Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске» [litres]

Тут он запнулся и указал на собственную бровь.

– За усики над глазами, – поняла я. – Они, по всей видимости, очень чувствительны; мы полагаем, что с их помощью змеи воспринимают колебания воды.

– Интересно… Да, за усики. Он говорит, что это не позволяет змею мотнуть головой и сбросить седока. Такой подвиг – свидетельство великой мана. Чем дольше воин продержится верхом на змее, тем больше ему славы.

Я не забыла, при каких обстоятельствах впервые увидела Сухайла в Намикитлане.

– И вы хотите попробовать.

Ответом мне была широкая улыбка.

– Вы можете представить себе такую поездку?

– Только не для меня, – твердо сказала я.

К тому времени я начала находить удовольствие в плавании. Как приятно было начинать день с купания в укромной бухточке, вдали от матросских глаз! (Купания в одежде, должна заметить. Конечно, туземцы плавали нагишом, но я – нет. И даже Сухайл, ныряя, оставался в набедренной повязке.) Однако несколько дней упражнений не сделали из меня чемпионку в плавании. Для меня подобное предприятие было бы чистым сумасбродством.

«Таким же сумасбродством, как прыжок в водопад», – шепнул голосок в голове.

– Но пробовать прямо сейчас я не стану, – заверил меня Сухайл. – Если меня съедят, некому будет помочь вам управиться с водолазным колоколом. К тому же разозленный змей может причинить «Василиску» новые повреждения.

– Да уж, – рассмеялась я. – Уж тут Экинитос поднял бы со дна моря ваш дух, дабы излить на него всю накопившуюся желчь!

Нам посчастливилось. Вскоре после возникновения этой идеи, но до освобождения «Василиска» из каменного плена, у самых рифов был замечен морской змей. Едва заслышав бой барабанов, мы бросились к берегу. Столкнув на воду корабельную шлюпку и два кеонгских каноэ, я, Сухайл, Том и Хили-и в сопровождении пестрой компании островитян и матросов устремились к кораблю. Островитяне остались ждать в отдалении, а остальные поднялись на борт, где ждал наготове водолазный колокол.

С первыми приготовлениями Сухайл покончил еще до того, как шторм пригнал «Василиск» к Кеонге. К основанию колокола приварили металлическую пластину с люком из нескольких слоев толстой промасленной кожи.

– Высокого давления, конечно, не выдержит, – сказал мне Сухайл. – Резина была бы лучше. Но нам так уж глубоко и не требуется.

Под рифами, на которые выбросило «Василиск», на глубине не более десяти метров, где давление было вполне приемлемым, имелась относительно ровная площадка, способная (как мы надеялись) послужить надежным основанием для колокола. В обычных условиях водолазный колокол висел бы в воде, позволяя Сухайлу выплывать наружу через отверстие снизу, но в данный момент любые колебания колокола – например, от толчка морского змея – угрожали бы нарушить шаткое равновесие пострадавшего судна. Даже подготовка к спуску колокола потребовала тщательных физических расчетов: прежде всего следовало убедиться, что «Василиск» не перевернется.

Должна признать, при виде колокола, ожидавшего нас на палубе, я призадумалась. Колокол лежал на боку, обложенный мешками с песком, удерживавшими его на месте, и люк в его днище с виду казался совсем крохотным. (Нет, я никогда не страдала клаустрофобией, но сомневаюсь, что кто-либо из читателей воспринял бы перспективу влезть в тесную стальную оболочку и погрузиться в ней в морскую пучину без малейших колебаний.) Однако опасения опасениями, а мешкать было нельзя: как знать, надолго ли задержится змей?

Между тем Сухайл отдал Тому и матросам у воздушной помпы последние указания. От их работы зависело все: без «пуповины» шланга и механизма на другом ее конце мы с Сухайлом задохнулись бы в считаные минуты. Я, в свою очередь, обратилась за указаниями к Хили-и:

– Нет ли каких-нибудь тапу, о которых мне стоит помнить? Сухайл ведь не одержим духом дракона.

– Просто не разозлите их, – ответила Хили-и.

С сим ободряющим напутствием я влезла в колокол. Минуту спустя Сухайл присоединился ко мне и затворил за собой люк. После этого места для передвижений внутри почти не осталось: колокол едва превосходил высотой рост среднего мужчины, но по периметру был оборудован скамьей, на которую ныряльщик мог бы присесть, если бы колокол находился в обычном вертикальном положении. Мы ухватились за эту скамью покрепче, и матросы взялись за тали, поднимая нас кверху. Колокол с грохотом встал на палубу. Только бы палуба не проломилась…

Палуба выдержала. Сквозь оба оконца внутрь проникал солнечный свет, но его было слишком мало.

– Вам вовсе не нужно этого делать, – сказал Сухайл, пристально наблюдавший за мной.

– Это должно стать моей посмертной эпитафией, – откликнулась я, сумев выдавить из себя улыбку. – «Не нужно ей было этого делать!».

Мои слова заглушил громкий скрип канатов. Поднятый в воздух, колокол покачнулся и повис над водой.

Я ожидала, что, погружаясь под воду, колокол всколыхнется, однако морские волны не смогли совладать с его тяжестью. Снаружи послышался плеск, сталь под ладонями сделалась заметно холоднее, и в следующую секунду внутри стало темно. Мы оказались под водой.

Сама того не сознавая, я задержала дыхание.

– Дышите, – с улыбкой сказал Сухайл.

Я улыбнулась ему в ответ и перевела дух. Вне всяких сомнений, выглядела я весьма испуганной: границы между возбуждением и страхом почти неощутимы.

Однажды я уже видела подводный мир – в тот самый день, когда мы с Джейком купались в компании драконовых черепах. Но как же странно было видеть все то же самое за стеклом, оставаясь совершенно сухой! Косые лучи солнечного света слегка колебались в такт колебаниям волн наверху. Опустив взгляд, Сухайл удовлетворенно крякнул: в люк не просочилось ни капли.

Когда колокол достиг дна, Сухайл поднялся и с силой потопал ногами по полу. Убедившись в надежности нашей позиции, он кивнул мне, и я придвинулась к иллюминатору.

Мы опустились туда, куда и хотел Сухайл – на твердый и относительно ровный выступ, с которого открывался вид в глубину. С одной стороны, совсем близко, виднелся риф, едва не погубивший «Василиск». Разноцветные кораллы бесславно меркли рядом с пестрыми стайками шнырявших меж ними рыб. Одними этими рыбами я могла бы любоваться целый час кряду, хоть никогда прежде не питала к ним интереса – столь завораживающей была их красота.

Однако времени на это не было, и посему я поспешила ко второму иллюминатору, обращенному к океану. Здесь риф уступал место куда более расплывчатому ландшафту. Взгляд заметался из стороны в сторону, привыкая к искаженному виду. Оценив размеры и расстояния, я приготовилась записывать все, что удастся узнать о морских змеях.