к своей лошади. – Талиезо, похоже, сегодня нам все-таки придется поработать. Мы отправимся по южному пути.

Нурати нахмурилась.

– Так выйдет гораздо дольше. А яйца…

Ани прервала ее:

– Змееныши, скорее всего, уже вылупились. Я не стану так рано следовать по пути каравана, который отправился в Атуалон – оставленные ими объедки наверняка привлекли множество хищников. Мы отправимся по южному пути. Это займет у нас… – Она поджала губы и, раздумывая, подняла глаза к небу. – Три полных дня верхом в одну сторону, один день на то, чтобы расправиться с мелкими тварями, и еще один на всякий случай. Дай нам половину лунного цикла, а затем отправляйся искать наши кости.

– Пусть будет по-твоему, верховная наставница, – кивнула Нурати.

– Ха! Если бы было по-моему, вместо того, чтобы мотаться к Костям Эта в поисках выводка львиных змеенышей, я бы лежала сейчас у реки, а Аскандер Джа’Сайани приносил бы мне кофе со сладостями. – Ани бросила мягкий взгляд на Ханней. – А ты-то почему еще здесь? Мне что, нужно написать твое имя на песке, девушка? Беги за лошадью.

Она хмыкнула, когда молодая джа’акари поклонилась и помчалась прочь.

– Вижу, Ханней продолжает дуться из-за того, что осталась.

– Она винит себя в несчастьях, случившихся с ее сестрой по оружию. По ее мнению, две занимающиеся глупостями девчонки лучше, чем одна.

– С Сулеймой все будет в порядке. Эта девчонка не слабее, чем ее мать. – Ани потянулась за луком и мечом. – И слишком упряма, чтобы умереть.

Нурати вручила ей оружие, не встречаясь с воительницей глазами.

– Я знаю, что ты любишь эту девчонку.

– Я люблю всех своих девчонок.

– Разумеется, – согласилась Нурати.

Она отвесила поклон; ее лицо осталось неподвижным, словно речная гладь.

– Я как раз хотела поговорить с тобой о молодняке этого года…

– Возможно, мы поговорим об этом, когда ты вернешься, Ани. А сейчас тебе нужно вычистить гнездо львиных змей, а мне – пойти на кухню и заняться очередной катастрофой.

– И что же там случилось? – Ани проверила тетиву.

Она была немного изношена… Придется взять пару запасных.

– Понятия не имею. На кухне вечно происходят катастрофы. Два дня назад какой-то озорник спрятал рыжего риджбека в большом горшке…

– Ого! – Ани передернуло. – Паук! Будем считать, что я ничего об этом не знаю.

– Ты помнишь истазу Теотару и тот день, когда мы засунули яйца риджбека в ее спальный мешок?

– Еще спрашиваешь! Эхуани, моя поясница до сих пор болит после порки, которую она нам устроила. – Ани рассмеялась. – Узнать бы мне только, кто на нас донес…

– А ты разве так ничего и не поняла? – Нурати посмотрела на нее со странным выражением. – Нас выдало твое лицо.

– Мое лицо?

Первая мать тряхнула головой и потянулась, с гримасой боли потирая поясницу.

– Твое лицо нас все время выдавало. Врунья из тебя – хуже некуда, истаза Ани.

С этими словами Нурати снова поклонилась и побрела обратно.

Ани вздохнула и прижалась лбом к медно-рыжему плечу своего жеребца. Талиезо переступил с ноги на ногу и изогнул шею, чтобы коснуться ее носом. Он стоял, подняв в воздух заднюю ногу, и дремал. Ани с болью отметила, что ее жеребец начал стареть: легкая проседь пробивалась возле его глаз и над мягкой подушечкой носа.

– Только не вздумай дряхлеть, сладкий мой! – Она поцеловала жеребца, и он снова уткнулся носом ей в лицо, надеясь выпросить какое-нибудь лакомство. – Для седины мы с тобой еще слишком молоды. – Ани положила руку ему на гриву и слегка потрепала. – Только взгляни на свою шею, лентяй, ты все толстеешь и толстеешь, покуда я превращаюсь в кости и хрящи. И когда это все случилось? Мы и моргнуть не успели, верно?

Верховная наставница порылась в карманах в поисках лакомства, которое, как хорошо знал ее подопечный, лежало там неизменно.

– Только посмотри на нас: мы постарели и обленились. Очередной выводок молодняка рассеялся, словно семена на ветру, чтобы пустить корни, где придется. Талиезо, наша девочка уехала, я говорила тебе об этом? В конце концов родная мать все-таки забрала ее у нас. – Ани прижалась лицом к шее жеребца и глубоко вдохнула его запах, а он наклонил голову, поглощая сладости и корча рожицы.

– Ты – ее настоящая мать, а не Хафса Азейна.

Ани резко выпрямилась и развернулась.

– Кхутлани, девочка. – Она нахмурилась. – Ты, знаешь ли, еще не стала настолько взрослой, чтобы я не могла задать тебе хорошую головомойку. Подкрадываться к старухе – это очень невежливо… невежливо и опасно.

– Да, верховная наставница. – Ханней согнулась в поклоне, прижав к сердцу кулак и не выказывая ни малейшего раскаяния. – Но я все равно говорю правду.

– Где твоя лошадь?

– Стоит привязанная возле чуррима, вместе с вашей поклажей и припасами. Все готово к отправке. – Она прочистила горло. – У Меккии началась течка, поэтому я возьму Лалию. Она ко мне еще не привыкла, но, кажется, нрав у нее покладистый.

– Лалию? Эту кобылу я знаю. И меня удивляет, что Рама Джа’Сайани ее отпустил. Все знают, как прижимисты утракимы, когда дело касается их кобыл.

Под ее взглядом Ханней смущенно переступила с ноги на ногу. Ани видела своих девчонок насквозь, и эта явно что-то скрывала. Ну что ж, это можно будет вытрясти из нее в пути. Ани смерила Ханней взглядом и мысленно пообещала себе, что если не выбьет из нее всю правду, то вернется к Аскандеру Джа’Сайани и прилюдно объявит, что готова воспитывать вместе с ним детей.

Снова.

Они оседлали лошадей и неспешным шагом пустились по юго-восточной дороге в направлении Костей Эта. Если бы, добравшись до Костей, они решили скакать дальше, то в конце концов прибыли бы в Эйд Калмут, Долину Смерти. Юго-западная дорога, напротив, повела бы их через Дибрис к Мин Йаарифу, логову бандитов всех мастей. За этим обладающим дурной славой городом простирались зубчатые вершины Джеханнима, а еще дальше – Выжженная Земля.