Дебора А Вольф - Наследие Дракона [litres]

Она упала на четвереньки и склонилась над останками так низко, как только могла, при этом их не тревожа.

– Нет, нет, нет! Так нельзя. Его…

– Его зарезали. И сняли шкуру. – Голос истазы Ани был низким и хриплым.

Она протянула руку и коснулась плеча стоявшего рядом вашая.

Огромный кот был так забрызган кровью, что его бледная грива топорщилась красными шипами. Это зрелище могло бы показаться несуразным, если бы не волны бешеной ярости, из-за которой воздух вокруг него кипел.

Волоски на руках и на затылке у Ханней встали дыбом. Здесь попросту разделали молодого вашая. Никаким иным образом невозможно было объяснить ни аккуратные края разрезов на концах костей, ни того факта, что останки были тщательно сложены в пирамиду с черепом наверху. Имелось тут и кое-что похуже.

– Его клыки, – прошептала Ханней. – Кто… кто посмел?…

Вашай издал такой низкий, гортанный рык, что она почувствовала, как дрожит под ногами земля.

Его желтые глаза пылали горестным гневом, который пробирал насквозь ничтожное человеческое сердце. Посмотрев на вашая, истаза Ани закрыла глаза.

– Это его сын, – прошептала Ани. – Его звали Азрахиль. Он пришел сюда в поисках китрен.

– Вот как? – И тут до Ханней дошло: – Ой! Сулейма…

Боль кольнула ее в самое сердце. Лишиться вашая в момент завязывания уз… Как тяжело это должно быть для воина.

Большой кот встал, отряхнулся и убежал. Ани следила за ним взглядом, в котором скрывалось нечто непостижимое.

– Истаза Ани, простите меня за вопрос, но неужели вы с ним?… Вы с ним?…

Верховная наставница удивленно подняла брови и уставилась на Ханней.

– Его зовут Иннахиль.

– И вы… вы и он… вы вместе – зееравашани?

Она еще ни разу не слышала о том, чтобы люди в столь преклонном возрасте завязывали узы с вашаями. С другой стороны, до этого дня Ханней и представить себе не могла, что кто-то способен разделать вашая, а тем более осмелиться занести лезвие над малышом.

Истаза Ани слегка улыбнулась.

– Между нами возникло… взаимопонимание. А в остальном… Кто может сказать наверняка? Его сына убили, и я согласилась помочь ему найти виновных в преступлении.

Ханней почувствовала, как мир заваливается набок и все, что она знала прежде, смещается с привычных мест.

– Как можно убить вашая? Кто на такое осмелился? У кого хватило на это сил?

Воздух сотрясся от могучего рыка. Исходивший из глубины души, этот звук был исполнен неистовства и скорби.

– Ты задаешь неверные вопросы.

Взгляд истазы Ани стал пустым. Однажды Ханней уже видела подобное выражение на другом женском лице, когда человека, изнасиловавшего молоденькую девушку, поймали и выдали ее матери для свершения правосудия. Он умер… но не сразу.

– Верховная наставница?…

Истаза Ани подошла к костям и отбросила одну из них в сторону, прежде чем Ханней успела что-либо возразить. После этого она отбросила вторую и третью.

– Ты спрашиваешь кто. А нужно спрашивать зачем.

Ани подняла череп вашая. Тот казался целым, если не считать того места, откуда выломали клыки.

– Зачем кому-то понадобилось убивать вашая и издеваться над его трупом? Зачем оставлять его в таком месте, где его рано или поздно непременно нашли бы родные? Пошевели мозгами, девочка. Как вашаи ответят на подобное издевательство? И какой будет реакция зееранимов, когда мы найдем ответственных за преступление?

Глубоко в сердце Ханней загрохотали барабаны.

– Война.

– Да, ответ всегда один: война. С вашаями. Между племенами. Или с Атуалоном… Как думаешь, чем закончится подобное противостояние для нашего народа?

Ханней представила огромные корабли, магов в золотых масках, блеск воинских доспехов на солнце.

– Ничем хорошим, – признала она.

– Ничем хорошим. Или, говоря другими словами, полным уничтожением. – Верховная наставница Ани фыркнула. – Ты наконец-то начинаешь понимать, что стоит на кону. Кто-то убил этого котенка и бросил его здесь, чтобы причинить нам боль, разозлить, может даже спровоцировать кровавую бойню между двуногими и нашими милыми китренами. Кто-то убил вашая, надругался над его телом. Кто-то взял его клыки. – Она уставилась в пустые глазницы вашая, и рука, державшая меч, дрогнула. – Видишь, засечки здесь и еще вот тут. С него содрали шкуру в качестве трофея.

Ханней начало подташнивать. Ей захотелось разреветься.

– Его шкуру забрали…

Девушка подошла к горке костей, и что-то круглое прокатилось под подошвой ее сандалии. Убрав ногу, Ханней наклонилась, чтобы поднять предмет с песка.

У нее тут же закружилась голова и появилось странное чувство – одно из тех неясных, темных ощущений, похожих на отзвуки сна, на уже однажды прожитую жизнь: как будто она прошла по чьим-то следам. Девушка повертела этот странный нож на ладони. Вещь выглядела зловеще. Лезвие у нее было в виде полумесяца, заостренного с одной стороны и серпообразного с другой. Оно было накрест утоплено в эфес из тяжелого красного дерева в форме груды человеческих черепов, верхний из которых жадной хваткой сжимал золотой паук с блестящими рубинами вместо глаз.

Воздух зашипел между сжатыми зубами верховной наставницы.

– Съемщик шкуры.

Такое лезвие действительно предназначалось именно для этой процедуры. Ханней поняла, что тонкий полумесяц использовался для того, чтобы прорезать плоть и соскребать ее с костей, а острый крюк – для более тонкой работы: первоначального надреза скелета, вытаскивания вен и сухожилий, а также для того, чтобы обходить отверстия на коже. Ее собственная шкура сжалась от прикосновения к этой штуке. Этот зловещий инструмент предназначался для кое-чего пострашнее, чем свежевание дичи. Его вес оттягивал руку, и пахло от него убийством.

– Помнишь, ты рассказывала нам истории, – спросила Ханней у верховной наставницы, – когда мы поздно ночью отходили от лагеря слишком далеко и тебе хотелось как следует нас напугать? Ужасные истории про арахнистов, жрецов тайных сект, которые ходят с похожими ножами. – Она с трудом выталкивала слова из занемевших губ.

Жрецы поклонялись араидам, гигантским паукам-убийцам, обитавшим в Выжженной Земле; жрецам, в свою очередь, прислуживали жуткие живые мертвецы, риверы, порождения легенд и ночных кошмаров.

– Арахнисты ведь пришли из Кварабалы, не так ли? Совсем как чужеземный заклинатель теней. Лезвие, должно быть, принадлежит именно ему. – Ханней вдруг охватила такая злость, что затряслись руки.

Истаза Ани протянула ладонь, и девушка с радостью передала ей нож.

– Говоришь, эта штука принадлежит заклинателю теней? Возможно. А может быть и нет. С одинаковым успехом такое лезвие могло бы принадлежать его ученице или любому другому атуалонцу. А может быть, его оставили здесь специально для того, чтобы навлечь подозрение на чужеземцев. Что определенно не вызывает сомнений, так это то, что встреча Сулеймы с львиной змеей была совсем не случайной. Ее заманили сюда специально, чтобы прикончить.